Елена Сазанович - Аукцион (пьеса)

Обыватель:Да уж… Чего тут скажешь. Пропадет на свободе. Птица то непривычная. А к свободе нужен особый иммунитет. И голова на плечах. Эх, пропадет, горемычный. (Снимает кепку).

Учительница:А может он еще вернется? Вы не отчаивайтесь. Дорогу он знает. Птицы всегда знают дорогу домой. И кто сказал, что птицы любят волю?. Ее любят те, кто не знает дома… И клетки.

Пьяница:А если чего… У меня тут корешей много. На каждом углу по корешу. Так что я организую команду по поискам. Вы не волнуйтесь. Поставим в каждом углу по крышке, нальем водки, куда-нибудь да заглянет.

Дама (с надеждой): Я рому куплю! Зачем ему милому водкой травиться.

Бизнесмен (чешет затылок): Ну чего уж там. Нужно правде в глаза смотреть. В наших рядах поредело. На одного покупателя и продавца меньше.

( Дамасадится в уголке и тихо плачет. Обывательразливает чай).

Обыватель (приносит чашку Даме): Выпейте чайку. Успокойтесь.

Пьяница:Иди отсюда, брат, со своим чаем. Он еще никого не успокаивал. Тут нужно успокоительное покрепче.

(Садится возле Дамы,наливает, гладит по голове, что-то шепчет. Все садятся возле самовара, кроме Эмансипатки,она с презрением смотрит на чаепитие и курит. За окном вновь пошел дождь.).

Учительница:Как приятно, как по-домашнему. Возле самовара, а за окном дождь.

Обыватель:И не говорите! А как легко дышится, когда дождь.

Бизнесмен:Легко дышится только от кондиков.

Учительница:Что вы понимаете!

Бизнесмен:Это я!!! В кондиках! Да я их знаю, как свои пять пальцев, как своих корешей. Как Лос-Анжелес! Да я продаю их уже десять лет! И ни разу не попался налоговой инспекции! Да они мне по ночам снятся! Самые что ни на есть приятные сны. Я давно просек, что дышать теперь можно только с их помощью! Какой там дождина! Он не спасает! Только пылюку прибивает, и баста. Я давно уже мечтаю, как по всем улицам на всех домах будут развешены кондики. И это будет! И плевать тогда на тачки и заводы! Только тогда люд и дыхнет спокойно. А вы тут про какой-то дождь болтаете. Да разве это дождь? Помои вперемежку с радиоактивным мусором. Настоящий дождь уже давно концы отбросил. Вымер как динозавры. Одно название осталось. Раритет! Его скоро на аукцион будут выставлять! Если он настоящий! А теперь одна видимость дождя. (Придвигает трон к столу и усаживается в него). Мир спасут только кондиционеры, это я вам как директор фирмы «Кондик» заявляю со всей ответственностью!

Учительница:Позвольте не согласиться. Конечно, в некотором роде вы правы, насчет экологически вредного дождя в городе. Но ведь остался дождь в деревне, в лесу, в поле. А даже в городе. Разве звуки дождя могут с чем-нибудь сравниться, когда он стучит по подоконнику. Это – музыка дождя. (Ненароком пододвигает табурет к столу. И присаживается на него с краюшку).

Бизнесмен:Шум кондиционеров – вот настоящая музыка! В любой момент врубите – и тебе и шум дождя, и ветра и урагана, если пожелаете!

Девушка:Вы словно не табурет, а кондиционер продаете.

Бизнесмен:А я и продаю и горжусь этим. Вы лучше станьте в очередь. Потому как надежнее и эффективнее аппаратов нашей фирмы вы с огнем не сыщите.

Обыватель:Мне бы огонек самовара. И счастья большего не надо. Так и мечтаю, как мы с Ларисой Макаровной…

Эмансипатка:Да уже тысячу раз слыхали про вашу Ларису Макаровну. Которая молоко носит. У коров крадет. Вы что же собираетесь теперь вместо молока чаи распивать?

Обыватель:Одно другому не мешает. А того можно и совместить. Чай с молоком весьма изысканный вкус. Англичане знают толк в чаепитии. До искусства возвели.

Эмансипатка:Не знаю как англичане, но Кустодиев точно довел до искусства. Хотя… Может, это его искусство довело до беспрерывного самоварного чаепития? Когда уже, так сказать, ничего покрепче не лезло.

Обыватель:Г-м, сомневаюсь. Художники, они все больше водочкой любили баловаться, даже если она и не лезла. А чай это наш приоритет (с гордостью) – конторских служащих.

Эмансипатка:Слава Богу, не всех. Так что берите этого монстра за милую душу. Отдаю можно сказать по дешевке. Почти даром.

Обыватель:С удовольствием возьмем. Сколько желаете получить.

Парень (стучит по самовару и читает по бумажке, переданной ему Эмансипаткой): Итак. Аукцион продолжается. Выставляется на продажу тульский самовар от «самоварного короля» Василия Баташева. Возраст – сто лет. Сделан из единого спаенного листа томпака (сплав меди и цинка), украшенного серебром и мельхиором, местами позолоченного, изнутри покрытого оловом. Ручки, крышка и краник украшены «шишками» из красного дерева. Принадлежал неизвестной гражданке, которая в свое время отдолжила его для художника Кустодиева. Изображен на картине вышеупомянутого автора «Купчиха за чаем». Начальная цена…

(Поворачивается к Эмансипатке)

Эмансипатка:Тысяча долларов.

Парень:Тысяча долларов раз, тысяча доларов два. Тысяча долларов…

Обыватель:Ну, насмешили. Ей Богу насмешили. Тысяча долларов! Это же нереальная цена, вы надеюсь это несерьезно? Хотя бы восемьсот!

Эмансипатка:Что ни на есть серьезно. И это, спешу заметить, начальная цена! Учтите, это не просто самовар тетушки. Это главный персонаж картины великого художника!

Обыватель:А сама тетушка была изображена на картине?

Эмансипатка:Ну, допустим, нет. Какое это имеет значение?

Обыватель:Самое что ни на есть прямое. Если бы ваша тетушка являлась натурщицей – другое дело. А тут просто самовар неизвестно еще с кем. Может, с какой отрицательной женщиной, с дурной репутацией, у вас даже ее характеристики не имеется.

Эмансипатка:Ну, ладно. Восемьсот. И дело с концом.

Парень:Восемьсот раз, восемьсот два, восемьсот три…

Обыватель:Пятьсот! Самая что ни на есть красная цена!

Эмансипатка:Ну, вы вообще обнаглели! С какой стати!

Обыватель (держит в руках самовар): А взгляните на эту глубокую царапину! Это же просто неэстетично. А моя Лариса Макаровна – женщина зоркая и к тому же весьма аккуратная. Чтобы кругом красиво все было и чисто – вот что она любит. И вдруг такая царапина. Нет, ей это не понравится. Мы же берем самовар не для того, чтобы его в комод далеко запрятать. А чтобы на столе, покрытым белой скатертью, стоял. А мне придется еще за ремонт платить, за новое покрытие (подсчитывает на пальцах).