Юлия Надеждинская - И встретила Серого Волка

Волк (морщась, как от боли): Вспороли, ага, так вспороли, что повредили печень. Правда, потом сами брюхо и зашили, хотели пристроить меня в зоопарк. За деньги, конечно. Только с больной печенью меня ни один зоопарк не взял. Подержат, видят, что я желчью исхожу, и отдают. Так года три и переходил из рук в руки, спасибо, что не порешили. Хотел было за старое взяться. В итоге – снова на вольных хлебах.

Шапка: Что так?

Волк: Мальчонку местного укусил. Проучил его, стервеца, основательно! Стоял, негодник, рядом с клеткой и жестами показывал мне одно неприличное слово. Вот гордость и взыграла. На решетку кинулся и – раз его!– за бочок! Подпрыгнул, закричал, я – раз его! – за палец! Мамаша прибежала, шум, гам, оба вопят! Откуда ни возьмись – смотритель – с палкой! Словом, выгнали меня.

Шапка (отодвигаясь от него): Даже не знаю, что и сказать. Кстати, мой муж, чтобы Вы знали, охотник. Под сердцем ношу нашего с ним младшенького.

Волк (облизываясь): А старший? Не у бабушки ли живет?

Шапка (нервно): Бабушка умерла. Днем он находится у свекрови. У матери мужа. Она – добрая женщина.

Волк (опуская морду): По поводу бабушки – искренне соболезную. Хорошая была старушка. Не зловредная. Сказать по правде, я и глотал-то ее тогда без особого удовольствия. Больше из куража.

Шапка (ухмыляясь): А меня, что же, с удовольствием глотали? Я же ни слова Вам поперек не сказала, когда мы с Вами до бабушкиной избушки по лесу шли. Когда же Вы проглотили ее, она билась головой о Ваши ребра, переживала, что забыла снять жемчужное ожерелье. А хоронили ее уже без него. Видимо, рассыпалось во время извлечения.

Волк (ложась на брюхо): Что толку вспоминать мое темное прошлое, мадам? За все свои злодеяния я уже отсидел. Сельский зоопарк – это, знаете ли, не санаторий! Да и шов мне на брюхо криворукий муженек Ваш весьма коряво наложил! Вот, убедитесь сами, три года прошло, а нитки, которые не истлели, до сих пор топорщатся. (Показывает шов). Зато как встретит меня в лесу, интересуется лицемерно, как мое здоровье! (Рычит).

Шапка (мельком взглянув на него): Да, невеселая тогда получилась история. А как все хорошо начиналось! Денек погожий, корзинка новая, пирожки…Бабушка нежится на пуховой перине в батистовом халате. И тут вдруг врываетесь Вы..! Весь этот кошмар!..

Волк (закрывая лапой глаза): Да, каюсь я, каюсь, черт попутал! Кстати, Вы своими деревянными башмаками оцарапали мне гортань. Я после операции больше недели не ел – пил только воду. Как только шов кровить перестал, хотел зайца-русака съесть, да только зря измучил. Пришлось придушить.

Шапка (бледнея): Я, пожалуй, пойду. Солнце почти зашло, муж кинется меня искать. А я – тут, с Вами. Думаю, что он не будет милосерден к Вам во второй раз. У него при себе – ружье. А главное, что после захода солнца я сама не своя делаюсь! Что-то темное вздымается во мне… наверное, гормоны.

Волк (поднимаясь с травы): И охота Вам со стариком жить! Помнится, Вы намеревались школу окончить, в город податься и в белошвейки пойти. А теперь вот носите ему одного за другим детей как необразованная волчица. А ведь Вам, по моим подсчетам, нет еще и 18-ти!

Шапка (возражая): Вот прицепились Вы и к его, и к моему возрасту! Мой муж – это мой надежный тыл. Видели бы Вы, как он учит нашего старшенького стрелять! Как помогает ему держать на курке крохотный пальчик. Я, когда наблюдаю за ними, реву. Может, это все потому, что настоящего отца у меня никогда не было. Я в последнее время очень часто реву. И уже не уверена, что и это – гормоны. Может, я просто дурочка.

Волк (труся рядом): Я тоже не помню своего отца. Да, и мать, признаться, помню плохо, но брак по расчету, мадам, не для меня! Мне нужна страсть и головокружительные ощущения. Кстати, до сих пор мои ноздри щекочет сладкий цветочный запах Ваших духов – Ваш муж оставил в моем брюхе Вашу красную шапку.

Шапка (краснея, замедляя шаг): Боже! А я ночами с ума сходила, где же, где я потеряла ее! И это были не духи, месье, это было дивное цветочное мыло, которым я стирала ее в реке. Бабушка сварила его в подарок на мое первое причастие.

Волк (с трепетом): А я долгое время не мог нормально уснуть – этот запах дразнил, он тревожил меня. Что я только ни предпринимал! Даже залезал к себе в глотку когтистой лапой! Хотел пахучую ткань зацепить. После хотел ее растворить. Пил керосин и слабо разбавленный уксус.

Шапка (в шоке): Подумать только! Если бы я не знала, месье, что Вы душегуб, я бы решила, что Вы…

Волк (с пафосом): Парфюмер? Или, что еще более нелепо, влюблен в Вас? А хотя бы и так? Что с того? Я – садист. А у Вас – семья, куча детей, обязательства…

Шапка (придерживая живот): Мне не терпится увидеть ее, мою шапку! Я хотела бы оставить ее в наследство своим детям как добрую память об их наивной, непутевой матери.

Волк: Боюсь, что это невозможно, увы… Но у меня есть и другой бонус, мадам.

(Из-за кустов появляется охотник с ружьем. За деревьями садится солнце).

Шапка (показывая мужу на живот): Если бы не это, он попытался бы съесть меня.

Охотник (соглашаясь): Если бы не это (показывает на волчий живот), я попытался бы его еще раз убить.

Волк (с грустью): Если бы не это (крутит пальцем у виска), я бы вообще мимо прошел, а так попытался чуточку подбодрить старую знакомую.

Шапка (инфернально улыбаясь) – Охотнику: Милый, ты должен снова застрелить его и еще раз вспороть ему брюхо! Ты забыл в нем мою красную шапочку.

Охотник (отстранено улыбаясь): Милая, я выпотрошил его, как овцу. Никакой шапочки в нем и в помине не было.

Волк (язвительно улыбаясь): Да, даже если бы и была… Вот дура! Три года прошло. И у меня хороший метаболизм. (Дает стрекача).

Охотник (обнимая Шапку): Чтобы избавиться от зависти напарников, я оставил в его брюхе бабушкино жемчужное ожерелье. Таким образом, он – наш мобильный сейф. Я держу его на строгом контроле. (Целует жену).

Волк (убегая все дальше и дальше): Ну, а о том, что меня по утрам полощет чистейшим жемчугом, я расскажу самой королеве Великобритании!

А были и другие варианты

И вот напекла Матушка пирогов, достала из погреба бутылку вина и позвала Красную Шапочку.

– Ступай-ка к своей милой, немощной бабушке, дочка, – ласково сказала она девочке, погладив ее по плечу, – да отнеси ей пирогов да бутылку вина, иначе, боюсь, не поправится она.

И вышла девочка из дому, и спустилась по тропинке вниз, а дорога к немощной бабушке вела через лес!

И встретился ей по пути Серый Волк. То да се. Куда идешь, девочка? К бабушке? А что с ней? А она больна? А что в корзинке? Пироги и вино. А поможет? Матушка сказала – должно. А не будешь против, если я с тобой пойду? А пойдемте, господин Волк. Вместе как-то веселей.

Пошли.

– Я к тебе с гостинцами, бабушка! – громко крикнула старушке Красная Шапочка, переступая порог.