Владимир Арро - “Смотрите, кто пришел!” и другие пьесы

Авель . Да. Но и это нужно знать!

Сокольников . Может быть, вы и правы… Но важно сохранить… Уже растаскивают… (Смотрит с надеждой.)

Пауза .

Пожалуйста, князь… Примите… Прошу вас.

Авель. Ну, хорошо. (Подчёркнуто церемонно.) Я соглашаюсь принять ваше наследство и вступить в права наследника. Нужны какие-нибудь формальности? Нотариальные заверения?

Сокольников . Нет-нет, благодарю вас!.. (Передает чемоданчик. Авель принимает двумя руками.) Теперь я спокоен. (Уходит, оглядываясь.) Я спокоен…

Авель молится перед иконой. Входит Елена.

Елена . Милый князь!.. Добрый князь! Помолись за меня! Помолимся вместе! (Бухается рядом с ним на колени, закатывает глаза.) Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный, помилуй нас.

Авель . Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный, помилуй нас.

Вместе . Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный, помилуй нас.

Авель . Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Осеняют себя знамением

Авель . Встаньте, прошу вас. (Поднимает Елену.) Что случилось?

Елена . Личная жизнь, понимаете, князь, загублена.

Авель , Да, но вы еще молоды…

Елена . Нет-нет, не утешайте меня, всё напрасно, мы обе погибли.

Авель . Кто еще?

Елена . Дочь! Моя бедная дочь…

Авель Майя?

Елена . Да. Я плачу, князь, я плачу, но тихо. А хочу кричать белым криком!

Авель . Кричите, вам будет легче.

Елена (Раздумывает). Да?.. Соседи вызовут санитаров. У нас не принято. А то бы крик стоял в двадцать глоток. Мы терпим. И плачем… Такая у нас страна. Такова наша ментальность!.. (Рыдает. Кричит в сторону двери Паши Куделина.) Эй вы, слышите?.. Она не поедет!.. Она не будет никого экскортировать! Я против экскорта! Это не для нее! У нее другая судьба!..

И тут ее монолог подхватывает Авель. Он делает это с помощью грузинского языка и жестикуляции так выразительно, что послушать его выходят все, кто оказался дома. Он заканчивает свою страстную речь по-русски, фразой, известной каждому жителю Тбилиси.

Авель . Клянусь мамой!

Звучат аплодисменты.

Елена (меняет тон). И передай своему вонючему бизнесмену, что в нашем курятнике ему не обломится! Пусть поищет в модельных салонах! Или на кастингах! Или… сам знаешь где.

Звучат аплодисменты.

Паша (появляясь в дверях). Ну, и правильно. Я всё понял. Но зачем так кричать? Найдется другая, дело большое. Сингапур, конечно, сказочный город. Но всему свое время.

Елена . Будет и на нашей улице Сингапур! Правильно, Авель?

Авель . Я думаю, будет. Успокойтесь.

Паша . Осталась мелочь. Вернуть деньги.

Авель . Какие деньги?..

Паша . Которые были выданы на одежду. Тысяча баксов. Было такое?

Елена (в растерянности). Тысячу долларов?.. Но вы не предупредили… (Бурно.) Да, конечно!.. Да-да, мы вернем!..

Авель . Они вернут.

Елена . Конечно, вернем. Авель, спасибо! Как вы мне помогли! С меня будто тяжесть упала! Авель, дорогой, позвольте вас поцеловать… (Целует его.) Авель, друг мой, если б вы знали, как я одинока… Не бросайте меня. Как я одинока… (Уходит к себе.) Боже мой, как я одинока…

Кассандра (входя в комнату Авеля). Это что?

Авель . Это Кирьянов попросил подержать, у него тесно, должно быть. Он заберет.

Кассандра . Будь осторожен, Авель. За этим Кирьяновым числятся какие-то темные дела и темные люди. И если однажды сюда явятся с обыском, я не удивлюсь. У тебя надо проветрить. (Отворяет окно.) Съезди пока на лифте к почтовому ящику. Елена имеет обыкновение вынимать мои газеты и читать их за завтраком. А зачитанные газеты в жирных пятнах мне не нужны.

Авель уходит. Кассандра внимательно осматривает поклажу, оставленную Кирьяновым. Открывает шкаф, пробует открыть кейс, но он заперт на два замка. Кассандра качает головой.

Затемнение.

Следующая сцена вопреки театральным канонам совсем не имеет действия и весьма бедна на диалоги. Главным ее событием станет закат, – яркий, насыщенный, быстро меняющий краски и очертания, – видимый во всю широту окоёма. Поскольку сценически он происходит где-то поверх зрительного зала, то игра света отражается на лицах жильцов, когда они, сменяя друг друга, подходят к панорамному окну и зачарованно смотрят вдаль. Несменяемый здесь лишь один – Авель. Он затаился на краю подоконника почти что в оцепенении перед открывшимся зрелищем.

В холле звучат в исполнении Галембы элегические мелодии то ли из симфоджазовых композиций времён Рэя Кониффа, то ли из не успевших еще устареть импровизаций Джона Леннона. В своем обычном стиле, который ненавязчиво диктует диван-рекамье, полувозлежит умиротворенная Елена.

Елена. А сейчас будет белая ночь.

Галемба. Угу…

Автор был бы чрезвычайно благодарен тому режиссеру, который не пожалел бы времени на эту бессобытийную и бессловесную сцену.

Бурный закат угасает. Город и небо над ним готовится к приходу белой ночи.

В холле зажигают торшер. Елена вяжет на спицах, курит. К ней приближается Авель. Музыка уходит на второй план, а потом и вовсе утихает.

Елена. А, это вы… Вы что-то хотели сказать?

Авель . Я… Да, я хотел сказать…

Елена . Внимательно слушаю.

Авель . Вам нехорошо.

Елена . Та-ак… Дальше.

Авель . Можете располагать мною.

Елена . Да? В каком смысле?

Авель . Вы говорили, что вам так одиноко.

Елена . Я? Когда? Разве я так говорила?..

Авель. Мы вместе молились…

Елена. Да?

Авель . За вас. За вашу дочь…

Елена . А что с ней?

Авель . Какие-то люди…

Елена . А-а, нет-нет, Авель, вы что-то напутали. Дочь всегда была при мне и в полном – вы слышите – в полном порядке! Я для нее ничего не жалела. Мое одиночество это лишь видимость, Авель! Мой каприз. (Встает. Подходит, берет его за руки.) Прихоть!.. Ах, Авель!.. Милый вы человек. Понимаете, мне так угодно сегодня – быть одинокой. И жалость к себе доставляет мне удовольствие… Вы понимаете?.. Иногда надо себя пожалеть. Кто там пришел?