Елена Сазанович - «Я слушаю, Лина…» (пьеса)

Даник.М-да… Какой-то анонимщик. Какой-то сомнительный дружок Хорек. Конечно, все совпадает.

Лина.В нашем деле, Даник, к сожалению, свидетелями оказываются не всегда добропорядочные граждане. Но не нам выбирать свидетелей. Для нас важное, чтобы они были.

Даник.Но, Лина. Это абсурд! Почему, скажи, нельзя было утонуть в одежде! Почему в январе нужно раздеваться чуть не догола!

Лина.Да потому же, черт побери! Я тоже долго думала над этим. Не считай меня полной идиоткой… Я не ожидала, что ты так быстро забыл наше прошлое дело. В частности, слова эксперта-психолога. Помнишь, когда утонула та девочка – типичное самоубийство. Это инстинкт утопленника, Даник. Типичный инстинкт! От страха, от безнадежности, наконец при нервном срыве, если хочешь! Когда не понимаешь, лето сейчас или зима. Когда в подсознании зафиксировано лишь одно: чтобы войти в воду, нужно раздеться! Вот ты бы, Даник, о чем думал, прежде чем покончить с собой?

Даник.Я плохой пример для тебя, Лина. Я бы дождался лета… Впрочем, я ждал от тебя аналогий с делом девочки-самоубийцы. Но не слишком ли уж явное совпадение?! В одном малюсеньком городке два сумасшедших самоубийцы. А может, они моржи, а, Лина?

Лина.Ты прекрасная ищейка, Даник. Но тебе не хватает смекалки. То самоубийство потрясло весь город. О нем трубили по телевидению и во всех газетах. Все подробненько изложили. Каждый подросток знал самые мельчайшие подробности. Именно поэтому оно так быстро могло повториться.

Даник.Допустим, это логично. Но, Лина… Я разговаривал с его матерью, друзьями. Парень абсолютно не был склонен к самоубийству. Абсолютно!

Лина.Ты так много узнал, Данилов…

Даник.Еще бы! Это – абсолютно легкомысленный парень. С наплевательским отношение к жизни. Ни одна неудача не загоняла его в тупик! А они у него были, Лина!

Лина (с любопытством). Что ты говоришь!?

Даник.Его турнули из бокса. В общем, совершенно несправедливо. Просто заслуженно съездил тренеру по шее. Он фактически был изгнан из семьи, из новой семьи. Которую проворно организовала его мать. Он оказался на улице! Ни мести, ни отчаяния, ни просто элементарного раздражения! А тут… Я уверен, что он из тех людей, кто не пойдет топиться. Зимой. Тем более раздевшись. Он – большой любитель играть ва-банк, Лина.

Лина.Ты хороший психолог, Даник. Но твои психологические построения, согласись, слишком поверхностны. Поэтому я легко разобью их в пух и прах. Слушай же!.. Именно такие люди, как… как этот Лиманов, флегматики, пофигисты и игроки одновременно… Именно они и способны на самоубийство. Почему? Это так просто. Кто постоянно стоит на краю пропасти с мыслью туда броситься – никогда этого не сделает. Он в конце-концов привыкает к этому. Так и простоит там до конца жизни. А кто… Кто даже и не думает о пропасти. И никогда не заглядывал туда. А постоянно проходил мимо, насвистывая «Собачий вальс», в один день может оборвать свою жизнь. Кто думает о смерти, тот боится ее. Даже если желает. Кто живет, не задумываясь о ней, именно тот и способен на этот страшный и непоправимый шаг!.. Понимаешь, Даник! Твой Лиманов легко пережил уход из бокса, легко принял улицу. Но никто не мог знать, что накапливалось у него на сердце. Последней каплей в этой переполненной чаше стало убийство. Случайное, нелепое убийство его девушки. Нет, Даник, не просто девушки. А дочери прокурора! Главного прокурора города! Человека, который смерть своей дочери никогда не простит. Даже если она и случайна. Что ж, вот он – тупик! Дороги домой нет, потому что нет дома. И есть одна дорога – куда глядят глаза. А в нашем городке в таких случаях глаза обычно глядят в сторону моря. Он увидел его, свободное, бесконечное. Оно манило его к себе. Как дом, которого у него никогда не было. И он шагнул туда, я уверена, не задумавшись о смерти. О холоде, который она несет с собой. Зная, что бесконечность – единственный выход из тупика, в который его безжалостно загнала судьба…

Даник (выдержав паузу). И все-таки… В такой холод… Не проще бы отравиться?

Лина.Проще, Даник. Но тебе в голову не приходила мысль, что человек, рожденный у моря, лучшей смерти себе желать не может?

Даник (постукивая пальцами по своему лбу). Не приходила, Лина! Я вообще никакой смерти не желаю. Я хочу жить вечно… Но, в общем, Старик, все это звучит убедительно. Я отдаю тебе должное. (И насмешливо добавил.) Ты, наверно, неплохо пишешь, Лина. Не подумываешь о смене профессии?

Лина.Нет, Даник. Я только и умею, что хорошо сажать. И моя профессия меня вполне устраивает. В ней сюжетов навалом. И ничего не нужно придумывать.

Она направилась к выходу.

Даник.Лина! Но зачем тебе нужна именно такая версия?

Лина (не оборачиваясь). А зачем тебе нужна другая, Даник?

Даник.Я хочу найти истину.

Лина (резко обернувшись). Ты ее сможешь найти, Данилов. Но защитить не сумеешь. Да и не захочешь. Все на стороне прокурора! Тебе же раз плюнуть – засадить невиновного! Так в чем твоя истина, Данилов?

Даник.Лина, я всегда тебя считал… Ну, в общем, если хочешь, считаю своим товарищем. И скажу тебе прямо. Я еще сомневался, что ты можешь опуститься до такой мелкой мести. Но теперь… Я убежден, что тобой движет исключительно злоба. Желание наказать человека, которого ты когда-то любила. Это так низко, Лина…

Входит Филипп. Испытывающе смотрит на Даника. Тот, слегка кивнув, удаляется. Филипп подходит к Лине.

Филипп (гладит Лину по лицу). Поедем ко мне, Лина.

Лина (слегка отстраняясь). Нет, Филипп, у меня еще уйма дел.

Филипп.Лина, у тебя кто-то появился?

Лина.У тебя прекрасные осведомители, Филипп.

Филипп.Тут осведомители совсем необязательны. Ты помолодела лет на десять.

Лина.Просто я свой костюм поменяла на джинсы.

Филипп.Может быть, может быть… Лина, неужели это правда? Неужели он утонул? И как ты… Как ты это вычислила?

Лина.Во-первых, есть анонимный звонок. Во-вторых, есть свидетель. А это уже серьезно. И в третьих… В третьих, я пожалуй, вычислила бы это и без свидетеля. Для того, кто живет у моря, это не составляет большого труда. Все счастье и все несчастья – все происходит у моря. Он был невиновен, но окончательно загнан в тупик. К тому же… Вдруг он не столько переживал за свою шкуру, а за смерть близкого человека, в которой сам же и был повинен. Это не каждый может пережить. Вдруг он по-настоящему любил твою дочь?

Филипп.Да, Лина.

Лина (вздрогнув). Что – да, Филипп?