Юлий Чепурин - Снега

К о ш е ч к и н. Тс-с!.. Как олицетворение…

А л и н а. Я ничем не заслужила…

К о ш е ч к и н. В знак моего расположения к вам. (Берет Алину за руку.)

А л и н а. Но право… я — замужняя женщина, и с вашей стороны…

К о ш е ч к и н. С моей стороны… горячее чувство к вам, Алина Евграфовна… Я мечтаю, когда вы переедете в город…

А л и н а (строго) . Что вы сказали? (В сторону.) Он — душка! (Так же, строго.) Вы пришли оскорблять меня? Мое женское достоинство? Мою чистоту? Мою неопытность?..

Голос Выдуваева: «Аполлон!»

К о ш е ч к и н. Иду! (Убегает.)

А л и н а. Что со мной? Что с ним? (Вздыхает.) К сожалению, поздно… Ах, мое запоздалое солнце, поздно… (Уходит в дом.)

Сцена некоторое время пуста. Входят Т а н я и С е р г е й.

Т а н я. Ставь чемодан сюда. Садись. Так. А теперь показывай диплом. (Читает вслух.) «Выдан настоящий Загораеву Сергею Павловичу в том, что он… окончил Бий-Бобруйский зооветеринарный институт и сдал экзамены по следующим дисциплинам…» Поздравляю, товарищ Загораев. Желаю вам успеха в работе и личной жизни.

С е р г е й. А это… это от тебя зависит, Таня. (Пытается обнять.)

Таня увертывается.

Т а н я. Деревенский воздух удивительно действует на мужчин. Не впутывайте меня в свои личные дела, товарищ Загораев. Вы приехали сюда не затем, чтобы объясниться в любви, а чтобы доказать, что вы этой любви достойны. (Бросается к Сергею.) Сережка!

С е р г е й. Дай насмотреться на тебя. Такая же. Нет, лучше. Что-то прибавилось, а что — не пойму. (Смотрит ей в глаза.) Что же?

Т а н я. Год разлуки.

С е р г е й. Она позади.

Т а н я. Не верю.

С е р г е й (нежно) . Это я, Сережа!

Т а н я. Это я, Таня!

Далеко девичий голос поет песню. Слышно хлопанье бича — гонят стадо. С реки доносятся голоса детей, и опять — тишина.

Сережа, ты сегодняшнюю газету читал?

С е р г е й. Нет. Слышал сообщение по радио.

Т а н я. Это же грандиозно! Что сегодня было в полевых бригадах, если б ты видел!

С е р г е й. И в такой день мы встретились.

Т а н я. Значит, у нас с тобой вся жизнь будет — праздник.

С е р г е й. Что делала без меня? Как жила?

Т а н я. Днем в школе. Вечерами тосковала по тебе, а ночами проверяла тетрадки моих ребятишек… «Маша ела кукурузную кашу», «У Саши шар», «Миша поймал ежа. Хороши ежи». Ну, а как твой студенческий театр?

С е р г е й. О, это особая страница истории советского искусства. Самая яркая его страница. (Вздохнул.) Сдал театр в надежные руки.

Т а н я. Сереженька, давай и в нашем колхозе театр организуем. Сколько у нас талантливых людей, если бы ты знал! Санитарку ветлечебницы, Дарью Фоминичну, к примеру возьми — любую роль тебе сыграет.

С е р г е й. А какую роль сыграешь ты?

Т а н я. В твоей жизни — самую главную.

С е р г е й. Такая же. Озорная. Колючая.

Т а н я. Голыми руками не возьмешь.

Сергей делает движение.

Подожди. Ты не сказал основного. Где ты будешь работать?

С е р г е й. В соседнем селе. В Косолаповке.

Т а н я (радостно) . Но это же — всего восемь километров отсюда.

С е р г е й. Для любви — одна минута полета.

Т а н я. Летим!

С е р г е й. Подожди. Дай я нагляжусь на тебя. Как хорошо здесь. Знаешь, Таня, за что я люблю деревню?

Т а н я. Знаю.

С е р г е й. Да, да! За то, что все здесь дышит лаской к людям. За то, что эта земля кормит их, одевает и обувает. За то, что и она ждет от нас ласкового ответа, любви. А мы не всегда были чуткими и внимательными к этим полям, облакам, к этой речке, к этому воздуху. Когда мы, все здешние ребята, заканчивали десятилетку, мы мечтали только об одном: в город! Нам казалось, что только город найдет применение нашим молодым, еще не окрепшим силам, только он даст простор для полета нашей мечты.

Т а н я. Я плакала три ночи подряд, когда меня после окончания пединститута направили на работу в деревню.

С е р г е й. И я против своего желания попал в зооветеринарный институт. Было. А сегодня я готов искупить свою вину перед людьми, которые все эти годы, пока я учился, обеспечивали меня хлебом — сеяли, косили, молотили. Не так все легко и просто, как нам казалось в детстве.

Т а н я. Сереженька, милый, дай я тебя поцелую за это. (Целует.) А теперь слушай и не перебивай. Сегодня в нашем клубе состоится большой вечер самодеятельности. Программа: постановка одноактной пьесы «Веселые дни», концерт. Я прошу, выручи нас: уехал в санаторий исполнитель роли мельника. Роль небольшая, до вечера ты успеешь ее выучить…

С е р г е й. Ты же знаешь, что я…

Т а н я. Знаю, что ты любишь свою Таню, а потому не привык ей отказывать. (Убегает в дом и быстро возвращается оттуда, надевает на Сергея парик, приклеивает ему усы.) Костюм для тебя есть. Парик — в самый раз, в усах ты выглядишь восхитительно. Сережка, ой, какой ты смешной… (Целует Сергея.)

Из дома выходит А л и н а.

А л и н а. Ах! Это еще что за Мазепа?

Т а н я. Ой! Мама!.. Это — Сережа… Он только что окончил институт…

С е р г е й (протягивает диплом) . Диплом…

А л и н а. Долгонько же вы, судя по вашему возрасту, учились. Что же — на каждом курсе по пять лет сидели?

С е р г е й. Нет, зачем же…

Т а н я. Мама, это Сергей Загораев, с которым я дружила, еще когда мы учились в одной школе.

А л и н а (в ужасе) . Еще в школе? Вы… такой старый… вместе с детьми учились в школе?

Т а н я. Мама! Мы дали друг другу слово пожениться, когда Сережа закончит институт.

А л и н а. Замуж? За этого Мазепу?

Т а н я. Да никакой он не Мазепа, мама. Он совсем молодой. Смотри! ( Отрывает наклеенные усы.)

А л и н а. Что ты делаешь?

Т а н я. Это — Сережа Загораев, сын папиного фронтового товарища. Я же тебе о нем говорила.

А л и н а. Сейчас, знаешь, столько друзей развелось у твоего папы! (Возвращает Сергею диплом.) К сожалению, вы опоздали. У Татьяны уже есть жених.

Т а н я. Мама!..

А л и н а (повышая голос). Да, повторяю: есть жених. Кошечкин Аполлон Альбертович, кандидат ортопедических и психологических наук. А посему прошу вас оставить наш гаден.

Т а н я. Что, что оставить?

А л и н а. Я обращаюсь к нему по-английски: прошу оставить наш сад.

Т а н я. Мама! Сергей никуда не уйдет, пока ты не извинишься перед ним. Или мы уйдем оба!

А л и н а. Что-о?

Т а н я. Не нужен мне ни ваш Кошечкин, ни ваш Собачкин. Я люблю Сергея, и моим мужем будет он… Только он… Сережа, поедем к тебе в Косолаповку. За своими вещами я приеду завтра.

Уходят.

А л и н а. Дарья Фоминична! Дарья Фоминична!

Д а р ь я Ф о м и н и ч н а. Чего вам?

А л и н а. Валерьянки. Скорее!

Д а р ь я Ф о м и н и ч н а. Для какого животного?

А л и н а. Для меня! Для меня! Боже! Деревня!

З а т е м н е н и е

Перед открытием занавеса звучит бравурная музыка, слышны возбужденные, нестройные голоса большой массы людей, топот копыт, который все ближе и ближе. Занавес открывается. Ипподром. Чудный солнечный день. Красочные рекламные афиши, плакаты, разноцветные флаги, развевающиеся от легкого ветерка. Кассы. Над одной надпись: «Прием ставок и оплата выигрышей». Над другой: «Продажа входных билетов». По дороге к этой кассе и сталкиваются П а в е л И л ь и ч и П е т р П е т р о в и ч.