Геннадий Никитин - Чаша бытия

О н (от души смеется) . Утюг! Ух, чуть от смеха не свалился. Да смешно. Так. Что еще? Пью. В меру! А кто не пьет?

О н а. А ваша жена… тоже так думает о вас?

О н. Про жену лучше не будем.

О н а. Ну не будем, так не будем. Кушайте, очень хорошая колбаса…

О н. Вот у нее, если уж на то пошло, ни к чему нет интереса. В голове — одна «чистота». Вот и копается, и моет чего-то, и скребет с утра до ночи! Курица. А какое хозяйство? Нас трое да две сотки огорода. А с человеком поговорить — этого нет. Придешь домой — сплошные нервы. Ну поговори ты со мной, поговори! Посиди хоть, послушай, что я тебе скажу. Нет. «Принес», «не принес» — вот и весь интерес! Да что там, шум, крик, скандалы — это пожалуйста. Мое причалище — моя работа, отдыхаю душой. И сменщик у меня — вот такой. (Выставил большой палец.)

О н а (тон шутки) . А вы почаще в Ленинград приезжайте. Как у вас на курсах?

О н. Нормально. Проехался не зря. У нас тоже свой прогресс, технический. Эх, если бы мне жить в Ленинграде!

О н а. Ну и что же тогда было бы?

О н. Ну-у! Все.

О н а. Ну что, например?

О н. Все. Я знаю.

О н а. По-моему, вы преувеличиваете. Все зависит от человека, все внутри нас.

О н (прерывает) . Пенсия придет — что будешь делать?

О н а. Я пенсии не боюсь…

О н (прерывает) . Не боишься? А я иной раз думаю — хоть бы не дожить. Вот как.

О н а. Я работу свою люблю. Но я и многое другое очень люблю!

О н. Да все правильно, кто спорит, все внутри. (Жест.) Тут. Но, между прочим, не совсем! (Вертит в руках сигарету.) Погоди, пойду курну на лестницу.

О н а. Да зачем! Окно открыто, курите здесь.

О н. Нет-нет, здесь не буду, вам спать здесь… (Идет из комнаты.)

О н а (идет за ним) . Ну пойдемте тогда на кухню, вполне современное место для разговоров!

О н (закурил, помолчал) . Внутри, это верно. Да не только. Вот в войну, на фронте… Были мы совсем еще пацаны. Было это, как раз когда отменили, помнишь, ромбы и перешли на погоны… Вот, значит, когда дали погоны, то стали нам говорить о традициях. Понимаешь? О традициях русской армии. Стали рассказывать о Кутузове, о Суворове… О Наполеоне. Да нет, что я — это чужой. Еще об этом, об Александре Невском… Да ты лучше меня их знаешь.

О н а. Об Ушакове, Нахимове…

О н. Во-во. Ведь действительно! Жили люди, о них книги написаны, слез сколько по ним пролито, а они забыты. Неправильно это, несправедливо! Это мы тогда подумали. И знаешь как моральное состояние поднялось?! Во! А кто чего не понимал, тому другой объяснил. Совсем по-другому жизнь пошла, совсем!

О н а. Ну подумайте!

О н. На голом-то месте ох и трудно!

О н а. Ну еще бы.

О н. Традиции — великое дело!

Звонит телефон.

О н а (идет к телефону) . Извините, Пахомий Николаевич, одну минуту. (Берет трубку.) Да, я слушаю!.. Катюша, извини, я тут отвлеклась и забыла тебе сразу позвонить. Ну расскажи, как твое здоровье?.. Ну… Ну… И что сказал врач?.. Ну подумай… И когда же на работу?.. Да… Да, была… Была, сейчас расскажу… Они тоже были… Нет, ты не права, она раздражена на свою судьбу, а совсем не на людей!.. Катюша, я тебе перезвоню минут через пять!.. (Кладет трубку.) Пахомий Николаевич… Да, вы говорили о традициях.

Он стоит на некотором расстоянии от нее, не решаясь ни уйти, ни продолжать разговор.

О н (махнул рукой) . Ну чего там. Зря прервали разговор.

О н а. Пахомий Николаевич, спасибо вам большое за роскошный ужин… (Подошла ближе.) Очень хорошо посидели, и вы, по-моему, действительно очень интересный человек…

О н (прерывает) . Да чего там. Нечего зря. Пойду-ка спать!

О н а. Ну, тогда покойной ночи, до завтра! Я пойду, поздно уже.

Он уходит к себе.

(Набирает номер телефона.) Катюша? Это я… (Берет телефон и уходит к себе.)

Он включает у себя в комнате радио.

На следующее утро.

О н, в рубашке с галстуком, без пиджака, возится с дверью ее комнаты. О н а стоит рядом.

О н а. Вот вам и капитальный ремонт — уже нельзя закрыть дверь.

О н. Вся! Вся наперекосяк пошла.

О н а. А была хорошая, дубовая. Унесли!

О н. Надо было дать трешник.

О н а. Мужчин нет! Вот вам бы здесь жить — вас бы не обманули! (Смеется.)

О н (закрывает дверь) . Ну, вроде теперь нормально. Пробуй, хозяйка.

О н а. Дивно!

О н. Пробуй, пробуй!

О н а (закрыла и открыла дверь) . Дивно! Действительно золотые руки!

О н. Но замок, извиняюсь, курам на смех. Одним пальцем оторвешь.

О н а. Да! Да!

О н (передразнивает, тон шутки) . «Да! Да!» Интеллигенция, тоже мне. Надо новый поставить, пока я здесь.

О н а. Да что вы, я уже к этому привыкла! Спасибо, Пахомий Николаевич, что бы я без вас делала!

О н (надел пиджак) . Ну что, пойдем? Вместе и выйдем.

О н а. Нет-нет, идите. Не ждите, не ждите меня, мне еще нужно позвонить.

О н. Опять звонить, Наталья Владимировна? Знаете, я начинаю вас ревновать!

О н а. Да что вы! Это все такие невинные звонки!

О н. Пошли-пошли, потом позвонишь. У меня… одно дело есть.

О н а. Ну! (Улыбаясь.) Ну, говорите…

О н. Сегодня же суббота…

О н а. Ну… Суббота?

О н. В общем, так: беру нам с вами, Наталья Владимировна, билеты на вечер в кино. А в какое — вы сами укажите. Сейчас на улицу выйдем, тут рядом доска объявлений — посмотрим, выберем, а я билеты достану. Да не сомневайтесь, раз-два — и в дамки.

О н а (смущена) . Сегодня? Ах, но ведь сегодня действительно суббота! Я, знаете, должна сегодня быть вечером у моей приятельницы.

О н. Завтра сходишь.

О н а. Завтра нельзя, сегодня день рождения. Да-да, как же я могла забыть! Надо еще подарок найти…

О н. А на когда, на какой час?

О н а. В семь — в восемь…

О н. Да. Тогда не выйдет. Жаль.

О н а. Да! Очень жаль, Пахомий Николаевич!

О н. Тогда возьму на завтра. На день. Идет?

О н а. Нет, Пахомий Николаевич, завтра — это завтра, надо еще дожить. Боюсь, завтра придется поехать за город, в Пушкин…

О н. Можно поехать днем… а пойти вечером.

О н а. Да, конечно, с удовольствием, но вдруг я там задержусь? Идите без меня! Подумаешь, какая потеря!

О н (сдается) . Ну ладно. Там посмотрю.

О н а. Да что вы так расстроились! Мне даже неудобно.

О н. Зря только разогнался. Ну, звонить будешь? Или, может…

О н а. Да-да, обязательно! На сегодня я вам не попутчик, Пахомий Николаевич…

О н. Видно, так. Ну, до вечера…

О н а. Всего хорошего!

Он уходит.

Поздний вечер того же дня.

О н а сидит у стола под лампой, просматривает газету: дверь ее комнаты открыта. Перед входной дверью горит свет. Тихо. Затем — шум за дверью, появляется о н, со стуком закрывает дверь. Не снимая на этот раз ботинок, направляется к себе.

О н (видит ее) . А-а. Дома сидим! На чем бы это записать?