Виталий Амутных - Театр сопротивления. 6 пьес

КИРИЛЛ. В вашем театре я собираюсь ставить спектакль…

БОГДАН (он так возбужден, что просто не в состоянии выбирать, обмозговывать слова; они хлещут из него, как лавина воды из прорванной плотины). В нашем театре невозможно ничего поставить. В нашем театре ты будешь ставить то, что тебе назначит ставить Фридмановичь – диреХтер наш. Ну, и пара-тройка его пособников.

КИРИЛЛ. Ты ошибаешься. Уже существует договоренность о том, что я сам выберу пьесу. Да и в постановочный процесс, мне пообещали, никто вмешиваться не станет. Но проблема для меня в другом состоит. Мне нужен актер на главную роль…

Богдан, повинуясь актерскому инстинкту, невольно,

подобно пойнтеру, «делает стойку»…

КИРИЛЛ. … способный высказываться свободно, независимо. Человек, который может, не оглядываясь на общественное мнение, говорить правду.

Богдан вдруг как-то обмякает.

КИРИЛЛ. Ты понимаешь, времена имитации на театре прошли. Уже никто не поверит никаким переодеваниям, наклеенным ресницам и заученным текстам. От всяких развлекушек вменяемых людей давно тошнит, как от переедания пирожных. Нужен актер, который мог бы не просто зазубрить драматургом написанные слова, но… превратить слово в действие.

БОГДАН. Мейерхольд говаривал, что «слова – это только причудливые узоры на канве поведения».

КИРИЛЛ, Довольно остроумно подмечено. Но это обычные слова. Однако ведь иногда слово становится действием. И даже поступком! Короче, нужен актер, который мог бы говорить правду.

Шлепает мокрая тряпка.

ТЕТЯ КАТЯ. Правда у каждого своя.

КИРИЛЛ. Да-а? Это выгода у каждого своя. А правда… Правда – она одна, что бы там ни измышляли Богданом только что помянутые ростовщики и прочие торговки, которые и на этой ниве норовят подзаработать!

БОГДАН (несмело). Все, что я говорил, – правда…

КИРИЛЛ. Пожалуй. Но так вот – втихаря за плотно прикрытыми дверями – кто ж не любит иной раз правду резануть? Нет. Нужен артист, нужен человек, который бы ничего не боялся, мог изъяснять свою душу открыто и страстно.

БОГДАН. Ну, почему бы не попробовать меня?.. Если не подойду…

КИРИЛЛ. А что ты играл последнее время?

БОГДАН. Ну-у… Это… Да я не играл особо… Ежа играл. Грибов разных… Ерунда, конечно. Гарри Поттера два года назад играл.

КИРИЛЛ. Понятно, травестийная такая программа. Но вечером-то в вашем театре взрослый репертуар дают.

БОГДАН. Дают.

КИРИЛЛ. Ясно. А давай так. Заключим условие, вроде как пари: сегодня целый день говоришь правду. С кем бы ни пересекся, какая бы в разговоре ни возникла тема, – говоришь только то, что действительно по этому поводу думаешь, самую, что ни на есть, подноготную; раскрываешь себя полностью. А? Идет?

БОГДАН. И-и…

КИРИЛЛ. И, если ни разу не отступишься, душой не покривишь, – поручаю тебе главную роль в первом составе. Или нет, чтобы уж и мой заклад был весомым, – быть твоей роли в единственном составе. Что скажешь??

БОГДАН. О-о… И-и… А-а… Давай. Фух, я аж вспотел.

ТЕТЯ КАТЯ. Даже наилучшие духи бессильны против запаха пота. Антипреспирант «Рексона». Коллекция эксклюзивных ароматов!

КИРИЛЛ. Ты даже не хочешь узнать, какая будет роль? Что за пьеса?

БОГДАН. Я? А-а… Нет.

КИРИЛЛ. Почему?

БОГДАН. Ты когда-нибудь играл ежей?

КИРИЛЛ. М-м… Нет. Смелого Зайца играл. Когда-то. А что?

БОГДАН. Ну, вот. Если бы ты столько, сколько я зверушками да младенцами представлялся… Жизнь-то проходит. Хочется хоть что-то сделать в ней. А как же ты будешь проверять, то ли я говорю, что думаю?

КИРИЛЛ. Да ведь с института друг друга знаем. Ка Эс Станиславский: «Сознательное и верное рождает правду, а правда вызывает веру, а если природа поверит тому, что происходит в человеке, она сама примется за дело».

БОГДАН (подхватывает, продолжает). «Это значит: в условиях жизни роли и в полной аналоги с ней правильно, логично, последовательно, по-человечески мыслить, хотеть, стремиться, действовать, стоя на подмостках сцены – переживая роль…»

КИРИЛЛ. Помнишь? Так что в этом плане, уверен, никаких сложностей не приключится. О, смотри…

В противоположной части сцены появляется

Табаки, появляется столь внезапно, словно он

каким-то чародейским способом соткался из

воздуха, из серебристой пыли, мерцающей в луче

прожектора.

КИРИЛЛ (негромко). Смотри, этот, как его… Как-то вы его забавно здесь кличете…

БОГДАН. Табаки.

КИРИЛЛ. Во-во, шакал Табаки. Вот и первый оселок твоему правдословию.

ТАБАКИ (приближаясь). О чем на площадях толкуют, Лаоника?

Сбирается ли чернь на праздник сей великий?

Шучу. Приветствую вас, молодые люди! (Весело, как бы невзначай). Какого такого осла обсуждали?

Кирилл и Богдан невольно переглядываются.

БОГДАН. Осел? Речь шла об оселке. Вы недобросовестно подслушивали.

ТАБАКИ. Шучу. Шу-чу!

КИРИЛЛ. А какому такому великому событию посвящена ваша аллюзия?

ТАБАКИ. Да ведь Натан Фридманович, вроде как, всех собирает перед генеральной репетицией, чтобы сообщить что-то важное… Разве не знаете? Нет? Ну-у, я имею в виду, что-то такое приходилось слышать краем уха… А я только с пати возвращаюсь.

КИРИЛЛ. Пьянка с утра?!

БОГДАН. Это круто.

ТАБАКИ (рисуясь). Началось-то, конечно, вчера, да я вот только вырвался. Супруга Аркадия Семеновича, мэра нашего, бутик открыла. Ну, вы ж понимаете (подмигивает), трусики, там, с цепочками всякими баксов эдак за пятьсот. Лифченочки – за тысячу. Валентино-шмалентино, Версаче-шмерсаче… Аркадий Семеныч такую поляну накрыл! О-ой… Ну, позвонил мне, понятно, ты, говорит, в нашем городе артист первый, человек от искусства, культурный, приезжай, говорит, а то все эти олигархи – сухари сухарями. Ладно, согласился. И вот сижу: здесь – губернатор, тут – мэр. Депутаты, депутаты, депутаты… Все банкиры съехались…

Из-за кулис доносится голос Тети Кати: «С «Правекс-

банком» вы найдете ту надежность, которую ищете.

Ведь мы являемся частью «Интеза-Сан-Паоло» – одной

из основных международных банковских групп. Подумаем

о будущем вместе!»

ТАБАКИ (крутит головой). Что это?

БОГДАН. Уборщица наша. Тетя Катя.

ТАБАКИ. Надо же! И давно это она? Ну, да ладно. Пять вертолетов было. На парковку глянешь – «бэнтли», «бэнтли», «бэнтли», «порш», «бэнтли»… одна «мазератти» была така-а-ая… этого года. Чума! Икра – тазами. «Клико» – рекой. Группы на эстраде одна за другой самые-самые – «Стрелки», «Белки», «Подстилки», «Сливки», «Вафли»… Бабку эту из Италии привезли необъятную, которая пела хорошо когда-то…

БОГДАН. Монсерат Кабалье?

ТАБАКИ. Во-во. Голоса уже там никакого, еле ходит – под руки ведут, но круто! Потом пароходик прислали, тоже Аркадий Семеныч позаботился, – все уже пьянючие, по палубам скачут, песни орут. Дамы – первые наши леди, все в брильянтах с ног до головы, – юбки позадирали… Ох, веселуха поперла! А над нами три вертолета, ну, кто-то из гостей, – вот так вот над нами (показывает) – жжух, жжух – и давай из окон петарды бросать. Ну, мальчишки, ну, вот, точно пацаны! Потом на острове в гостинице вип-класса продолжали. И вот это утром только вырвался.