Михаил Батурин - Главная роль – женская

ХАПА. Стремилась к идеалу, а получилось – одеялу.

ИННА. Другой работы нет будто!

СВЕТА. Такой Тугулым. В тот же вечер, в общаге эти парни встречают. Ну, туда-сюда, абитура, выпьем за знакомство. А парни-то красивые, сцука! Модные такие, не тугулымские. И напоили говном каким-то. В хламину – хламину-манаду! И я понимаю, что они со мной делают, а сопротивляться уже не могу… На следующий день об этом знала вся общага. И наши – из Тугулыма, что там жили. А вечером в комнату пришли они же и ещё трое. Снова с пойлом. Давалка тугулымская… Искусствовед… Не пошла я на экзамены вообще.

ХАПА. Стань овцою, волки найдутся.

СВЕТА (допивает коньяк) . Ладно, девки, пора мне.

НИКА. Куда это?

СВЕТА. Нечего тут делать. Такси вызову и – отсыпаться.

ИННА. А больничный?

СВЕТА. Ну, ты-то вроде не Даша. Кому мне его предъявлять? Оревуар!

СВЕТА уходит.

ХАПА.Смерти не ищи, смерти не дрищи.

ИННА. Не приятно с такой в одной палате. Вдруг она заразная? У меня – дети.

ХАПА. До революции их каждую неделю врач осматривал, следили.

НИКА.А сейчас?

ИННА.Сейчас сами, наверно, должны. Это ж… Это ж… практически рабочий инструмент! (Смеются). А что? Вадик – муж мой – всегда за своим инструментом сам следит: чистит там, смазывает. (Все хохочут). Он у меня слесарь! Экстра класса!

НИКА. Да, жалко её.

ИННА. Она – проститутка!

НИКА. Судьба.

ИННА. Сама выбрала.

ХАПА. Попал в стаю – лай не лай, а хвостом виляй.

НИКА. Одинокая баба, без перспектив.

ИННА. Одиночество вещь условная. Бывает… муж, четверо детей, а поговорить не с кем. Всегда вокруг кто-то, а одиноко…

Входит ДАША, ложится на своё место, отворачивается ото всех.

НИКА. Искусствоведом хотела быть.

ИННА. Все мы кем-то хотели быть. Но я вот и не поступала. На выпускном все праздновали, рассвет на Плотинке встречали, а я на сохранении лежала.

ХАПА. Так рано понесла?

ИННА. Не жалею. Мой первенец в этом году школу закончит.

ДАША. Вам всего тридцать шесть?!

ИННА. Тридцать пять.

ДАША. Жиза.

ИННА. Да, я и сама понимаю. Девчонки с косичками давно нет. Мы в школе в походы ходили. Географ у нас был хороший, Виктор Николаич. В походы водил по памятным уральским местам: Тальков камень, Семь братьев, Три сестры, Чертово городище. Нравилось. Вечером костёр. Звёзды на небе большие, такие яркие! И так много их, как пшено просыпали, только крупнее! Вадик сказал, что я тоже звезда! Имя моё переводится с древне немецкого – звезда. Романтично! Гитара, палатки.

ХАПА. Молодо-зелено – погулять велено.

ИННА. Да, палатки. Лежали, планы на будущее строили. А получилось, как получилось. Была девочка в белой шапочке – голубые бантики, а стала тётка. Я не работаю. Так считается. Домохозяйка. А в шесть утра встань. Всех разбуди, умой, одень, накорми, в школу отправь. Пока ушли – прибраться, в магазин сбегать. Я четко знаю, где какая акция. В «Пятерочке» – на крупы, в «Мегамарте» – на масло и колбасу, в «Перекрестке» – на яйца… (Пауза). Потом приходят, накормить надо. Петю и Лену – к репетиторам, Ваня – на карате, Женю – в бассейн отвести. А там уже и вечер. Уроки делать, стирать, готовить, гладить. Младшим сказку на ночь почитать. Такая жизнь…

ХАПА. А дети-то почему не помогают?

ИННА. Пусть учатся. Так много задают. Квадратные уравнения уже в пятом классе.

ДАША. Зашквар.

ИННА. Они – мои краши.

ДАША. Вы такие слова знаете?!

ИННА. У меня же четверо детей.

ДАША. Не-е. Не в кайф.

ИННА.Что ты знаешь о кайфе? Кайф – это проснуться раньше всех. Все спят. Тишина. Никто под ногами не вертится. Никто на руках не виснет. Никто ничего не просит. Вот – кайф. Или, когда уйдут все: в школу-садик – дети, на работу – муж. И понимаешь, что это самое такое время. Можно столько сделать всего спокойно. А ты сидишь иной раз и тупишь. Одна. Одна! И это —кайф настоящий! Благодать такая…

ДАША. Не-не-не. Чайлдфри! А это пусть будет в параллельной вселенной!

ПОТЕРЯШКА (поёт) .

«По синему морю, к зеленой земле

Плыву я на белом своём корабле.

На белом своём корабле,

На белом своём корабле.

Меня не пугают ни волны, ни ветер:

Плыву я к единственной маме на свете».

ИННА. А летом мы все на даче! Лес, речка, огород свой – хорошо.

ДАША. Туалет на улице.

ИННА. Зато всё своё, натуральное. А на зиму – соленья, варенья.

ХАПА.Кто пенок не ел, тот лета не видел!

ДАША: Чё за пенки ещё?

ИННА. От варенья. Когда варишь, пена подымается, её ложечкой снимаешь, мм вкусно!

ДАША (в смартфон). Алиса, пенки! (Читает). Фу! Фу! Какая гадость!

ИННА. В смысле?

ДАША.«При начале закипания появляется пышная белёсая пенка… это свернувшийся белок. В нём могут находиться мелкий мусор (грязь, песчинки, не удалённые плодоножки и стебельки), насекомые, микроскопический сор».

НИКА.Дура твоя Алиса. Ни хрена в русской жизни не понимает.

НАСТАСЬЯ вкатывает в палату каталку, на которой сидит СВЕТА: её лицо перекошено, смотрит она в одну точку, рука неестественно вывернута, рот открыт, язык чуть-чуть вывалился.

ХАПА. Вот тебе бабушка и Рабиндранат Тагор.

В палату ввозят СВЕТУ, которая, кажется, парализована. НАСТАСЬЯ ставит кресло-каталку посреди палаты и отходит. СВЕТА недвижима: взгляд равнодушный – в одну точку, рука вывернута, голова безвольно склонена, рот приоткрыт, кончик языка высунут. Струйка слюны стекает по щеке. Все напряженно смотрят. ХАПА и ДАША подходят осторожно к СВЕТЕ. ДАША проводит ладонью перед глазами СВЕТЫ, та не реагирует.

ДАША.Света? Свет?

ХАПА. Сходила за хлебушком…

СВЕТА (вскакивает, кричит). Дорогу знаю, секс люблю!

ДАША падает на зад, ХАПА хватается за сердце, НИКА крестится, ИННА плюет. В общем, все испугались. НАСТАСЬЯ зажимает пальцы в щепоть и поднимает к верху.

НАСТАСЬЯ.Оммм!

ХАПА.Чтоб ты всралась!

СВЕТА.И снова – здравствуйте!

ИННА.И в смысле?

СВЕТА.Ха! В такси сознание потеряла, и квартала не отъехали. Он меня обратно и привёз.

Стремительно входит ЕЛЕНА ВИКТОРОВНА.

ЕЛЕНА ВИКТОРОВНА. Стась Вильгельна, вынесите утку в четвертой плате!

Санитарка уходит. СВЕТА прячется под одеяло, ведёт себя как провинившаяся школьница.