Юрий Занкин - Шут Живого Огня. Пьеса с прологом и эпилогом в 3-х действиях и 9-ти картинах

Великий русский Танцовщик Нежинский– собирательный образ Вацлава Нижинского, его брата Станислава Нижинского, а также его тени и соглядатая Ивана Нежина.

Мать– мать Нежинского.

Отец– отец Нежинского.

Директорзрелищ – директор цирков и театров… он же сам Дьявол.

Василий– слуга Директора, и одновременно слуга Нежинского.

Иван Нежин– соглядатай, шпион, и тень Нежинского.

Станислав– навечно замолкнувший в этом мире, старший брат великого Русского Танцовщика Нежинского.

Актёры театра пластической драмы– эфирные сущности, те кто существуют и движутся одновременно в двух взаимоувязанных параллельных пространствах, – в материально – реальном, и в эфирно – призрачном… появляясь, и исчезая, то в одном, то в другом, смешанном с исходным, пространстве… являясь и некой исходно – горней волшебной плазмой, и в то же время являясь дольним танцующим в пространстве бренным телом… являясь между двух взаимно связанных пространств телесно – эфемерной сущностью… и в то же время танцующим живым безумным бренным телом… тем телом, кто понимает толк в эфирном танце бытия… тем телом, кто принимает пляску бытия… Тем телом кто танцует, летает… Кто так призрачно летает сквозь смыслы бытия…

Купе скорого поезда едущего из Средней Азии в Москву. В купе беседуют, и пьют чай, двое, – Автор написанной здесь драмы, и некий Рассказчик, кто называл себя «Иваном Нежиным», – кто изложил в пути описанную ниже драму, с тем чтобы затем уже сам Автор, с сего согласия, его рассказ, в последствии бы описал, издал, поставил бы может быть в каком-нибудь пропитанным «мистически – полётным духом» театре…

– Это случилось в те времена когда ещё была жива наша Великая Страна. В купе поезда, едущего из Средней Азии в Москву, нас была двое, – я, едущий из командировки на родину, в Москву, и мой «попутчик», тогда житель Средней Азии. Я называю его… здесь я называю его «мой Попутчик», или просто «Попутчик»… или просто «Рассказчик», потому что дело было не в том куда мы ехали, и зачем мы ехали… а в том, – что именно рассказал мне «мой Попутчик»… или в данном случае просто «Рассказик»… а рассказывал он мне вот что… Он мне рассказал, что зовут его «Иван»… а фамилия у него «Нежин»… Впрочем он мне также пояснил, что дед его, тоже носил имя «Иван», и фамилии его также была «Нежин»… а прежнюю свою фамилию, как рассказал мне мой Рассказчик, дед его изменил на новую в честь великого Русского Танцовщика Вацлава Н е жинского… причём, как выяснилось, и мой Попутчик, и, по – видимому, его дед, имели в виду всё же выдающего русского танцора Вацлава Нижинского… но почему – то, и тот и другой, упорно вместе «Н и жинский» произносили «Н е жинский»… может быть потому что, как вспоминали те, кто знавали Нижинского ещё в детстве, утверждали потом, что многие дети… особенно девочки… в его балетном классе, называли, его плотно закрепившимся за ним прозвищем, – «Нежинка»… Да… «Нежинка»… называли его так… может быть потому что именно это его прозвище отражало подлинную суть того о ком поведёт сейчас речь мой «Попутчик»… или просто «Рассказчик»… тот кто, как и его дед, носил имя «Иван»… а фамилия его была «Нежин»… не знаю, подлинная ли это была его фамилия… не знаю… но, тем не менее… Тем не менее… рассказ свой наш «Рассказчик», он же «Иван Нежин»… начал вот с чего… А начал он свой рассказ вот с чего…

– (актёры пластической драмы исполняют некий обобщённый балетный танец, как некий синтез, как некое переплетение фрагментов, различных сюжетов, мирового классического балета )…Итак… сначала, прежде чем продолжить мой рассказ, мы для себя уясним – что такое балетный танец сам по себе… это к вопросу о смысле танца на вверенной всякому большому танцору танцующей Земле… да… на священной Земле Единого Танца… теперь так… определимся мы с вами, – зачем, для чего мы, люди, танцуем… Да, танцуем мы для чего… но боги танцуют это понятно, – танцуют они для некоего такого Космического Действа… некоего такого Творения Космоса… а вот люди-то зачем… а вот люди танцуют зачем… думаю танцуют они с тем чтобы прославить тем самым, то есть своим танцем бога, самого сотворившего эту Землю Бога… то есть тем самым, своим танцем, желая прославить самого Бога… думаю так… и в самом деле самый высокий танец на Земле это, тот танец, который люди называют «балетом»… выстраивается же такой танец на самых что ни на есть загадочных элементах… то есть основой балета является выстраивание неким таким своеобразным балетным языком рассказа о том, чего в реальной жизни нет… но хотелось бы чтобы было так… выстраивание такого танца происходит на элементах, которых у человека в его повседневной природе не существует, и существовать не может… он, человек, просто так не двигается… он просто так танцует своим своеобразным «балетным языком»… он просто так танцует… отсюда нам следует предположить, что этот язык классического исходного балета заложил в человеческих танцах сам бог… сам Бог его и заложил… Но а дальше-то что… а дальше-то что… вот тут а зарыта самая что на есть «балетная собака»… вот тут она эта «балетная собака» и «зарыта»… если это язык бога, и для Бога, то этим самым языком танцует сам Бог… он, бог танца, он при этом так и танцует… так при этом Он и танцует… сам Бог… вот об этом самом «боге танца», или «шуте бога – огня», как его называл сам бог, я вам дальше и хочу рассказать, дорогие мои… я хочу вам об этом и рассказать… …Итак, продолжим… так и продолжим… о том «шуте бога» который в полном смысле этого слова – извратил танец бога во славу Бога… так он его магически извратил… этот танец… танец бога… он – «Шут Бога, как жертва Бога»… он так его и извратил… по своему извратил… Что ж… танцуй, танцуй, дитя – жертва бога – «Шут Огня живого Бога»… Танцуй, дитя… танцуй жертва – шут… жертва дитя… сумасшедшая жертва – дитя… Танцуй, Дитя… танцуй… Бог так не танцует… так танцует «Шут от Бога»… Дитя Бога… так танцует его Дитя… так танцует Его Дитя… так танцует Шут для Бога… Шут Бога – Огня… Он так танцует, так танцует Его Шут – Дитя… так танцует «Шут от Бога».

– (на Землю сходит Ангельскую сущность, какая здесь, на вверенной этой сущности Земле, страдает мучается, плачет, сходит с ума от собственного бессилия, и собственной безысходности в этом бренном заблудшем, как кажется этой Ангельской сущнсти, мире)