Дмитрий Боррони - Мой город 5. Инвалид

–Да что с этой сукой говорить? – раздался чей-то женский голос. – Не видишь Сань, она не из наших.

–А мне плевать. Ишь, какая краля сидит! Читает? Сразу видно из тех, интеллигентка сраная. – затем он обратился к какому-то парню. – Эй коришь, наливай. Сейчас она с нами за свободную жизнь выпьет.

Коришь налил стакан водки, и протянул его своему корешу, Сани.

–Держи.

Тут сидящая рядом девка, с призрением сказала:

–Да она небось и сигареты никогда не пробовала курить? – и закурив одну сигарету, она бросила. – Сука. – и сделав затяжку, она сказала. – Блин, водки хочу, и взяв бутылку водки, начала пить из горла. Затем поставив бутылку на скамейку, сказала. – Вот так надо. – затем она обтерла губы рукой, и сделав затяжку, крикнула. – А ты так можешь?

Тут все увидели, как женщина встала с лавки и пошла прочь.

Вслед ей эта компания что-то кричала. Но Вероника уже не слушала их. Признаться ей было все равно. Она знала, что то, что она написала в этом журнале, поймут единицы, а остальные просто проигнорируют это, и будут жить дальше, как неформалы – граждане новой России. Сейчас она шла к себе домой, домой, где ее ждали Лена и Вера. Она взяла их к себе, чтобы помочь им. Помочь выйти из этого положение, в которое они попали. И в это время ее сотовый зазвонил. Вероника взяла трубку сотового, и нажав кнопку вызова, спросила:

–Это кто?»

Да, она не забудет этого никогда. Будет помнить до своей гробовой доски и даже после смерти.

Тем временем, Марья пристально смотрела на женщину, прошедшую мимо нее. Она не могла вспомнить, где она ее видела? Но она своим нутром чувствовала, что она ее знает, а та знает ее.

Трое женщин остановились. Все трое посмотрели на Марью, и затем, одно из женщин что-то сказала своим спутницам, а затем все трое направились к Марье. Когда они к ней подошли, Марья поспешно поинтересовалась:

–Мы знакомы?

–Да. – тихо ответила женщина. – Мы знакомы. – она молча смотрела на Марью. Ей не было что сказать? Да и говорить-то было нечего. Впрочем, женщина сказала. – Помню, недавно Вы были красноречивей. – сказала она. – Обкурились и об пились. – затем она поинтересовалась она, а затем сыронизировала? – И где же теперь так называемые Ваши друзья? – затем она усмехнулась. – Что, бросили?

–Нет. – ответила ничего не понимающая Марья. – Они меня не бросили. – затем она добавила. – Они погибли.

Женщина тотчас же отпарила:

–Сожалею. – затем бросила. – Но вряд ли Вы понимаете значение этого слова; сожалею.

–Нет. – ответила Марья. – Я хорошо понимаю значение этого слово. – затем она добавила. – Как никогда. – затем она спросила. – Все же, кто Вы?

Женщина представилась:

–Меня зовут Вероника Васильевна. – затем она напомнила. – Я та женщина, – строго сказала она, – которую Вы так ласково прогнали с Пушкинской площади.

Тут Марья вспомнила:

–Конечно! – и с радостью что все же она вспомнила хоть что-то, с явным восторгом добавила. – Юбка.

–Не знаю для кого как? – строго сказала Вероник Васильевна. – А для Вас я Вероника Васильевна. – затем она подчеркнула. – Прошу запомнить.

Марья побледнела. Ей было стыдно что она назвала эту женщину, юбкой. Это всего лишь сленг, и ничего больше. Молодежный сленг, который зародился еще в конце восьмидесятых, или раньше? Кто знает? Марья извинилась, а затем представилась:

–Меня зовут Марья, а эта… – она хотела представить свою подругу Лику, но той не было намести. Марья подумала, что Лика куда-то ушла, и она здесь, не по далека.

Вероника Васильевна поинтересовалась:

–А эта? Что?

–Ничего. – весело ответила Марья. – Очевидно свежий воздух ударил мне в голову. – сказала она. – Вот и все думаю, что я не одна.

–Ясно. – ответила Вероника Васильевна. Затем она снова напомнила свое имя и представила спутниц. – Эта сидящая в кресле милая девушка, Лена, а эта ее подруга, Вера.

ВЕРА: – Очень приятно.

ЛЕНА: – Очень приятно.

МАРЬЯ: – Мне тоже.

Марья предложила женщинам сесть на скамейку, и сев, женщины разговорились. Они говорили обо всем, в том числе и о том, как они дошли до такой жизни. Каждая из них рассказала свою историю. Лена и Вера рассказали о докторе Зенькове, и о том препарате, который стал их пропуском к наркотикам. Марья рассказала о том, как она потеряла ноги. О том, что ее друзья погибли, а она осталась беременной. Выслушав рассказ Марьи, Вероника Васильевна с горечью сказала:

–Что ни говори, но за свою беспечность всегда надо платить. – она тяжело вздохнула, и добавила. – Жаль, что порой беспечность приводит к непоправимому результату, порой трагичным.

Марья поинтересовалась:

–О чем это Вы?

–Об этом. – сказала Вероника Васильевна. – О том, что сейчас уже поздно искать виновного, результат налицо. – затем она добавила. – Теперь только кресло-инвалида – это удел всех, кто относиться беспечно к своей жизни.

–Вы правы. – согласилась Лена. – Мы не понимаем порой что за свою беспечность порой приходится расплачиваться, а когда понимаем уже поздно.

–Да, – задумчиво ответила Марья. – беспечность никогда не была ненаказуемой.

Вероника Васильевна посмотрела на часы.

Лена поинтересовалась:

–Который час?

–Половина шестого.

–Нам пора. – сказала Лена. – скоро стемнеет, а нам еще домой надо как-то добраться.

–Да. – согласилась Вера. – Пора домой.

Вероника Васильевна поинтересовалась:

–Вы здесь одна?

–Нет. – ответила Марья. – Со мной подруга.

Попрощавшись три женщины, ушли, оставив Марью сидеть у скамейки в инвалидном кресле.

В этот момент появилась Лика с пакетом-сумкой в руке. Она, как и раньше сидела на скамейке рядом с Марьей, а пакет-сумка лежала рядом.

Увидев Лику, Марья сказала:

–Я не заметила, как Вы вернулись.

–Я никуда и не уходила. – ответила Лика. – Была здесь, недалеко. – она показала левой рукой вдаль. – Он у той палатке.

Марья посмотрела вдаль, туда куда показывала рукой Лика, и увидела стоящую неподалеку палатку, у которой стоял народ. Марья поинтересовалась:

–Что там продают?

–Воду и булочки. – Лика достала из пакета-сумке булочку, и протянув ее Марьи, поинтересовалась:

–Будите?

Марья взяла булочку, и поблагодарив подругу, поинтересовалась:

–Попить что-нибудь есть?

–Простая вода.

–Хорошо, давайте. – поспешно ответила Марья, добавив. – Пить хочется очень.

Лика дала Марьи воду, и та, открыв ее тотчас принялась пить. Она пила ее с жаждой. Казалось, что Марья не пила целую неделю, а затем она увидела следующее.

Итак, Лика дала Марьи воду, и та, открыв ее тотчас принялась пить. Она пила ее с жаждой. Казалось, что Марья не пила целую неделю, а затем она увидела следующее. На парк опустилась тьма. Все вокруг стало темным-темно. Ничего не было нигде видно. Какой-то страх и полная опустошенность чувствовалось из темноты. Но вот включились фонарные фонари, и на дорогу упал тусклый свет. Марья посмотрела вокруг, все было в полумраке, и лишь вдали у палатки скопилось множество народа. Они стояли в очереди и что-то покупали. Затем они направились по дороге к скамейке, где сидела Лика, и Марья. Приближаясь все ближе и ближе, Марья видела их, но не могла понять, кто они такие. Казалось, что они были совсем из другого времени. И ни то, что из другого времени, из другой эпохи. Мужчины так же, как и женщины, были одеты в костюмы и фраки восемнадцатого – девятнадцатого века. Кто-то в руке держал трость, кто-то зонтик.