Александр Даниф - Поток подсознания. Издание 2-е, дополненное

а вышло под конец не так красиво.

Обратный путь. Вот красный наш трамвай,

до одуренья песни голосили,

а Борода заснул: меня не забывай.

Говно вопрос! Нас много, и мы сила!

Маратик наблевал вдруг. Мы гурьбой

ретировались с места преступленья.

Где Борода? Уехал. Боже мой…

Забыли пацана в столпотворенье.

Всё разрешилось просто. Он нашел

себя на предпоследней остановке,

а я зарекся обещать и ввел

в свой обиход похабные листовки.

Прости, дружище, глупый хоровод

погибших дней бездарно пролетает.

Корабль идет. Стенает эхолот.

Акулы ждут. И айсберг подплывает.

Ты пробудила во мне свет несказанно опасный,

краса, известно, времени подвластна.

Слова не погасить опять словами,

а нужно лишь стеречь пылающее пламя,

и сердцу предсказать положенные сроки

невозможно.

Переложенье мысли в предложенья строки

втеснить несложно.

И радоваться тускло упражнениям языка,

осознавая, что жить помогает только музы/ка.

Мне черствости страданием не оправдать.

И проявление ее на мелочность сознанья не списать.

Добиться отречения от язв в сердце твоем.

Тому нет оправданья никому ни в чем.

Человек не для того создан, чтобы терпеть поражения… Человека можно уничтожить, но его нельзя победить.

Э. Хемингуэй

(Если это Человек и Личность с большой буквы.)

Мужество есть презрение страха. Оно пренебрегает опасностями, грозящими нам, вызывает их на бой и сокрушает. Сенека

Или не берись, или доводи до конца. Овидий (Надо бы трижды подчеркнуть и зарубить на носу.)

Зрелость человека прекрасна, но и коротка по сравнению с тем временем, которое он тратит, чтобы ее достигнуть…

Б. Ахмадулина

(Поживем, увидим, но доживем ли?)

Пьяный город засыпает в полночь.

В это время просыпается страх.

Он заглядывает в слепые окна,

и он просит чего-нибудь пожрать.

Но он видит лишь распухшие лица,

по стенам размазанный дьявольский смех.

Не много таких, кто его не боится,

сон лечит, а в бодрости тянет на грех.

Что мне от гордости моей досталось?

Сплетение чудных снов распалось,

кусками в тысячи осколков разлетелось,

признаньем о беспомощности спелось.

Мужество делает ничтожными удары судьбы. Демокрит

Мой друг сказал: поэт должен быть голодным.

Я усмехнулся, кивнул, вот и пусть

там, в глубине под водой тихоходной,

в омуте сгинет соленая грусть.

Вдруг нахлынули в память печальные лица

знакомых, подруг, позабытых друзей.

Свет не выключить, здесь мне не остановиться

в веренице картин вдоль больших галерей.

Свершенолетие – ура!

В мозгах – костер. В душе – дыра.

Ты пламя как ни заливай,

вслед за весельем звучит грай

вороний. Подарила мне

ты трубку мира. Мир в огне.

«Малыш» мне преподнес томик Вольтера.

Он вычислил из разговора, что мой век

давно прошел и мне претит манера

молчать, как умный просвещенный человек.

Так что пройду сквозь оптимизм Кандида

в словах язвительного Франсуа-Мари

и жить уеду на простор Тавриды

вдыхать зов вечности, вбирать аквамарин.

Ответить, прокричать,

пусть строки пахнут былью…

Мгновение, остановись,

из чувств не сделай пыль и

поговори со мной,

поведай о насущном…

Греми, мой друг, и пой,

но восклицай: мне скучно!

Выглянуло солнышко, стало теплей.

Это иллюзия наших страстей.

Песня (набросок)

Я не мастер коронных фраз,

не создатель длинных стихов,

но я знаю, что каждый из нас

в этой жизни на подвиг готов.

И я слышу веселый гимн,

гимн спасения и торжеству,

как сквозь радугу солнечный нимб,

запускает цветы в пустоту.

Плыл над городом мокрый туман

испарившихся, пролитых слез

благочестья, любви и добра —

в желтых каплях цветки мимоз.

В них движение сказочных нимф,

управляющих нитями снов,

они ткут шелк прозрачности рифм

из простых облаков.

Великого на земле – только человек, великого в человеке – только ум. А. Гамильтон (Это называется: хотелось сказать что-то умное, а получилось только пукнуть в лужу. Величие человека не возникает при рождении, его в себе еще надо воспитать. Хорошо, если на один миллион пара великих людей найдется. И ум тоже понятие относительное. Как говорил один знакомый: я – умный, потому и лох…)

Жизнь не в том, чтобы жить, а в том, чтобы чувствовать, что живешь. В. О. Ключевский

Ты, лето, разодето, как конфета.

Земля дыханьем солнца разогрета.

Пыль дождиком припудренных аллей.

Пух сильных и ветвистых тополей.

Лица блестят. Округлости раздетых дам.

Сегодня загораем. Пьем «Агдам».

Сидим на озере средь голых тел и ног.

В трусах шевелится настырный носорог.

Беседуем о том, как скрасить быт,

Наш облик не причесан, не умыт.

Пацан поймет лихого пацана.

Шпана, она и в Африке шпана.

Попойка, драка, песни до утра.

Великовозрастные парни – детвора.

Что завтра? Где вчера? Только сейчас!

Облава на ежей борзых! Атас!

Для жизни заготовлен эпилог.

Кто выжил, тот и значится как бог.

Под запах пыли, пуха и листвы

мы призываем дождь наполнить рвы —

бездонные душевные колодцы,

где люки сорваны. Вам приколоться?

Нам пошутить, поддать и потрепаться,

и пусть фонтан подбросит нам оваций.

Ты, лето, словно фантик от конфеты:

танцует балерина в лучах света.

На ежегодном фестивале дыр —

сатир не врал – глотает огнь факир.

В душе аврал… Война и мир…

Абырв…

Хорошо быть ученым, поэтом, воином, законодателем и прочее, но не худо быть при этом еще и человеком. В. Белинский (Вот именно! Звание человека еще надо заслужить, так что Гамильтон несуразицу сморозил.)

Признавшись в своей слабости, человек становится сильным. О. де Бальзак (Делает шаг к тому, чтобы стать сильным. Я бы так сказал. И, конечно, признаваться в своих слабостях есть признак духовной силы.)

Что выше и почтеннее в человеке, как не способность глубокого убеждения? В. Белинский (Выше только молчание.)

Всё человеческое умение – не что иное, как смесь терпения и времени. О. де Бальзак (А как насчет труда, усердия и работы над ошибками?)

….

Человек уже тысячи раз доказал, что он может быть тем, каким хочет быть. М. Горький