Макс Касмалинский - Тебе жить

ПАНЫЧ. Дети мы были, чего там. Детям всегда нужен вратарь между сосен стоять. Такой мешок вроде тебя или этот… кто там в сборной сейчас?

ВАДИМ. Спорное мнение, между прочим. Это еще надо смотреть, кто мешок, а кто и… Джанлуиджи Буффон. Я не про сборную – про себя. С поправкой на возраст и местность.

ПАНЫЧ. Насчет карты и квеста.

ВАДИМ. Да. Так вот, (встает). Карта, собственно, спрятана под самым старым высоким деревом, в одном из райончиков вашего городка.

ПАНЫЧ. Так их всего четыре. Я сейчас съезжу…

ВАДИМ. Я не про официальные, а про разные Забегаловки, и тому подобные.

ПАНЫЧ. Так это (загибает пальцы, озадачивается) . Это месяц валандаться!

ВАДИМ. Какое чудесное слово – валандаться! Отвык я за восемь лет от архаизмов и фольклора. Во-от! А в квесте – подсказка: в одном из рассказов писателя О, Генри упомянут город, название которого совпадает с бытовым наименованием одного из уголков здесь.

ПАНЫЧ. У него и у нас совпадает и это будет район. (Пародирует). А там оно, дерево. Такое!

ВАДИМ. Самое взрослое.

ПАНЫЧ. Мгм! Мне делать больше нечего. Вадик! Что за цирк? Не буду я ничего искать. Тоже мне! Нашел дебила. Я тебя сейчас выгоню на хрен! Что я щегол тебе?

ВАДИМ. Как хочешь. Я просто через банк заберу обратно и все. (Уговаривает). Ну, Антош, ну, игра, ты же любишь свои кости, чет-нечет.

ПАНЫЧ. Чего это за «Антош»?! Сроду меня так не звал… (Издевательски). Приехал друг. (Пауза). А с другой стороны, че бы нет? Прочтем все творчество известного ирландского писателя О, Генри. С завтрашнего дня начну. Да я, может, на первом рассказе вычислю. Поиграем! Тогда звоню парням? Ты открывай бутылку-то. Правда, у меня жрать нечего. (Ворчит, уходя в кухню). Надо еще слесарей вызывать…

Вадим внимательно оглядывает комнату, идет в прихожую, возле афиши «Джамбулат против) беззвучно изображает игру на гитаре, трясет головой, как на сцене. Из сумки достает футболку, переодевается. Паныч возвращается с пакетом.

ПАНЫЧ. Яблоки есть. Местные, не магазин. Ими закусим пока.

ВАДИМ. Мытые?

ПАНЫЧ. Ну как мытые? С дерева. Хочешь – мой. Нежные все стали.

Вадим уходит с яблоками в ванную.

А в детстве, помнишь, Геринг? Хавали даже с земли.

ВАДИМ (кричит). Я даже помню те огороды, где мы яблоки и сливы обносили.

ПАНЫЧ (сам себе). Не все еще потеряно.

Достает с полочки под столиком бокалы, тарелку. В это время возвращается Вадим.

Ты наливай. За встречу тогда, без длинных тостов. Подождем, пока все соберутся.

Сидя на диване, выпивают, хрустят яблоками.

ВАДИМ. Мы, дети конца восьмидесятых, последнее, наверное, поколение, кто знает эту древнюю забаву – чужие яблоки таскать. Особенно, типа, меня, я в своем доме жил, не то, что ты – на этаже. Помню, первый от тропинки сад у бабки Харитонихи был, там белый налив. Еще у Курыленок. Кравчуковский сад, мелкие такие – дичка, по первому морозу надо. Потом часто мы лазали, где дед Петро. Мы – это мы, ты – боялся.

ПАНЫЧ. Ибо собаки.

ВАДИМ. До сих пор с собаками не помирился?

ПАНЫЧ. Они меня не любят. Я – их. Это как с пьяными: я пока трезвый – а это где-то до одиннадцати утра – пьяных терпеть не могу. После меня бесят трезвые – скучные они, чего-то ходят туда-сюда, на машинах еще, работают, как лохота, зачем-то.

ВАДИМ. Скучные, да. (Пауза). А где Карина?

ПАНЫЧ. Карина, понимаешь ли, дома. Они сошлись с Вовкой.

Вадим безмолвно удивился.

Оно и к лучшему.

ВАДИМ. Да уж. А как родители?

ПАНЫЧ. Предки померли. От телевидения. Знаешь, такой смертельный вирус? Думали, Интернетом победили болезнь, и осталась она в Средних веках. Нет, оказалось.

ВАДИМ. Полагаю, не повод для юмора.

ПАНЫЧ. Все на свете есть повод для юмора. Абсолютно все! Вопрос только в месте разрыва репризы, а так.… Про меня не интересно, я за себя знаю. Ты-то как? Восемь годов в первопрестольной, как и что?

ВАДИМ. Не подумай, что я флексануть типа хочу, но, в принципе, неплохо складывается: работаю в крупной компании, не на последних ролях. И думаю – думаю! – в скором времени получить исключительно мощное повышение.

ПАНЫЧ (прерывая). Я задал нормальный вопрос, а ты мне пургу несешь. Это моя племянница называет ответ на чеснок.

ВАДИМ. В смысле, по-чесноку?

ПАНЫЧ. Не, ЧЕСНОК. Большими буквами. Расшифровывается «Что Еще Сделать Надо для того, чтоб был окей». Ва-адик! Я не спрашивал, где ты денюжку берешь, я за жизнь твою интересуюсь. Лабаешь? Поешь?

ВАДИМ (смущаясь) . Да так, собираемся, репетируем. Ну, для себя, для себя. Команда… профессиональные ребята, способные. Но не то! Мы были друг за друга. Кстати, как наши?

ПАНЫЧ. Кент бизнесом занимается. По нашим меркам – крутой чувак, все у него, знаешь… А Веня в мэрии работает.

ВАДИМ. Музыка?

ПАНЫЧ (делает неопределенный жест). Бывает. Редко когда. У всех свои дела. У меня только нету. Сижу, струны терзаю.

ВАДИМ. А как с Кариной получилось?

ПАНЫЧ. С Кариной как раз не получилось. Перешла от гитариста к ударнику, хм-хм-хм. Тихо-мирно. А ты женат?

ВАДИМ. Как сказать… сходимся-расходимся. У меня работа – приоритет. Там такие пертурбации, и приходится иной раз отбросить совестливость, интриговать. Информацию собирать, когда надо будет – (зловещий жест) эти сведения в ход. Или придержать. Легкий ненавязчивый шантаж – и собираешь служебные ништяки.

ПАНЫЧ. Да ты не Геринг! Ты – Штирлиц. Или аж сам Владимир Владимирович в лучшие свои годы.

ВАДИМ (серьезно). Для меня это нелестное сравнение. Совсем нелестное.

Пауза

Паныч внимательно смотрит на Вадима.

ПАНЫЧ. Погоди-погоди. Ва-адик…. Ну-ка в глаза мне! Понятно, маде ин Москау, либер оппозиция. У-у! Ты серьезно? Из этих? Ща выгоню на хрен! Гляньте-ка! Он из этих!

ВАДИМ. Я сам по себе мальчик. Свой собственный. А что касается политической позиции,… то да!

ПАНЫЧ Ясно. (После паузы). Ух ты! Этот брутальный бунт нежных мальчиков? (Встает, ходит по комнате). Хотел бы я сказать тебе, но все-таки скажу: это фуфло! Шляпа. Что вы там митингуете? Ходят они! Пролетариату нечего терять, кроме соцсетей! Дела-а! Цветную революцию мутите? А она то потухнет, то погаснет. (Подходит к сидящему Вадиму). Вотсап – оружие либераст – ства!! (Руку вперед). Свободу Юрию Деточкину!!

ВАДИМ. Чего ты возбудился? Сядь, пожалуйста. С этим что, проблемы? Мы теперь общаться не можем, если разные взгляды? Что за бред? Ты думай так, я по-другому… (Тоже встает). В чем проблема, Паныч? Ты вспомни, как мы зарубались по разным вопросам. Ты вспомни, еще лет десять назад на кухнях, в гаражах, в этом самом, в телевизоре, Интернете были десятки мнений! Десятки! От коммунизма до монархизма, но! Это были нормальные взвешенные взгляды, и они были на будущее! Спорили обо всем – ничего. Тем более, о будущем! А сейчас? Где десятки мнений о будущем? Сейчас есть только два взгляда на прошлое. Все! Вся, блин, общественная мысль – скудная, убогая, примитивная. Два взгляда, три маркера: диктатор, война, полуостров. И по этим ущербным вопросам из прошлого вдруг как-то все разделились, вдруг надо кого-то ненавидеть! Ты же всегда был вне политики.