Хуан Аларкон - Сомнительная правда

И он так явно некрасив,
Что повредит ему в Мадрите?

Быть может.

В чем же он? Скажите.

Он не всегда во всем правдив.

Какое гнусное пятно
На сыне рыцарского рода!

Виной тому его природа
Или привычка — все равно,
Притом, как на поступки сына
Легко воздействует отец,
Тем более, что наш юнец
По разуму уже мужчина,
Поверьте, он остепенится.

Росток, который в дни весны
Не мог осилить кривизны,
Уже вовек не распрямится,
Могучим сделавшись стволом.

Сеньор, питомцы Саламанки [5] …питомцы Саламанки… — то есть питомцы университета в Саламанке, одного из старейших в Европе (1243 г.).
Все одинаковой чеканки:
Им все на свете нипочем,
Изобретают всякий вздор,
Привыкли щеголять беспутством
И увлекаться безрассудством;
Известно — молодость, сеньор.
Но у меня надежда есть,
Что здесь он это все оставит,
Увидев, как столица славит
И возвеличивает честь.

Я вам ответить принужден,
Что вы плохой знаток столицы:
Здесь сочиняют небылицы
Куда искуснее, чем он.
Пусть даже дон Гарсия врет,
Как мало кто, — ему в Мадрите
Любой придворный, коль хотите,
Даст тысячу очков вперед.
И если между нами есть
Лжец, облеченный пышным саном,
Который взять у вас обманом
Готов имущество и честь,
То это хуже. Он, который
Быть должен зеркалом стране…
Но нет, судить его не мне.
Оставим эти разговоры.
Как бык, почувствовав укол
Железной пики, вскачь несется
На первого, кто подвернется,
Не разбирая, кто колол,
Вот так и я, рассвирепев
От чувства боли и позора,
На первом встречном, без разбора,
Хотел сорвать бессильный гнев.
Поверьте, если бы Гарсия
Меня ограбил, впал в разврат,
Стал игроком, чей рай и ад
Колода карт и мальвасия,
Будь он задира и наглец,
Пристрастный к ругани и дракам,
Свяжи себя постыдным браком,
Умри он даже, наконец,
Я все бы это легче снес,
Чем то, что я от вас услышал.
Родной мой сын лгунишкой вышел!
Позор моих седых волос!
Что делать! Надо постараться
Женить его в кратчайший срок,
Пока еще его порок
Открыто не успел сказаться,
Я благодарен вам сердечно
За ваш неоцененный труд.
А то, в чем вы признались тут,
Меня обязывает вечно.
Когда вы едете?

Да надо
Сегодня бы.

А отдохнуть
Или развлечься чем-нибудь
В столице?

Для меня отрада
Побыть немного возле вас,
Но служба ждет меня, простите.

Я понимаю: вы летите
Повелевать. Что ж, в добрый час!

Храни вас бог. А как взволнован
Нежданной новостью отец!
Естественно: любой мудрец
Скорбит, когда разочарован.

Так я красив? Что скажешь ты?

Как бог, убей меня создатель,
Да здравствует изобретатель
Голландской этой красоты! [7] …голландской этой красоты! — Имеется в виду плоеный накрахмаленный воротник. Указом 1623 г. ношение таких воротников было запрещено. Разрешались только валлонские отложные воротники белого полотна.
Каких уродств не исправлялось
Коленчатым воротником!
Я с неким щеголем знаком,
Которым дама увлекалась,
Пока на нем был воротник.
Однажды он предстал пред нею,
Ничем не изукрасив шею,
И страсть ее остыла вмиг.
Увы, что этот юный франт
Явил глазам влюбленной дамы!
На желтом горле были шрамы,
Следы от вырезанных гланд,
Нос в обе стороны разбух,
Огромные открылись уши,
И две щеки, мертвей и суше,
Чем у древнейшей из старух.
Он был, короче вам сказать,
Сам на себя похож так мало,
Что вряд ли бы его узнала,
При всей любви, родная мать.

По этой и другим причинам,
Я бы приветствовал закон,
Которым был бы воспрещен
Плоеный воротник мужчинам.
А то и лиц без фальши нет,
И наживаются голландцы,
Которым глупые испанцы
Потворствуют себе во вред.
Валлонский узкий отворот
Красивее, дешевле стоит,
И шею меньше беспокоит,
И всем решительно идет.
А брыжи требуют усилий
Хозяина. Иной дурак,
Чтоб их не смять, шагает так,
Как будто кол в пего всадили.

Я знал такого дурака:
Свиданья с дамой он добился,
Но подступить к ней не решился,
Чтоб не помять воротника.
Не понимаю, в чем тут суть:
Все говорят, что вот уж годы
Они хотят валлонской моды,
И хоть бы начал кто-нибудь.

Мой друг, не нам с тобой заставить
Мир быть другим. Какие тут,
Скажи мне, женщины живут?

А женщинами легче править,
Чем миром?

Как-никак приятней.

Вы влюбчивы?

Я молод, друг.

Для тех, кому любить досуг,
Нет в мире города занятней.
Как в темном небе, по ночам,
Светил сияют вереницы,
Так и у нас, в стенах столицы,
Блистает рой прелестных дам.
Они довольно разнородны
По положенью своему,
По качествам и по всему,
И блеск и мощность их несходны.
Конечно, ни одной сеньоры
Я к их числу не отношу:
То ангелы, и я спешу
Молитвенно потупить взоры.
Я расскажу вам лишь о тех,
Которые небезупречны,
Божественны, но человечны,
Хоть звезды, но познали грех.
Замужних встретите вы тут,
Во всем приятных. В небе этом
Я уподоблю их планетам:
Они лучи всех ярче льют.
Одни, когда соединятся
Их чары с добротой мужей,
В сердцах приезжих богачей
Рождают жажду разоряться.
Есть и такие, чьи мужья
По службе за морем бывают:
То к солнцу Индий уплывают,
То в итальянские края.
Подчас оно не так, конечно:
Иные (это легкий труд)
Себя замужними зовут,
Чтоб жить свободно и беспечно.
Другая — в дочерях всегда,
А мать у ней — то та, то эта;
Мать — мимолетная комета,
Дочь — неподвижная звезда,
Имеются в большом числе
Так называемые львицы,
Меж куртизанками столицы
Всех тоньше в нежном ремесле.
Разбором ниже — чародейки,
Что выдают себя за львиц;
Они похуже тех цариц,
Но все же лучше, чем ищейки.
Такая, коль сравнить с другими,
Довольно тусклая звезда,
Но вам придется иногда,
Быть может, озаряться ими.
Ищейку вряд ли кто причтет
К разряду звезд; она — комета,
Распространяет меньше света
И неизвестно где живет.
Она с утра уже блуждает,
Неся угрозу кошелькам;
Прибрав один из них к рукам,
Она мгновенно исчезает.
Еще девчонки есть у нас,
Уже последнего разбора;
Их пламя — вспышка метеора:
Сверкнет и скроется из глаз.
Но горе злату и сребру,
Когда душа звездой пленилась!
Чтобы звезда остановилась,
Нужны сокровища Перу.
Нам Зодиак дает урок:
Знак Девы лишь один над нами,
А рядом целых три с рогами
Овен, Телец и Козерог.
При изученье тех высот
Одно да служит вам опорой:
Что деньги — ось, вокруг которой
Стремится звездный хоровод.