Валя Шопорова - Вспомни меня!

Заказ принесли быстро. Всё время, пока младший ел, Леон не сводил с него глаз, он просто не мог заставить себя это сделать. Слишком уж он соскучился по нему – отражению, которое имело плоть и кровь.

Когда с обедом было покончено, Леон вновь заболтал. Он рассказывал всё на свете, показывал Дориану многочисленные фотографии, на которых они были запечатлены, надеясь разбудить в нём пусть не память, но хотя бы ощущение самой глубиной связи, которая всегда существовала между ними. Если Дориан признает его, перестанет сторониться, то остальное будет уже не столь важно, остальное они точно смогут преодолеть. И добиться этого Леон хотел как можно скорее.

Дориан вновь выслушивал его, кивал, но во взгляде его читалась какая-то настороженность, неверие, даже страх. Сейчас Леон был для него совершенно посторонним человеком, который пытался ему что-то доказать.

Но дело пошло иначе, когда Леон показал близнецу первую фотографию. Она была сделана после вручения музыкальной премии, в двух номинациях на которую они победили; на ней они были запечатлены наряженные, стоящие плечом к плечу и широко улыбающиеся. Такие разные и такие похожие, до каждой капли крови.

Дориан смотрел на это фото долго и постепенно в его взгляде что-то менялось. На смену неверию пришла задумчивость, а за ней нечто, чего нельзя было понять со стороны, чего не понимал даже Леон.

Подняв взгляд от экрана планшета, младший внимательно посмотрел на близнеца, взгляд его был изучающий, настороженный.

– Мы и правда очень похожи… – проговорил он, продолжая скользить взглядом по чертам брата.

– Ты даже не представляешь, насколько, – улыбнулся Леон.

Дориан ответил ему слабой улыбкой и вернул ему планшет. Переключив на следующую фотографию, Леон продолжил ознакомление близнеца с прошлым.

Так прошёл целый день. Из-за эмоционального и адреналинового коктейля Леон совсем не чувствовал усталости, несмотря на ранний подъём и дурной сон накануне. А вот Дориан уже к одиннадцати часам вечера начал проявлять все признаки глубочайшей усталости и сонливости, пусть и пытался это скрыть.

– Всё, давай ложиться спать, – произнёс Леон, не имея сил смотреть на мучения близнеца.

– Давай… – неуверенно ответил младший.

Он не двигался с места, напряжённо следя за близнецом, пока тот раздевался. Оставшись в одних трусах, Леон спросил:

– А ты почему не раздеваешься? Пожалуйста, не говори, что ты снова планируешь спать в одежде…

Не дождавшись ответа, он вздохнул, добавляя:

– Всё в порядке. Давай, я помогу тебе.

Подойдя к Дориану, Леон попытался снять с него свитер, но младший, запоздало поняв, что его раздевают, отскочил в сторону, напряжённо смотря на брата.

– Не бойся, – произнёс Леон, волнительно смотря на близнеца.

Пугать Дориана хотелось меньше всего на свете, но он не понимал, как вести себя, чтобы не допускать этого. Он не мог понять, какие именно грани переходить пока что нельзя, чтобы Дориан не переживал.

Леон медленно поднял руки, демонстрируя раскрытые ладони. Этот жест стал автоматическим ещё тогда, два года назад, и он всегда помогал.

Дориан снова не ответил. Но, подумав какое-то время, он самостоятельно снял свитер и, положив его на стул, подошёл к кровати, вопросительно взглянул на брата.

– Штаны тоже нужно снять, – мягко усмехнулся Леон.

Кивнув, Дориан избавился и от джинсов и сел на край кровати, спиной к близнецу. Леон закусил губу, смотря на него. Пики позвонков, острые лопатки, он был близок к истощению, и от этого сердце сжималось в груди. Как же он жил всё это время?

Медленно подойдя к кровати, Леон забрался на неё и осторожно, практически невесомо прикоснулся к спине близнеца, замер, ожидая его реакции. Дориан инстинктивно выпрямил спину и свёл лопатки, но даже не обернулся, лишь гулко сглотнул.

– Не бойся меня… – почти шёпотом, в который раз попросил Леон.

Он был готов повторять это до тех пор, пока язык не отсохнет, только бы страх пропал из глаз близнеца. Но, кажется, слов было недостаточно для того, чтобы Дориан поверил в благость его намерений, а собраться и доказать это действиями пока как-то не получалось: мешали эмоции и тысячи вопросов, рвущие разум в клочья.

Но это нужно было сделать. Ещё один раз. И начинать стоило прямо сейчас.

– Если хочешь, – скрепя сердце, произнёс Леон, – я пойду спать в другую комнату, лягу на диване.

Дориан кивнул.

– Да, было бы неплохо… – негромко ответил он, не оборачиваясь.

– Хорошо.

Леон заставил себя согласиться и встать. Обернувшись на пороге, он добавил:

– Спокойной ночи, Ди.

– Спокойной ночи…

Уснуть Леону так и не удалось. Всю ночь он напряжённо вслушивался в тишину, боясь пропустить хоть какой-нибудь тревожный звук. Ему казалось, что, закрой он глаза хотя бы на мгновение, Дориан исчезнет, сбежит. Или он проснётся утром и обнаружит, что его и не было.

Эти опасения стали его ночным кошмаром, держащими в бесконечном напряжении. Безумно хотелось пойти к близнецу, убедиться в том, что он там, в спальне, что все страхи не имеют повода.

Когда рассвело, устав бороться с собой, Леон откинул одеяло и всё-таки пошёл к Дориану. Приоткрыв дверь, он осторожно заглянул в спальню. Ночной кошмар не сбылся. Младший смирно спал, отвернувшись к окну и натянув одеяло до самых ушей.

Губы Леона тронула лёгкая улыбка. Как же он ждал его. Как остро нуждался в нём.

Зайдя в спальню и прикрыв за собой дверь, Леон осторожно, на носочках, подошёл к кровати. Ничего не изменилось, младший продолжал спокойно спать.

Нет, он не мог уйти.

Стараясь не создавать никакого шума, Леон аккуратно лёг на самый край кровати, чтобы не потревожить близнеца. В тишине слышалось его тихое, размеренное дыхание, и оно было лучше всякой колыбельной.

Поддавшись внезапно нахлынувшей сонливости, Леон закрыл глаза и практически мгновенно провалился в сон.

Проснулся он около одиннадцати утра. Дориан по-прежнему был рядом и всё ещё спал. Устал, бедный. Оно и неудивительно. Леон даже представить боялся, как он выживал в последнее время: ничего не помня, совершенно один в чужой стране.

А ещё было множество других вопросов. Почему он на самом деле так и не поехал к родителям? Почему уехал, непонятно куда? И, главное, почему не возвращался так долго?

Но задавать эти вопросы сейчас не было никакого смысла, Дориан всё равно не ответит. А ещё Леон боялся, что в таком случае и ему самому придётся ответить на некоторые вопросы, в частности на вопрос – почему Дориан изначально уехал? И Леон был ещё не готов к этому разговору. Пусть Дориан сначала вновь полюбит его и примет, а потом уже злится и ненавидит, узнав правду. В противном случае был велик риск того, что младший вновь просто сбежит, испугавшись и не поняв всего. А второй раз чудо могло и не произойти, и они могли больше не встретиться.