Елена Сазанович - Аукцион (пьеса)

Эмансипатка:Даже себя продать не можешь. Никто на такое добро не позарится!

Пьяница (с сомнением): Даже вы?

Парень:Слушай, брат, а часом не краденое ты собираешься сбыть? Видок у тебя еще тот!

Девушка:Вы только по внешнему виду судить можете.

Парень:И глазки воровато бегают. Словно виноват в чем. Добровольные показания, они смягчают любую вину.

Пьяница:У меня одна вина. Вина за вино.

Парень:Тогда выкладывай, с чем явился. Проще простого – возьми и покажи!

Пьяница:Да не могу я показать это!

Парень (размахивая пистолетом): У нас тут, парень, честная игра и честные правила!

Пьяница:Ты хочешь сказать, что можно честно продавать самое дорогое?

Эмансипатка:Нет! Самое ненавистное! А что ненавистно, бывает, продаешь и по дешевке! Так что правила действительно честные! И отвечайте честно, что прячете за пазухой!

Попугай:Бутылка рому! Бутылка рому!

Дама:А вдруг это газовый балончик? Один раз моему попугаю таким брызнули! Еле очухался!

Пьяница:Ну, если в некотором роде…

(Все осторожно окружают пьяницу, медленно на него наступают.)

Эмансипатка:Или того хуже – бактериологическое оружие! В Америке такое по почте присылают.

Пьяница:Ну, это с какой стороны посмотреть.

Бизнесмен:А может и вовсе бомба! Моему братану однажды такую подкинули. Сейчас как ахнет!

(Все испуганно застывают на месте.)

Парень:Именем закона… нашего аукциона… положите ваши вещи на стол.

Девушка:Нет, это возмутительно! Если человек выпивший, и лицом слегка не вышел, значит с чистой совестью можно шарить у него по карманам?

Учительница:Вообще это неправильно, незаконно. Безнравственно!

Парень:Вот сейчас как ухнет у тебя перед носом, тогда, гражданочка, о законе ты и не вспомнишь. Он уже тебе ни к чему будет. Уже там будешь свои права качать (показывает пальцем вверх).

Пьяница:Ладно, сдаюсь! (поднимает руки вверх). Только ничего вы у меня не найдете, а ничегошеньки. Разве что початую бутылку, которую мы с попугаем и его хозяюшкой… того. Так я ее честно вам и показывал. И честно предлагал присоединиться. А то, чего вы ищите… Оно не то что не ухнет, его и потрогать нельзя, и в руки взять.

Парень:Да что это, черт побери!

Учительница:Объясните, пожалуйста, во избежании всяческих недоразумений. Имейте совесть!

Пьяница:Лучше бы я ее не имел. Ведь из-за нее, я здесь и ошиваюсь. Да, совесть я, подлюга, решил продать. Вот так то. Может это единственное, что у меня осталось. Ни угла своего, ни работенки какой. В общем одно, что я, подлюга и сволочь, могу продать.

Попугай:Все сволочи! Ты не подлюга! Не подлюга!

Эмансипатка (хохочет): Интересно, как это у подлюги и сволочи может быть совесть?

Бизнесмен:Но еще интереснее, как это ее можно продать?

Пьяница:Да запросто! Ведь все, все на свете продается! Чего вы удивляетесь, словно и не знали. По глазам вижу – знаете. Вон, мозги на запад почти даром сплавляют! А за государственные секреты, знаете, сколько отваливают? Да и телом торговать не брезгуют… То-то и оно! Так почему я не могу продать совесть. И не за границу же! Не капиталистам проклятым. А своим соотечественникам. Может, какому бедолаге и пригодится.

Девушка:Какой бедолага вряд ли на нее позарится. У бедолаги такого добра у самого хватает. В избытке.

Пьяница:Может оно и так. Но и мне она ни к чему. Как она меня достала, чертовка (стучит по груди)! Мучит, словно изверг какой. Душит будто змея. По ночам спать не дает! Ну, я ее вином заливаю, топлю, значит. А она, словно дятел, по утрам стучит в голову, будит, значит. А каково с похмелья, так больно! А по вечерам, бывает, вот здесь скребется, будто крыса. (Вновь бьет в грудь). Уже всего исцарапала. Я раны вином дезинфицирую. Легчает. Но ненадолго. Из-за нее, можно сказать, я все потерял. И пить начал. Ведь я боксером был! Да, да! Нечего удивленные рожи корчить! Я таким рожам в свое время, знаете, как отваливал! И между прочим один шаг был до мирового уровня! Так эти сволочи, мне такие бабки предложили, чтобы я сдался! Редкий бы парень отказался! Но у меня эта, проклятая (Опять стучит кулаком в грудь), как завопит! Мол, не смей продаваться! Лучше в канаве умереть, чем им проклятым поддаться! Ну, я и не поддался! И выиграл, так они у меня тут же допинг обнаружили, сделали так сказать вторую пробу и лишили всех былых заслуг, какие только были, и какие только могли быть, и вытурили с позором из бокса. Вот в канаве я и оказался, как эта совесть и велела. А мог бы на «Мэрсе» разъезжать и бургундское в парижских отелях распивать. Вот так. Все по ее милости пошло на перекосяк. А силище-то у меня какая была! (показывает слабые мускулы) Да разве теперь кому докажешь. Эх, с каким бы удовольствием я бы от нее, этой совести проклятой избавился!

Девушка:Я бы тоже.

Дама:И не только вы…

Бизнесмен:Да твою совесть, братан, и даром не схватят! На коленях стой – не возьмут! А вот охотников от нее откреститься – хоть отбавляй. Я бы первый встал в очередь. И, ей-Богу, не поскупился! Эх, дорого бы дал за это! И житуха бы моя сразу подорожала!

Учительница (пожимая плечами): Ну, вас-то этот вопрос волновать не должен. Вы так всегда довольны жизнью.

Попугай:Продай совесть, продай совесть! За бутылку рому! За чекушку белой!

Пьяница:да нету у тебя рому, пернатый! А то бы я подумал. Хотя… Нет, не годится. Сегодня выпил, а завтра что? Ни совести, ни рому. Это уже вообще ни в какие ворота. Нет, тут нельзя продешевить. Может, у меня ничего и нету, и карманы дырявые да латаные штаны. Но я с полной ответственностью заявляю – совести у меня хоть отбавляй. И она дорогого стоит.

Девушка:Ну, это понятно. Чем меньше добра, тем больше доброты, по-вашему, совести. Только кто ж ее оценит?

Эмансипатка:Нет, это просто возмутительно! Здесь, гражданин, выставляются на аукцион антикварные вещи! Понимаете! Ан-ти-ква-рные! Ве-щи! То, что можно увидеть глазами, ощупать руками, даже попробовать на вкус, если это золото к примеру. И каждая вещь имеет свою историю. И чем больше в ней истории, тем она дороже!

Пьяница:Да вы то знаете, сколько историй моя совесть готова выложить! Вам и не снилось! И все без прикраски! К тому же она вполне тянет на антиквариат. Не молода уже, поди. И жизнью побита достаточно. И людьми искалечена. И царапины на ней исторические. И ушибы почти героические!