Геннадий Никитин - Чаша бытия

Входит М у х и н. Пауза.

З о б о в. Извини, Митрофан Акимыч, это я виноват. Как-то не додумал. Мы хотели просто пошутить. Я нашел листок, возьми, пожалуйста.

З о б о в (на авансцене, в зал) . Я подал руку Мухину в знак примирения, он нехотя пожал и отвернулся. (Возвращается к ребятам.)

М а к с ю т а (лежа на кровати) . «Вы спросите: а где же совесть и принципиальность, наконец? Пустяки — этих понятий у ней просто нет».

З о б о в. Заткнись.

Затемнение.

З о б о в (один, на авансцене) . Вечером пришел Альфред Жаков. Я думаю, ребята позвали его нарочно — подтолкнуть события.

В комнате З о б о в, А н т и п о в, М а к с ю т а и Ж а к о в.

М а к с ю т а (хлопнув гостя по плечу) . Он еще и в баскет играет.

Ж а к о в (скромно) . Имею разряд.

М а к с ю т а. Парнишка что надо, видно невооруженным глазом. Ты, Альфредик, не тушуйся — получится. Верно, бригадир?

Ж а к о в. В армии вообще-то я спринтером считался.

М а к с ю т а. Сдохнуть можно с тобой. Усекаешь, Никита Сергеевич? Начальство у нас, Альфред, вот такое. Объявим бригаду молодежной и устроим такую жизнь! Такую жизнь!

Ж а к о в. А что? Я ничего.

Смеются.

Мне тоже устроиться хочется.

З о б о в, Сделаем, устроишься. У нас и со стимулом знаешь как поставлено.

Ж а к о в. Да я не за этим.

М а к с ю т а. Брось придуриваться, тут все свои — деньги всем нужны.

Ж а к о в. Ну, это, конечно, — закон жизни. Гляжу, шторки, картины. Живете!

А н т и п о в. А мы всегда! Только так. Номер на четверых, иногда и люкс перепадает. Пятый, Иван Сорокин, женился — теперь отдельно.

Ж а к о в. А он не будет против меня?

З о б о в. Не стану темнить, скажет — против. Но ты не переживай, уговорим.

М а к с ю т а. Представляешь? Парню двадцать лет, а наш Митрофан взял и оженил его. «Если полюбил, женись».

З о б о в. Иван у нас детдомовский. Захотел семейного уюта.

М а к с ю т а. Да я с шестого класса у тетки жил! Десятилетку надо было кончать, а у нее — дом в городе. И ничего, нормальный, никакой тоски по семейному очагу. Семья — это хомут.

А н т и п о в. Иван по характеру ближе всех к Мухину. Он, конечно, будет жалеть Акимыча.

М а к с ю т а. Перебьется. У него теперь Наташка, пусть ее жалеет.

А н т и п о в. Эх, если бы не Мухин, мы бы Ванюшу не отдали.

З о б о в. А тебе, значит, с багром стоять не понравилось?

Ж а к о в. Не мое. Платят, все терпимо, но — не мое.

М а к с ю т а. А вот эта постелька будет твоя.

Ж а к о в. Не сглазь.

Смеются. Максюта откупоривает вторую бутылку шампанского, принесенную гостем, разливает в стаканы.

Конечно, неплохо бы с вами объединиться.

Все дружно выпивают.

З о б о в. Выгорит, будь уверен.

Ж а к о в. А где он?

А н т и п о в. В дежурке, с тетей Зиной чаи гоняет.

М а к с ю т а. Сергеич, ну чего застрял? Сколько можно, давай решать. Сегодня сказать, завтра — нету разницы.

А н т и п о в. Разница вообще-то есть.

М а к с ю т а. Жалеешь? А кто тебя пожалеет, суслик? Имей в виду! Он тебе не даст здесь с Танькой встречаться. Пока не распишетесь.

А н т и п о в. Да при чем тут она?

З о б о в. Альфред нам нужен — ну, значит, так и сделается.

М а к с ю т а. Вас понял. (Жакову.) Мы знаешь какие краны собираем? От которых все отказываются.

З о б о в. А мне нравятся трудные краны.

Входит М у х и н.

М а к с ю т а. Стучаться надо, между прочим. Подай дяде ручку.

Ж а к о в. Здравствуйте!

М у х и н. Здравствуй, парень.

М а к с ю т а. Его зовут Альфред. (Жакову.) Мы с самого начала собираем и разбираем самые трудные краны.

А н т и п о в. Все отказываются, а мы берем и делаем.

М а к с ю т а. За счет смекалки вырываемся.

М у х и н. За счет вот его, Никиты Зобова, смекалки.

М а к с ю т а. А я и не присваиваю, чего ты?

З о б о в. Посиди с нами, Акимыч.

М у х и н. Спасибо, я за вареньем.

М а к с ю т а. Вот ты какой, Митрофан, упорный, все из дома норовишь, погулять!

Ребята смеются.

А твой джем я еще вчера съел.

М у х и н. Быстро.

Ребята смеются.

Ну ничего, попьем так. (Уходит.)

М а к с ю т а. Видал? Он у нас с «начесом», малость «того».

Ж а к о в (Зобову) . Откуда у тебя смекалка? Учился?

А н т и п о в. Ага. Техникум кончал — угадал.

Смеются.

З о б о в. Задачку на экзамене решил по-своему, а мне говорят: «Так нельзя, садитесь подумайте». Я отвечаю: «Можно — как раз сидел, думал». А мне опять — нельзя. Я тогда: ну и пошли вы все! И уехал, на стройку. Потом, конечно, пожалел — без документа остался.

А н т и п о в. Он там был умнее всех доцентов!

М а к с ю т а. Во характер.

З о б о в. А чего вы меня нахваливаете? Вот Лешка каждый месяц полсотни — матери, а полета сестре посылает. Максюта…

М а к с ю т а. Родителям письма пишет!

А н т и п о в. Акимыч за тебя пишет.

М а к с ю т а. Такие, старый черт, письма стал писать… Мать перепугалась: уж не заболел ли сыночек. А не скинуться нам и не купить ли катерок на четверых? Гулять, так гулять с ветерком, а?

Входит М у х и н, приостанавливается у двери.

Опять ты не стучишь? Этикет не соблюдаешь, Мухин!

З о б о в. Акимыч, ты чего стоишь? Присаживайся, угощайся.

М у х и н (помедлив) . Уговариваете?

Молчание.

Мешать не буду.

М а к с ю т а. Ну, тогда, может, чего посоветуешь?

М у х и н. Как бригадир скажет.

З о б о в. Ты бы выпил с нами, Акимыч.

М а к с ю т а. Стой, Мухин. Ты куда? Садись, выпей!

Мухин не двигается.

Ты посмотри — начальства не слушается. У тебя что, рука отвалится взять стакан и выпить за хорошего человека? Бери, пей. За его здоровье. Не хочешь?.. Ты знаешь кто? Ты чужой! Понял?

З о б о в. Ладно, отстань от него.

М а к с ю т а (подходит к Мухину со стаканом) . Прошу!

М у х и н. Убери руку. Сказал — нет, значит, нет. (Уходит.)

А н т и п о в (с восхищением) . А он тебя чуть не стукнул, Максюта! Чуть не врезал.

М а к с ю т а. А я, может, этого и добивался. Но все равно — он уже готов! Осталось заявление подписать.

Затемнение.

З о б о в (один, на авансцене) . Но тут я впервые засомневался. Мне не понравилась вся эта сцена и мы все в этой сцене. Мне не понравилось, главное, что мы как бы применили силу вместо закона. Еще вчера я был абсолютно уверен в нашей правоте, а тут пошли сомнения, вмешалось какое-то постороннее чувство. Может, я проявил в тот момент слабость и надо было действовать до конца по плану?.. Недавно прочитал заголовок в газете: «Чувства становятся убеждением». Плохо, когда чувство тянет в одну сторону, а разум — в другую… С этого вечера отношения с Мухиным резко ухудшились, он уже сам искал повода, чтобы пошуметь, опять стал учить нас жить и не стесняясь, к месту и не к месту кричал: «Я старик, я старый человек…»

В комнате т р о е р е б я т и М у х и н.

М у х и н. Никто вам этого не разрешит. И нечего крутить, понимаете. А под суд могут отдать!