Эдвард Радзинский - Пьесы

Наташа.Спасибо, Эла.

Евдокимов.Ну все-таки: что же было с тобой в Ташкенте?

Наташа.Я вот точно знала, что ты все время хочешь задать этот вопрос.

Евдокимов.Просто интересно. Из психологических соображений.

Наташа повернулась спиной. Весь дальнейший разговор она ведет спиной к нему, потому что она не в силах видеть его лицо.

Так что же там было?

Наташа (весело). Ничего особенного… Увлеклась одним летчиком.

Евдокимов (стараясь небрежно, но голосу него срывается). Ну… и дальше?..

Наташа.Чепуха… Поцеловались немного. Евдокимов. Ну… и дальше?..

Наташа.Перестань.

Евдокимов.Мне-то, собственно, все равно… Я просто…

Наташа.Да, ты из чисто психологических соображений.

Молчание.

Ты молодец, я бы так не сумела.

Евдокимов ( почти яростно). И что же… серьезное было?!

Наташа.По-моему, ты сам учил: не ханжить. Евдокимов. Нет, ты…

Наташа.Ну было! Было! Что с того?! И вообще, какое это имеет значение? И прекратим этот глупый разговор.

Молчание.

Эвкалипточка очень славно пахнет.

Молчание.

О чем ты сейчас думаешь?

Евдокимов.О работе. У нас там старик Гальперин взрывает проволочки. Очень непонятный эффект. (С ненавистью.) А ты… (Замолчал.)

Наташа.Что?

Евдокимов (презрительно). Ничего.

Вновь молчание. Она стоит спиной. Он сидит и бессмысленно трет себе голову.

Наташа (резко повернувшись). Брось плащ, пожалуйста.

Он почти с радостью бросил ей плащ. Она надела, пошла к дверям.

Евдокимов.Я тебя провожу.

Наташа.Не надо.

Евдокимов (не глядя на нее). Ну зачем же. Провожу… (Презрительно.) Все-таки в последний раз. (Надевая плащ.) Мы никогда так рано не уходили.

Затемнение.

Из затемнения голос радиодиктора, объявляющий остановки: «Станция «Ботанический Сад», следующая станция — «Новослободская». Стук колес. Вагон метро. Евдокимов и Наташа. Они стоят в пустом углу вагона. Молчат.

Радио.«Новослободская»… Следующая станция — «Белорусская».

Евдокимов.Тебе на следующей.

Наташа.Спасибо.

Стук колес.

Евдокимов.Ну прощай.

Наташа.Прощай. Я хочу напоследок дать тебе один совет.

Евдокимов (сухо). Не надо никаких советов.

Молчание. Стук колес.

Наташа.Я все-таки дам. Не будь никогда таким самоуверенным.

Она засмеялась презрительно, даже зло. Он посмотрел на нее. В глаза.

Радио.Станция «Белорусская».

Евдокимов.Ты наврала, да?!

Наташа.Дурак! (Хотела пройти к дверям.)

Евдокимов (загородил ей дорогу). Наврала, да?

Наташа.Пусти! Пусти!..

Евдокимов (счастливо). Ты все наврала!

Стук захлопнувшихся дверей.

Радио.Следующая станция — «Краснопресненская».

Наташа.Пусти.

Евдокимов.Наврала!

Наташа.А я дура! Я поклялась не говорить тебе ничего! Если ты в это поверишь.

Евдокимов.Наврала!

Наташа.Ух, какая я глупая, что сказала! Пусти меня.

Евдокимов.Не пущу.

Наташа (с ненавистью). А он поверил! Пусти меня!

Евдокимов.Не пущу.

Наташа.Как же ты мог. Какой же ты гад! Если ты мог сразу поверить, что я… Отпусти меня!.. Евдокимов. Послушай…

Наташа.Как же ты ко мне относишься! ( С ненавистъю.) Ухты-ы!!

Радио.Станция «Краснопресненская». Следующая станция — «Киевская».

Наташа.Я ненавижу тебя! Я уйду! Евдокимов. Нет.

Стук захлопнувшихся дверей. Вновь стук колес. Рядом с ними становится Щеголеватый гражданин.

Наташа(в порыве самоунижения.). Неужели у тебя реле не сработало, что ты для меня такое!.. Ну пусти! Пусти меня сейчас же!!

Евдокимов кладет ей руку на плечо.

Не трогай! Я не хочу! Пусти меня. Ну я сказала, я не хочу тебя больше видеть!

Щеголеватый.Кажется, ясно тебе, уважаемый, не хочет тебя девушка видеть.

Евдокимов.Идите… пока я…

Щеголеватый.Не беспокойтесь, девушка…

Наташа (невероятно зло). А я, между прочим, не прошу вас вмешиваться!

Щеголеватый пожал плечами: ненормальные. И отошел.

Радио.Станция «Киевская».

Наташа.Пусти меня — я выйду.

Евдокимов.Я сказал: не выйдешь.

Наташа.А еще хорохорился: я не ревную! Работа!.. Асам сидел весь красный, пятнами покрывался! Придумываешь ты из себя что-то, тоже сверхчеловек нашелся!.. Ну отпусти меня, ну я не хочу с тобой быть.

Евдокимов.Ну что ты… Ну не плачь… Не надо.

Наташа.А я не плачу.

Евдокимов.Ну, перестань, Наташка.

Наташа (сквозь слезы). А еще говорил… А сам…

Евдокимов.Ну, не плачь, милая.

Наташа.Я не плачу. А еще говорил: я твой друг… Какой ты мне друг, если ты так, с ходу поверил.

Евдокимов.Успокойся.

Наташа.Над другими смеешься. А сам смешнее всех. В миллион раз! Вот в миллион миллионов раз!

Евдокимов.Ты хочешь сказать, в миллиард?

Наташа.Все равно я с тобой не пойду никуда! И песня мне твоя не нужна. Ну пусти меня… Ну…

Евдокимов.Только ты не плачь.

Радио.Следующая станция «Добрынинская».

Наташа.Убери, пожалуйста, свои руки. Я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался… Интересно, когда я придумывала эту шутку… вот точно знала, что ты в нее поверишь! Все боялась и знала!

Евдокимов.И ты ни с кем не целовалась?

Наташа ( почти с радостью). Целовалась!

Евдокимов.Врешь.

Наташа.Клянусь!

Евдокимов.С кем?

Наташа.С летчиком!

Евдокимов.Зачем?

Наташа.Нужно было!

Евдокимов.Зачем нужно было?

Наташа.Этого ты не поймешь! За тысячу лет! Потому что ты эгоист! Понятно? Я его поцеловала… за то, что он человек Мы с ним два раза горели! Он — человек!.. И те, с кем мы горели, — тоже были люди! Я их привязала ремнями, и они сидели тихие, как огурчики! (В порыве уничтожения.) Все люди! Один ты эгоист! Отпусти меня!

Евдокимов.Нет. А я ремнями никогда не привязываюсь в самолетах. Ясно?

Наташа.Думаешь, смелый? Вот когда-нибудь тебя так шлепнет — ух! (Даже засмеялась от ярости.) Пусти!

Евдокимов.Ладно. Буду привязываться ремнями.

Наташа.Не смешно.

Евдокимов.Наташка, посмотри на меня.

Наташа.Не хочу я на тебя смотреть. И откуда ты такой появился?