Михаил Батурин - Главная роль – женская

ИННА.Вова. Сыночек.

ХАПА.Сажали мы цветочки, а выросли – хреночки.

ДАША.Вот я и говорю, нафиг эти дети!

СВЕТА.Дура ты все-таки.

ДАША.Родишь, вырастишь, а он вон чё.

СВЕТА.Как воспитаешь.

ДАША.Чё я воспитаю-то. Она вон чё! Хорошая какая. Песни поёт. А я – чё?

ИННА. А мне дети сюда не звонят даже. Только муж приветы от них пишет. Может боятся?

СВЕТА: Нет. Всё. На хрен ваш Тугулым! Насосалась я этой жизни. Уеду в деревню. В Крым. Место там такое есть – мыс Тарханкут. Западный самый мыс полуострова. Отдыхали с девками. Понравилось. Везде галька, а там песочек на пляже. Медузы только размером с тарелку, но да бес с ними. Дом куплю. Заведу корову, курей, мужичка какого-нить. Жить буду. А ребёночка из детдома возьму. Всё, наелась здесь. Уеду…

НИКА. Про мужика говоришь – заведу – как кабанчика будто.

СВЕТА: А что?! Любви искать? Мне?

ДАША. А как же: любить и быть любимой?

СВЕТА. Господи, от таких фраз блевать охота. Затаскано, как коврик у дверей. Кто только ноги не вытер. Но, когда ты никогда никого не любил, когда никто никогда не любил тебя, то… пф… никто никогда… и никогда никто… такой Тугулым… (Пауза). А ведь хочется, девки! Чтоб я сдохла, как иногда хочется!

НИКА: Да, пошли они лесом эти мужики! Я уже лет тридцать без мужика и ничего!

ДАША. Сколько?!

ХАПА. Не знаю. Как без них-то? Тяжело.

СВЕТА. Тридцать лет?!

ХАПА. На рынке: то одно попросишь, то другое. А был бы свой.

НИКА.Вот-вот! Просишь! А я одна тридцать лет. Тяжело? Бывает. (С гордым видом). Зато! Я – женщина голодная!

ДАША и СВЕТА переглянулись и заржали в голос. В дверях незамеченная никем появляется ПОТЕРЯШКА.

НИКА.То есть… это… Я – женщина свободная!

ДАША.Оговорочка-то по Фрейду!

НИК.Да, ну вас, дуры озабоченные! Я говорю, что и без мужика прожить можно. Женщина – самостоятельный член общества!

ДАША.Член!

Вся палата смеётся в голос. ДАША в истерике колотит кулачком подушку. Со стороны дверей раздаётся тихое мелкое хихиканье ПОТЕРЯШКИ. Все резко умолкают, удивлённо смотрят на старушку. Та, поняв, что все смотрят на неё, перестает смеяться, проходит на своё место, оглядывается.

ПОТЕРЯШКА. Сказали вещи собрать, а и нету. Не нажила, значит.

Входит ЕЛЕНА ВИКТОРОВНА и НАСТАСЬЯ.

ПОТЕРЯШКА (кланяется). Всем до свидания. Дай вам Бог здоровья, мои хорошие.

ХАПА. Куда её?

ИННА. И вам здоровья.

СВЕТА. Береги себя, мать.

НАСТАСЬЯ уводит ПОТЕРЯШКУ.

ЕЛЕНА ВИКТОРОВНА. Выписываем. Угрозы для жизни нет.

НИКА. Так-то в полицию надо заявить на Вову этого.

ЕЛЕНА ВИКТОРОВНА.Заведующий отделением сказал выписать. Сын её забирает. Обязуется ухаживать.

НИКА.Прям, герой.

ХАПА. Герой, чтоб ему был геморрой. Заву вашему лишь бы от пенсионера избавиться. Думает, что мы ложимся в больницу, пожрать нахаляву.

ЕЛЕНА ВИКТОРОВНА.Наталья Петровна! Как вы можете?! Так. Светлана Сергеевна, вас переводим в Нейрохирургию. На снимках – тромб. Хирургическое вмешательство необходимо. Вам новый лечащий объяснит. Не бойтесь, это рядовая операция.

СВЕТА. Пора на Тарханкут. Пора.

ЕЛЕНА ВИКТОРОВНА. Дарья Алексеевна, палата освободилась, можете переселяться. Стась Вильгельна поможет. И там к вам пришли, кстати.

ДАША. Лайк!

ИННА. Какая палата?

ДАША. Платная!

ЕЛЕНА ВИКТОРОВНА.Я провожу. Светлана Сергеевна, пойдёмте. Вещи вам принесут.

СВЕТА. Оревуар, девули!

ХАПА. Живы будем – не помрем.

ДАША быстро собирает вещи и, ни на кого не глядя, уходит. Врач и СВЕТА идут следом.

ИННА. Слава Богу! Воздух чище станет.

НИКА. О чем ты?

ИННА. Про шалашовку. Как с такой в одной палате лежать? Угораздило. За что мне это, Господи? И эта дура-малолетняя. За что им деньги такие даны? Ради чего? Крутишься тут, крутишься. А тебе – копейки считать. А этой сикухе всё на блюдце.

ХАПА. Вот ты курица.

ИННА. В смысле?!

ХАПА. Живёшь по закону курятника: заклюй ближнего, обосри нижнего.

НИКА. Не надо завидовать, Инна. Есть ведь высший замысел: для чего всё происходит. Нам понять не дано.

ДАША возвращается, голова у неё держится ровно. В руках – хомячок.

ДАША. А мне Вова… ну, мой Вова… хомячка подарил! Джунгарского!

ХАПА.Ласкай котёнка, коль не родила ребенка.

ДАША. А знаете! Я вот! А я! А у меня тоже, может, цель есть! Просто я сейчас для себя живу. А смысл жизни и всё такое – это у меня тоже будет!

ХАПА. Смотри. Опоздавший поросёнок сосёт сиську возле задницы.

ДАША что-то хочет сказать, но не находит слов и уходит.

ХАПА. Сколь осла не наряжай, всё равно конём не станет.

НИКА. Ладно хоть голову на место поставили.

Входит НАСТАСЬЯ, кричит в след ушедшей ДАШИ.

НАСТАСЬЯ. С животиной в больничку нельзя! (Лежащим в палате). Девки, налетай.

ИННА. В смысле?

НАСТАСЬЯ. Ням-ням. Хапа, иди – открыли. А вы тута будете.

ХАПА уходит. НАСТАСЬЯ заносит один поднос с едой, на котором стоят две тарелки с кашей и два стакана с чаем. Ставит им еду на тумбочки и уходит.

ИННА (ест). Как этим наесться?

НИКА. Бери мою порцию.

ИННА. В смысле?

НИКА (берет чай) . Я не ем на ночь.

ИННА. Даже в пост болезным есть позволено.

НИКА. Ты ещё и в церковь ходишь.

ИННА. У меня четверо.

НИКА. Хорошо тебе.

ИННА. А ты? Женщина красивая. Одного убили, другие есть. Так афганца своего любила?

НИКА. Кого там… Матку мне удалили после ранения.

ИННА. Ой.

НИКА. Да, ладно… Там, вообще… Я упала когда, головой о поребрик приложилась. После этого приступы у меня. Эпилепсия.

ИННА. Господи…

НИКА (пьёт чай). Судьба… С мужиками пробовала, конечно. Как Хапа говорит, была бы рожица, любовь приложится. Баба-пустышка – мечта мужика. А нет. Не могу. Приступы у меня не часто. Зато метко. Очнулась тогда. Не помню ничего. Сижу на полу в одних трусах. Свечи на столе догорают. Шампанское выдыхается. Виноград на полу раздавленный. А его нет. Зато врачи есть.

ИННА. Ладно хоть вызвал.

НИКА. За километр меня обходит. Я после того как-то опасаюсь. (Пауза). Давно приступов не было и вот опять. А тебе-то дети позвонили?