Валя Шопорова - Вспомни меня!

«Здорово, – думал Леон, попрощавшись с организаторами, – стоило из-за этого вставать ни свет, ни заря и лететь в другую страну. Недопоняли они и недопроверили… Если Фишер всегда имел дело с такими безответственными людьми, то его можно только пожалеть. Идиоты какие-то. Хорошо хоть, что вину признали свою и отпираться не стали».

Опустив стекло, Леон закурил, выпуская в воздух струйку сизого дыма; водитель ничего не сказал на это, даже не взглянул на пассажира. Желание тратить два часа на дорогу до побережья пропало совершенно. Отдав водителю приказ ехать обратно в отель, Леон выбросил недокуренную сигарету в окно и, скрестив руки на груди, устремил взор вперёд, на свежеразмеченную дорогу.

Вчерашняя мольба: «Встреть меня» вновь не была услышана. В Загребе Леона больше ничего не держало, можно было возвращаться домой.

Вернувшись в отель, Леон перетащил кресло к окну и, положив руки на подоконник, а на них голову, стал наблюдать за происходящим на улице. Погода за окном стояла просто потрясающей красоты, а люди, которые выглядели не такими загруженными, как в Германии, располагали к тому, чтобы тоже немного отдохнуть и расслабиться. А здесь, в Хорватии, ведь такой выбор видов отдыха! И пляжи, и горы, и интересные достопримечательности.

«Может быть, до вечера останусь, – думал Леон, провожая взглядом девушку в безразмерном синем свитере. – Или до завтра. Посмотрю, что Загреб может мне предложить…».

Взяв из бара бутылку коньяка и наполнив бокал, он вернулся к окну, сделал глоток.

«Не помню, были ли мы Загребе, – продолжил он внутренний монолог. – Чёрт… реально не помню! По идее, были… Во всяком случае, жаль, что сейчас я здесь один. И что мне делать с этим городом? Но и домой меня уже не тянет…».

Вздохнув, он снова отпил коньяка.

К пяти вечера сидеть в номере стало совсем тоскливо и скучно. Положив в карман пачку сигарет, зажигалку и бумажник, Леон надел чёрные очки и вышел из номера. Может быть, улица сможет его развлечь, солнце же так улыбается и подмигивает, цепляясь за небо и не желая скатываться к горизонту.

Но на улице его ждал сюрприз. Каким-то непонятным образом журналисты умудрились узнать о том, что он прилетает в Загреб и даже вынюхали, в каком отеле он остановился. Прямо около входа собралась толпа с камерами и микрофонами и накинулась на Леона с сотнями вопросов, едва он переступил порог отеля.

«Просто шикарно, – мелькнуло в голове Леона. – Дорвались, пираньи».

А журналисты действительно дорвались. И старались использовать выдавшуюся возможность по полной. Их интересовало всё, начиная с вопросов о группе «Ноты Римана» и том, продолжает ли она на самом деле существовать и услышат ли о ней вновь, и заканчивая вопросами о готовящемся концерте Тима.

– Группа продолжает существовать, – заученно отвечал Леон. – И покидать её никто из нас не планирует.

– Но о ней ничего не слышно уже давно: ни концертов, ни новых песен, ни интервью…

– У нас творческий отпуск.

– Но вы совсем нигде не светитесь… Отпуск связан с какими-то проблемами внутри группы?

– У нас всё хорошо. Просто мы отдыхаем и набираемся сил для новых свершений.

– А почему ты занялся продюсерской деятельностью?

– Надоело сидеть и ничего не делать.

– А остальные участники группы? Дориан?

– Им ещё не надоело, – сквозь зубы процедил Леон.

Почему-то каждый считал своим долгом спросить про Дориана, как-то выделить его, и это приводило в бешенство. Любое упоминание о нём воспринималось Леоном слишком остро, расковыривало глубочайшую незаживающую рану ржавым скальпелем.

– Странно… – протянула журналистка со сделанными губами. – Вы же с Дорианом всегда и всё делали вместе. Почему он не разделил с тобой новую деятельность?

– Это наше личное дело, – отрезал Леон. – А на личные вопросы я не отвечаю.

– Может быть, хотя бы чуть-чуть? – лукаво улыбнулась другая журналистка. Если бы не «акулья» профессия, она бы показалась милой. – Вашим поклонникам на вас не всё равно и они ждут новостей от вас.

– Пока никаких новостей касательно группы нет.

– А Тим? Твой проект? Волнительно, наверное, в столь молодом возрасте взять на себя такую ответственность?

– Не думаю, что возраст в этом деле что-то решает. Я в шоу-бизнесе с семнадцати лет и неплохо понимаю, что здесь и как работает, потому каких-то проблем не испытываю.

– А не планируешь полностью уйти в продюсерскую профессию?

– Нет. В первую очередь я музыкант.

– А почему вы не даёте интервью? – протиснулся вперёд молодой мужчина.

– Потому что мы отдыхаем от работы. Сколько ещё раз нам нужно повторить это, чтобы нас услышали?

– А Дориан тоже прилетел в Загреб?

– Это конфиденциальная информация. Не хочу, чтобы вы набросились ещё и на него.

– То есть, он здесь? – придралась к словам низкорослая брюнетка с цепким взглядом.

– Без комментариев.

– Хорошо, Леон, оставим вопросы о группе, – вмешалась ещё одна журналистка. – Скажи, а как ты чувствуешь себя в новой роли?

– Прекрасно. Тим – отличный парень и талантливый музыкант, мы сработались.

– Ты так говоришь, потому что должен, или действительно так думаешь?

Леон усмехнулся, оставляя этот вопрос без ответа. Достав сигарету, он щёлкнул зажигалкой, подкуривая. Но, когда он поднял взгляд, сигарета выпала из пальцев, а голоса журналистов перестали доноситься до сознания.

Там, за спинами репортёров, вдалеке стоял… Дориан. На нём были поношенные тёмные джинсы и растянутый зелёный свитер, съезжающий с одного плеча. Лицо заметно похудело, отчего выразительные скулы казались слишком острыми, а от привычной причёски не осталось и следа. Теперь его волосы были естественно прямыми, цвета тёмного шоколада, длиной до нижней челюсти.

Он так изменился, в нём было уже не узнать кумира миллионов, но это был он, в этом не было сомнений. И он тоже стоял и смотрел на Леона.

– Пропустите, – попросил Леон, даже не слушая, что ему говорят, и проталкиваясь вперёд.

Но журналисты не желали сдаваться и упускать «жертву».

– Пропустите! – громче и твёрже повторил он, распихивая журналистов и стараясь не терять из виду брата.

– Леон, куда же ты? У нас же ещё столько вопросов к тебе!

Леон не слушал. Его сознание сузилось до одной точки этого большого города, до одной фигуры, потерять которую из виду было страшнее всего на свете.

Но, заметив то, что Леон направляется к нему, Дориан начал отходить назад.

«Нет!», – отчаянно прозвучало в голове Леона.

Просто оттолкнув репортёра с такой силой, что тот упал, Леон вырвался из их оцепления и изо всех сил закричал:

– Стой!!!!

Но вместо того, чтобы остановиться, Дориан побежал прочь.

«Я не потеряю тебя снова!», – вместе с гулким ударом сердца, разливающим в крови убийственную дозу адреналина, прозвучало в голове, и Леон сорвался с места вслед за близнецом.