Татьяна Горьковская - Cемьи любят петли

Мы обе одновременно рассмеялись, прикрывая рот рукой, чтобы не выдать свое местоположение. Аккуратно выглянув из-за листвы, я увидела идущую недалеко от нас Софию, что резко повернула голову на послышавшийся шум нашего куста. Но ее внимание тут же было отвлечено другим первоклашкой, что по неосторожности выглянул из-за ступенек школы. София тут же помчалась обратно к своему месту, дабы зарегистрировать пойманного.

– Вроде бы пронесло, – произнесла я шепотом.

– Угу, – поддакнула Кристина.

– Чуть не попались. Надо сидеть тихо, иначе нас обнаружат.

Наступило снова молчание, но на этот раз в нем не было неприятного напряжения.

Спустя пару минут мы услышали звонок.

– Что ж… – начала я неуверенно, поднявшись с земли. – Пора идти домой.

– Да, – ответила Кристина. – Здорово, что нас так и не нашли здесь. Это счастливый куст.

– Да! – повторила я за ней, смеясь. – Теперь он мой самый любимый из всех кустов в школе.

Мне было приятно немного поболтать с Кристиной, пока мы шли обратно к нашим классам. А то, что она была моей родной сестрой, добавляло еще больше интереса в наше общение.

Кристина, как и ее класс, вернулись во владение Марьи Сановны, а мы – к нашему физруку, что ждал подбегающего к финишной черте Каченцова. Он как раз закончил бежать второй круг. Тяжело дыша, он, весь мокрый, оперся на колени, не поднимая головы.

– Ну что, Шерлок, пересчитал снова деревья? – крикнул ему физрук.

Каченцов устало поднял голову.

– Павел Аркадьевич, – выговорил он с трудом, – их там ровно одиннадцать, как я вам и говорил в первый и во второй разы.

– Разве? – удивился физрук, качая головой. – Значит, я ошибся. Я же говорил, у меня были проблемы с математикой. Так, ребята, переодевайтесь и идите домой. На сегодня все свободны.

И как ни в чем не бывало направился в школу. Никогда я еще не видела Каченцова таким злым. Мне даже показалось, что он всё-таки сможет прожечь спину вслед уходящему физруку. Мы также направились к школе.

– Вы что, теперь с Кристиной дружите? – спросила София.

– Нет! – воскликнула я в испуге. – С чего это ты взяла?

– Мы видели, как вы обе над чем-то смеялись, выходя из своего укрытия, – вставила тут же Наташа. – И вообще, как так получилось, что вы спрятались там вместе? – спросила она озадаченно.

– Слушайте, мы просто разговаривали, понятно? Не молчать же надо нам было всё то время, что нас не могли найти, – ответила я подругам с раздражением.

– Ты чего это так злишься? – высказала мне Наташа. – Я, например, не понимаю, почему ты с ней не общаешься. Ну и что, что родители развелись, вы с Кристиной же не виноваты в этом. Вы не просили их рожать, – сумничала Наташа как всегда.

Но в чем-то она здесь была права…

– Я хоть живу с обоими родителями, но одна в их маленькой семье, – продолжила она. – Я была бы рада иметь еще кого-то, помимо себя. А еще, если это была бы сестра, вообще было бы здорово! Я даже готова делиться с нею своими красивыми платьями, лишь бы было с кем поделиться.

Наташа замолчала. Было непривычно видеть ее такой расстроенной. Мы с Софией и не подозревали, что ей так плохо одной в семье. А откуда мы знали, ведь у нас были братья и сестры. То, что есть у одного, всегда хочет кто-то другой.

– Алис, я, кажется, видела машину твоей мамы, стоящую около школьных ворот, – проговорила задумчиво Наташа. Это была первая ее реплика за всё то время, что мы переодевались в девчачьей раздевалке после того внезапного одинокого ее признания.

Я сомневалась, что это могла быть моя мама.

– Ты, наверно, ошиблась. Мама давно уже не забирает меня из школы. Она привыкла, что со мной ничего не случается.

– Значит, сегодня она об этом вспомнила, – продолжила настаивать Наташа, закрывая свой шкафчик. – Так бывает иногда. Забываешь важное, а потом вспоминаешь.

– Сейчас мы это выясним, – ответила я равнодушно на ее замечание. Я не обижалась на ее язвительные замечания. Совсем недавно она показала свою слабость и теперь злится из-за этого. К тому же мы еще и подруги.

Покинув наконец-то еще один день из жизни школы, на улице около ворот, как и говорила Наташа, действительно стояла мамина серая машина. Это и вправду была она.

– Я же говорила, – не удержалась еще раз напомнить свою правоту Наташа.

– А вот и мой отец тоже здесь! – воскликнула рядом София, указывая на соседнюю машину рядом с маминой. – Ладно, девочки, пока. Сегодня каждый идет своим путем.

– Пока, – проговорили мы с Наташей, помахав ей в ответ.

Мама посигналила мне несколько раз подряд, что привлекло пристальное внимание проходивших мимо нас. Спасибо тебе, мам!

– Тебя подвезти? – спросила я у стоящей еще рядом подруги, похожей вроде на Наташу. Стоит один раз повести себя по-другому, как тебе уже заново приходится привыкать к человеку.

– Нет, спасибо. Я хочу немного прогуляться, – ответила она задумчиво. – До завтра, Алис.

– До завтра, – повторила я ей вслед.

Мама посигналила еще раз. На этот раз оповещение о ее приезде было более продолжительным. За взглядами теперь шел тихий шепот среди учеников. Нужно было поскорее спрятаться в машину. Сделав два шага, я заметила Кристину, шагающую с какой-то темноволосой девочкой с массивным бантом на голове, который больше ее самой. Они над чем-то вместе смеялись. Кристина перевела взгляд на меня. Я в испуге отвернулась и опустила глаза, смотря на землю так, словно видела ее впервые. Так я шла до самых дверей машины, зная точно, сколько я сделала шагов за это время.

– Привет, мам, – проговорила я быстро, сев в машину. – Ты не предупредила, что заберешь меня сегодня. Что ты здесь делаешь?

Мне нравился запах, поселившийся в машине. Здесь были мамины любимые духи, пахучая наклейка, предназначенная специально для создания аромата, и был еще какой-то запах, принадлежавшей только этой машине. Ее собственный. Видимо, он поселился, как только ее собрали на заводе. Как имя, что дают всем нам с рождения.

– Разве я не могу забрать свою дочурку из школы? Для этого мне не нужно тебя предупреждать, – ответила она, смотря куда-то вдаль.

Мимо нас проходили ученики.

– Ты что, расстроена моим приездом? – спросила она после короткого молчания. Она не переставала словно кого-то высматривать в идущей мимо нас толпе.

– Нет, что ты, мам… я просто удивлена, вот и всё! – произнесла я как можно спокойнее. – Ммм… может, мы поедем уже? Я так есть хочу.

Забота всегда ее отвлекала от других дел. А голодная дочь – особенно.

– Хорошо, – ответила она, вздохнув. Оторвавшись наконец-то от идущих лиц, она быстро завела машину, и мы тронулись с места. Я неуверенно повернула голову туда, где последний раз стояла Кристина с девочкой и с бантом. Его нетрудно было найти среди прочих. Они всё так же болтали на том же месте. И только Кристина, как и я, неуверенно посматривала в мою сторону. Она не улыбалась мне. Не посылала никак прощальных жестов или вроде этого, что обычно делают друзья. Ничего. Может быть, перед тем как она увидела испуг в моих глазах, и теплилась надежда на дружественное прощание, ведь мы всё же прятались вместе за одним кустом сирени, но теперь только немые взгляды незнакомцев, которые словно никогда и не разговаривали. Здесь было слишком трудно прятаться. Я отвернулась. Мне не хотелось больше туда смотреть. Мне нельзя с ней дружить. Нельзя иметь сестру. Поэтому об этом не стоит больше думать.