Сергей Степанов - Швейк жив!

Инвальд.Не принимайте близко к сердцу. В канун Рождества следует думать о хорошем.

Те же и Гашек, Артур Лонген, Ксена Лонгенова.

Через завывания ветра прорывается звон колокольчика и щенячий визг. Дверь трактира хлопает. В трактир вваливаются несколько человек. Это Гашек и его гости – Ксена и Артур Лонгены. Видно, что их настигла метель. Они все в снегу, отряхиваются. Гашек в меховой шапке, кожухе, обут в валенки .

Львова( восторженно ). Ксена!

Ксена( восторженно) Шура! ( женщины обнимаются и целуются )

Артур( обращается к Львовой, высвободившейся из объятий подруги ). Princesse, laisse-moi embrasser ta plume.

Львова.( растерянно ) Со? Не розумим!

Артур( несколько озадаченный тем, что русская аристократка не понимает по-французски, переходит на чешский ). Княжна Львова, граф Эмиль Артур приветствует вас! ( целует ей ручку )

Львова.Сем велми рад, грабе!

Гашек( представляет гостей трактирщику Инвальду ). Лекса, это Тонька Виселица… то есть что я говорю! Пани Ксена Лонгенова, знаменитая актриса кабаре. А это ее супруг граф Эмиль Артур Лонген, директор кабаре «Революционная сцена». Друзья, погода сегодня сибирская, но нам наплевать. На столе поет самовар, на моих ногах пимы, в них ноги не мерзнут ( хвастливо показывает гостям ноги в огромных валенках ). Ксена, подарить тебе такие валенки?

Ксена( с ужасом разглядывает неуклюжие валенки ) Нет уж, Ярда, уволь! Носи сам!

Гашек.Не хочешь валенки, тогда послушай игру на балалайке, которую мы привезли из России. Шура, жги!

(Львова послушно берется за балалайку, но едва она ударяет по струнам и выводит первую строчку «Эх, яблочко!», как звуки балалайки заглушает громкий, протяжный вой и царапанье когтей по двери. Трактирщик от неожиданности хватается за кочергу, вообразив, что сейчас в его трактир ворвется стая волков )

Гашек.Не пугайся, Лекса. Ксена прихватила из Праги щеночка волкодава.

Ксена.Мой малыш! Он такой милый и беспомощный!

( за дверью раздается рычание, сравнимое с ревом огромного медведя. Инвальд опять непроизвольно хватается за кочергу) .

Ксена. Мой малыш замерзнет. Надо его выпустить.

( Инвальд всем видом показывает, что ни за что на свете не пустит дикого зверя в свой трактир )

Гашек.Волкодаву полезно быть на холоде. Поверь мне, Ксена, как основателю «Института кинологии». Надо приготовить ему подстилку и дать поесть. Позаботимся о нем, граф!

( Гашек и Лонген выходят из трактира, чтобы устроить щенка )

Ксена.Шура, извини за неожиданное вторжение с щеночком. Малыша не с кем было оставить в Праге, а я не могла отпустить Артура одного. Так и сказала ему: ты там устроишь гулянку с Ярдой, и в итоге в Прагу доставят твое тело для крематория.

Львова.Что ты! Я очень рада. Постараемся вдвоем удержать наших мужей.

Ксена.Артур собирается написать вместе с Ярдой одноактную пьесу для кабаре.

Львова.Конечно, пусть заработают немного денюжек. Мы в долгах как в шелках…

Ксена.Как странно? Выпуски «Доброго вояка Швейка» сейчас расходится в Праге как горячие пирожки, а представление Швейка на «Революционной сцене» – это единственное, на чем нам удалось подзаработать и заплатить за аренду подвала.

Львова.Вот как? Франта, наоборот, пишет, что книготорговцы возвращают тетрадки, а все деньги от продажи уходят на бумагу и типографию.

Ксена.Из Франты никудышный делец. Ярде следует поскорее найти другого издателя.

Львова.Пойдет ли на этот Ярославчик? Они старые приятели с Франтой. Пойдем наверх, я покажу вам вашу комнату.

( Женщины поднимаются по лестнице наверх ).

Гашек, Артур Лонген, Инвальд, Инвальдова.

В трактир возвращаются Гашек и Артур Лонген.

Гашек.Волкодав не замерзнет. Шерсть у него, что твоя шуба. Говорю, как специалист. Я даже с бешенными псами имел дело, и в пастеровском институте чувствовал себя как дома.

Артур. Когда Ксена захотела взять в поездку своего пса, я встал на дыбы, а потом подумал, что это пойдет на пользу. Она будет вынуждена гулять с ним каждый день по два часа и оставит нас без присмотра.

Гашек.Ого, два часа свободы!

Артур.Нам нужен покой для работы. Как тебе известно со слов Зауэра, мы поставили Швейка на «Революционной сцене».

Гашек. Без моего разрешения, заметь. Но я тебя простил. Расскажи подробнее о постановке, потому что от Франты я ничего не добился, кроме сумбура. Разумно, что вы отказались от деления на части. Иначе у вас получился бы «Научный словарь Отто», а не пьеса.

Артур.Все равно пришлось растянуть пьесу на три вечера. Но нас выручила изумительная игра Карела Нолля. Роль Швейка как будто написана для него. Вот посмотри фотографию. Он прислал тебе в подарок.

Гашек( рассматривает портрет Карела Нолля в роли Швейка ). Именно таким я и представлял моего героя. Странно, что я никогда не видел Нолля на сцене. Он так верно схватил образ, что я, пожалуй, повешу портрет Швейка на стену.

Артур.Карел не придерживается системы Станиславского или какой-нибудь иной теории. Он играет по наитию и у него это здорово получается. Однако кабаре нужна по крайней мере еще одна пьеса Гашека. В Швейке нет роли для Ксены. Не играть же ей старушку пани Мюллерову.

Гашек.Камрад, учти, я никогда не писал пьес. Фельетоны, юморески, сейчас роман – все что угодно, но в драматургии у меня нет опыта.

Артур.Напишем вместе, я кое-что понимаю в пьесах. Как-никак руковожу кабаре.

Те же, Львова и Ксена Лонгенова.

Вниз по лестнице спускаются принаряженные Львова и Ксена Лонгенова. Все рассаживаются за стол, трактирщик Инвальд приносит кружки с горячим грогом.

Гашек. Прателе! Друзья! Спасибо, что навестили нас в нашем сельском уединении. Скоро Рождество. Весь народ, без классовых различий и политических пристрастий, будет радоваться празднику. Богатые, бедные, бездельники, чернорабочие, знатные и незнатные, даже преступники – все будут ликовать. Почему так не может быть каждый день? Выпьем, друзья, за встречу ( выпивает кружку грога и тут же наливает еще ).

Львова.Ярославчик, не части! Тебе вредно пить так много.

Гашек. Не указывай мне, что делать! Разве ты забыла заповедь: «Жена, да убоится мужа своего!»

Львова( ища сочувствия у подруги ). Что за напасть! И подумать только, я вышла замуж за Ярославчика только потому, что он, единственный из моих знакомых, кто в рот не брал ни капли спиртного.