Валя Шопорова - Вспомни меня!

– Обычно определение «бревно» употребляется в отношении женщин, – хмыкнул Леон.

– Но ко мне оно не относится, и ты прекрасно это знаешь. А вот твоя хандра…

– Карина, – чуть повысил голос Леон, – что я сказал насчёт разговоров? Не лезь мне в душу.

– Я и не думала, – спокойно ответила девушка. – Твоя душа меня совершенно не интересует, только тело.

– Взаимно. Потому что не может интересовать то, чего нет.

– Намекаешь на то, что я тварь бесчувственная?

– Я этого не говорил. Но ты очень верно воспроизвела мои мысли.

– У нас уже духовная связь устанавливается, мысли друг друга читаем… Фу, какая мерзость.

– Карина, а ты никогда не задумывалась об экспериментах в постели? Например… о кляпе.

– Не дождёшься, – ухмыльнулась Карина. – Не люблю тихий секс, ощущения не те.

– Зато у соседей какие ощущения… – задумчиво протянул Леон.

– А их спокойствие и мнение меня интересует в последнюю очередь. Если что-то не нравится, пусть купят затычки в уши.

– Этот разговор может продолжаться долго, но, пожалуй, пора его заканчивать.

– Не буду настаивать на продолжении, – пожала плечами Карина. – Увидимся вечером. Я приеду около десяти.

– Договорились. Пока.

Леон махнул любовнице рукой и направился к машине. Ехать было недолго, и уже совсем скоро он был дома. Налив в бокал коньяка, Леон расположился на диване в гостиной. Закинув ноги на журнальный столик, он сделал глоток, смотря в чёрный матовый экран выключенного телевизора. Тишину разбавляло чириканье взволнованных, готовящихся к отлёту в дальние края, птиц и гудки машин, доносящиеся с улицы, потому сейчас в нём не было такой острой нужды.

Сделав ещё один маленький глоток, Леон повернул голову, смотря в окно, даже так, с приличного расстояния, искрящие солнечные лучи слепили и заставляли щуриться, а задорное птичье пение вытаскивало из закромов памяти обрывок песни, который они с Дорианом вместе написали ещё в пятнадцать лет, но так и не дописали.

– Я буду свободен от волны обстоятельств, – проговорил Леон её слова, наблюдая за маленькой чёрной птичкой, отливающей синим. – А как же птицы? Они тоже боялись.

Они сочинили этот обрывок сумбурно, не сговариваясь. Вместе сидели на полу, Леон играл, а Дориан мешал ему, хватая за гриф гитары, смеясь и нарываясь на нелестные непечатные высказывания в свой адрес. А потом они хором орали эти слова: слишком громко, неровно, которые сначала казались смешными, потом пропитанными духом бунтарства, а вот серьёзными стать так и не успели, потому что они забыли про них.

– Птицы тоже боялись… – с улыбкой повторил Леон, смотря в переполненное солнцем небо.

Да, даже птицы боятся, впервые отрываясь от земли. А вот они никогда не боялись взлетать. Потому что на двоих у них было аж четыре крыла, а значит, любой полёт был обречён на успех.

«Если бы я только знал, куда лететь…», – грустно подумал Леон.

Вздохнув, он допил коньяк и пошёл наверх.

Леон приехал в студию. Она была привычным местом встречи с Фишером и Тимом. Сейчас здесь были оба: Рональд расхаживал туда-сюда в ожидании коллеги и подопечного, а Тим сидел на диване и коротал время за игрой на планшете.

– Всем привет, – махнул рукой Леон, зайдя в комнату.

– И тебе привет, – ответил Рональд.

Тим кивнул в знак приветствия и вновь уткнулся взглядом в экран. Проиграв из-за секундного отвлечения, он выключил игрушку и переключил внимание на наставника.

– Я так понимаю, вы хотели со мной что-то обсудить? – поинтересовался Леон и, усевшись рядом с подопечным, бесцеремонно закурил.

Дымные змейки мгновенно поползли к носу Тима, и он замахал перед лицом рукой, пытаясь их развеять.

– Леон, – покачал головой Фишер, укоризненно смотря на парня.

– Что? – всплеснул руками Леон. – Вы меня из ванной выдернули! Я покурить нормально не успел!

– Сейчас половина шестого. Что ты делал целый день, чтобы до ванной только к этому часу дойти?

– Я долго спал, – пожал плечами Леон и вновь затянулся дымом.

Тим и так приболел, а едкий дым раздражал и без того воспалённое горло. Закашлявшись, он отсел от Леона.

– Леон, – твёрже произнёс Фишер, – я всё понимаю, но имей совесть. Тим и так кашляет. Ты хочешь, чтобы он не смог выступать?

Закатив глаза, Леон сделал затяжку и встал. Рональд ожидал, что он выбросит сигарету, но вместо этого старший Ихтирам просто вышел из комнаты. Рок-звезда, мать его.

«Если Тим вырастет таким же, – думал Фишер, смотря вслед вздорному подопечному-коллеге, – я его самолично придушу. Хотя в моих силах сделать так, чтобы этого не случилось. Этих-то четверо, а я против них был один. А у Тима такой поддержки нет и выпендриваться ему не перед кем».

Но на радость Рональда Леон вернулся через минуту и без сигареты.

– Всё, я готов вас слушать, – известил Леон, вновь сев на диван и скрестив руки на груди.

– Леон, можно тебя на минуточку? – спросил Рональд.

Снова закатив глаза и выражая этим отношение к происходящему, Леон всё же встал, и они вместе вышли в коридор.

– Ну? – поинтересовался он.

– Леон, ты можешь не вести себя так?

– Как?

– Не строй из себя рок-звезду, которой законы не писаны.

Леон усмехнулся.

– Рональд, ты сам себе противоречишь. То ты сам говоришь, что мы звёзды и Тиму нужно ровняться на нас, то просишь забыть об успехе и статусе.

– Я не прошу тебя об этом. Но я хочу напомнить о том, что сейчас ты выполняешь другую роль, ты продюсер, и вести себя должен соответственно. Побольше уважения и поменьше нахальства, ты подаёшь Тиму плохой пример.

– Здорово, – хмыкнул Леон, скрестив руки на груди. – Вот я уже превратился в плохой пример. А ещё недавно мы были твоими любимыми подопечными.

– Я и сейчас вас люблю. Но я хочу, чтобы ты вёл себя соответственно новому статусу и обязанностям.

– А я не напрашивался на эту роль. Напомню, Рональд, это ты сам бегал за мной и уговаривал заняться Тимом.

Фишер глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы не схватить Леона за грудки и хорошенько не тряхануть. Он был просто невыносим, и никаких нервов не хватало, чтобы терпеть его.

– А я помочь тебе хотел, – напряжённо проговорил Рональд, смотря парню в глаза. – Мы все за тебя волновались и волнуемся и мы хотели тебя отвлечь.

– Здорово, отвлекли, – развёл руками Леон. – А теперь делаете виноватым. Хреновая такая помощь, тебе так не кажется?

– Леон, никто не делает тебя виноватым, – сквозь зубы процедил Рональд.

Он и так переживал, потому что Тим приболел и было неизвестно, выздоровеет ли он к началу тура, а он должен был стартовать совсем скоро. Потому что уже почти два года его главный проект был в подвешенном состоянии. Потому что тоже переживал из-за исчезновения Дориана. А тут ещё и Леон бессовестно трепал ему нервы.