Юлий Чепурин - Снега

Победа! Победа! Победа!

В ы д у в а е в. Кто выиграл заезд? Кого назвали?

К у к у р у з о в а. Не понимаю я этих делов…

В ы д у в а е в (горестно вздохнув) . Да, да, вам неинтересно. Рожденный ползать летать не может.

К у к у р у з о в а. Это мы-то ползать? А ты — летать? Ну и улетай к чертям собачьим, надоело твою панихиду слушать.

В ы д у в а е в (опешил от такой смелости) . А? Что? (Показывает на петуха.) Э… что с ним?

Кукурузова ставит петуха на ноги, тот падает.

Мертвых не лечу.

К у к у р у з о в а. Батюшки! Неживой! Погиб, сердешный.

В ы д у в а е в. Тут люди гибнут! От тоски и скуки люди гибнут, а ты — петух. Стыдись! Что есть петух на фоне событий нашей жизни! (Другим гоном.) Обойти четверых! На финишной прямой! Ах, что творится сейчас на ипподроме, боже ж ты мой!

К у к у р у з о в а (швыряет петуха к ногам Выдуваева) . Убивец! (Уходит.)

Пауза.

А л и н а (распахивает окна) . Это ты велел закрыть окна?

В ы д у в а е в. Я.

А л и н а. Идиот! (Открывает остальные окна, скрывается.)

В ы д у в а е в (стоящему в стороне Рогулеву) . И ты, Рогулев, оскорблять пришел?

Р о г у л е в. Не до критики мне сейчас.

В ы д у в а е в. Что у тебя?

Р о г у л е в. Корова.

В ы д у в а е в. На что она жалуется?

Р о г у л е в. Совсем сдурела. До вымени дотронуться не дает.

В ы д у в а е в (заломил руки) . Одно и то же… Одно и то же… Дарья Фоминична!

Д а р ь я Ф о м и н и ч н а. Вот она я.

В ы д у в а е в (опасливо поглядывая на окна) . Машина не пришла?

Д а р ь я Ф о м и н и ч н а. Нету еще.

Р о г у л е в. Семен Семеныч, друг, выручай.

В ы д у в а е в. Ну, какой я тебе друг, Рогулев, скажи. Что между нами общего?

Р о г у л е в. В одном селе живем, одним азотом дышим.

В ы д у в а е в (поморщился) . Озоном, ты хочешь сказать.

Р о г у л е в. И озоном, когда полное очищение природного воздуха происходит.

В ы д у в а е в. Гм… (С нескрываемым удивлением.) Да ты, я гляжу, физик. Так, так, валяй дальше, я слушаю.

Р о г у л е в. Один хлеб едим… (Чуточку подумал.) Люди мы, опять же, оба мужеского пола. Тезки. Меня тоже Семеном зовут. На одном языке говорим…

В ы д у в а е в. И философ к тому же… (Другим тоном.) На одном языке, значит? М-да… «Амигус Плато, зед магис амига веритас». (Выжидательно смотрит на Рогулева.) Не понимаешь? «Ты мне друг, Платон, но истина дороже». Латынь. Выходит, я два языка знаю, а ты — один.

Р о г у л е в. Почему — один? Марлеке арам ерзя калам Семен Семенович.

В ы д у в а е в (опешил) . Чего?

Р о г у л е в. Это я по-мордовски говорю: хороший, мол, человек Семен Семенович.

В ы д у в а е в. Откуда ты мордовский язык знаешь?

Р о г у л е в. Мордва кругом нас живет, по-братски с ними общаемся.

В ы д у в а е в. Гм… Та-ак… Друг, значит? Ну, давай, друг, пока машина за мной не пришла, будем твою корову смотреть. Фоминична! Приготовиться к осмотру животного. (Уходит в дом.)

Дарья Фоминична привычными движениями надевает наушники, сумку с радиотелефоном. Рогулев с удивлением наблюдает за ней. В окне показывается А л и н а.

А л и н а. Фоминична!

Д а р ь я Ф о м и н и ч н а. Чего вам?

А л и н а. Почта была?

Д а р ь я Ф о м и н и ч н а. Одне газеты. А письма пишут пока.

А л и н а. Спасибо за народный юмор. (Скрывается.)

Д а р ь я Ф о м и н и ч н а (Рогулеву) . Следуй.

Р о г у л е в. Куда?

Д а р ь я Ф о м и н и ч н а. За мной, говорю, следуй. На больничный двор.

Выдуваев показывается в окне. Перед ним — радиотелефон. Выдуваев берет в руки бинокль, наводит его в сторону второй половины двора ветлечебницы. По радио слышен голос Дарьи Фоминичны: «Раз, два, три. Проверка. Даю проверку. Раз, два три. Вы меня слышите, Семен Семенович?»

В ы д у в а е в (лениво глядя в бинокль, буднично) . Слышу, слышу. Приступай к осмотру вымени. (Наблюдает.) Так. Зайди с другой стороны. Рогулев, обеспечь безопасность.

Г о л о с Д а р ь и Ф о м и н и ч н ы. Не подпускает животная к себе.

Г о л о с Р о г у л е в а. Стой, Зорька, стой. А чегой-то, Фоминична, наш коновал тебя посылает на такое дело? Доктор-то небось он, а не ты. Или ему лень свой зад от табуретки оторвать?

Г о л о с Д а р ь и Ф о м и н и ч н ы. Тише ты! Все, что ты ни говоришь, — слыхать же ему. И руками не размахивай — в бинокль он на нас смотрит.

В ы д у в а е в (смотрит в бинокль и разговаривает с Рогулевым, будто он стоит совсем рядом) . Не стыдно, Рогулев? А еще другом меня называл. А ведь я могу за такие твои слова не добром, а злом отплатить. Вот возьму и прекращу осмотр принадлежащего тебе животного.

Г о л о с Р о г у л е в а. Семен Семеныч, прости, бес попутал. Кажись, не до критики мне сейчас, а лезет в голову, проклятая.

В ы д у в а е в. То-то. Фоминична, продолжай осмотр вымени.

Г о л о с Д а р ь и Ф о м и н и ч н ы. У левого заднего соска опухоль. Шишка. Видать вам? Вот она…

В ы д у в а е в. Вижу, вижу. Все ясно.

Г о л о с Д а р ь и Ф о м и н и ч н ы. Можно к вам возвертаться?

В ы д у в а е в. Можно. И Рогулева давай. (Выходит из дома с магнитофоном и плоской коробкой.)

Возвращаются Д а р ь я Ф о м и н и ч н а и Р о г у л е в. Выдуваев заправляет в магнитофон ленту, включает его. Слышится веселая фривольная песенка.

(Выключает магнитофон, грозно.) Кто в моих коробках рылся?

Д а р ь я Ф о м и н и ч н а. Не подходила я, избави бог.

В ы д у в а е в. Алина!

В окне показывается А л и н а.

А л и н а. Меня?

В ы д у в а е в. Сколько раз я говорил, чтобы ты свои тру-ля-ля с моей диагностикой не мешала? Где коробка номер шесть?

А л и н а. Я искала «Очи черные». Иди найди свою, если тебе надо.

Звук подъехавшей автомашины, хлопает дверца. Быстро входит К о ш е ч к и н — щеголеватый, верткий, высокий молодой человек, одетый по-модному, с претензией. Он с букетом цветов. Увидев Выдуваева, поспешно прячет букет за куст сирени.

К о ш е ч к и н. Семен Семенович! О ревуар!

В ы д у в а е в (радостно, позабыв про все на свете) . Аполлон! О ревуар!

К о ш е ч к и н (отводит Выдуваева в сторону) . Семен Семенович, дорога каждая минута. За такси заплачено в оба конца. Но у меня есть разговор тет-а-тет.

В ы д у в а е в (показывает на дом) . Прошу.

К о ш е ч к и н (галантно) . Мерси.

Оба уходят в дом.

Р о г у л е в. Да что же это в сам деле? Я-то для него существую или нет? Да если корова падет… Да я его… Хоть бы ты, Фоминична, на него подействовала…

Д а р ь я Ф о м и н и ч н а. Э-э, милай! Мне самой себе, Семушка, впору спасение делать. Как члена правления тебя прошу — уберите меня отсюда. Надоело мне губернанткой быть, на побегушках. В поле пошлите. Хучь на ферму, хучь в огородную бригаду. А ежели по летам туда не гожусь — в пастухи определите. Самого черта согласная пасти, только заберите меня отсюдова, ради Христа. Не могу без содрогания нервов смотреть, как Семена Семеныча и его супругу заграничное путешествие исказило.