Глеб Нагорный - Салон ритуальных услуг

©Текст. Глеб Нагорный, 2020

©Агентство ФТМ, Лтд., 2020

Папик (Вадим Альбертович) – усопший. Роль в гробу, в урне с пеплом и на фотографии с креповой лентой.

Мать (Каролина Карловна) – вдова. В черном. С серой душой. На руках перчатки с открытыми пальцами. На пальцах кольца.

Настенька – старшенькая дочь. Синий чулок. Душа цветная. Пальцы без колец. Тридцатник.

Лизон – младшенькая дочь. Розовый чулок. Душа блеклая. Кольца с пальцами. Двадцатник.

Михаил – старшой. Молчун в уме. Сорокет. Дорого одет.

Борис – средний братец. Язык средней болтливости, ум такой же. 37. Прилично одет.

Глебушка – младшенький. Болтун без ума. 33. Нормально одет.

Адвокат (Юрий Владимирович) – деловитость, костюм, очки. Поджарый и бритый.

Партнер по бизнесу (Роман Андреевич) – деловитость в костюме. Без очков. Не поджарый и небритый.

Отец Сергий – деловой без костюма. Ряса, крест, скорбь. Совсем не поджарый. Линзы и борода с пузом.

Болек (Бенедикт) – вытянутый охранник.

Лёлек (Леонид) – короткий охранник.

Светик (Светик) – округлая секретарша Папика.

Дядя Славик – жертва авиакатастрофы.

Исаак Иосифович – нотариус, жертва алчности.

Зойка – уборщица, повариха и прачка с Рублевки; жертва обстоятельств.

Президент эР-эФ – жертва России.

Жанна – подруга Светика, удачно выскочившая замуж за Гонсалеса, владельца апельсиновых плантаций в Испании; она же, как и Светик, жертва «плантаций» постсоветского пространства.

Гонсалес – просто жертва.

Шестеро неизвестных – жертвы автокатастрофы.

Байстрючонок – жертва, которая еще не знает, что она жертва.

Прочие жертвы.

Сцена разделена занавесом на две части.

Авансцена.

Крематорий. Венки. Гроб. Звучит траурная музыка. Вокруг домовины собрались провожающие в последний путь Вадима Альбертовича.

Отец Сергий напевно читает молитву. Вид у него серьезный, величавый. Матьподносит платок к сухим глазам. Рядом с ней два охранника в мешковатых костюмах с галстуками – Болеки Лёлек. Глебушкапокачивается. Он пьян и икает. На его лице блуждает глупая улыбка. Глебушку с двух сторон поддерживают братья – Михаили Борис. Лизон – в гламурном золотом спортивном костюме с траурными вставками по бокам – нервно переминается. Партнер по бизнесустоит, скорбно склонив голову и скрестив руки на животе. На самом деле он любуется новыми лакированными туфлями, приподнимая то одну, то другую ногу. Адвокатпрячет зевок в кулак. Плачет только Настенька.

Отец Сергий (помахивая кадилом) . Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежди живота вечнаго преставльшагося раба Твоего, брата нашего Вадима, яко Благ и Человеколюбец, отпущаяй грехи и потребляяй неправды, ослаби, остави и прости вся вольная его согрешения и невольная…

Михаил (Глебушке, сквозь зубы) . Кончай икать!

Отец Сергий….избави его вечныя муки и огня геенскаго, и даруй ему причастие и наслаждение вечных Твоих благих, уготованных любящым Тя: аще бо и согреши, но не отступи от Тебе, и несумненно во Отца и Сына и Святаго Духа, Бога Тя в Троице славимаго, верова, и Единицу в Троицу и Троицу в Единстве православно даже до последняго своего издыхания исповеда.

Михаил (Глебушке, громко) . Перестань икать, я сказал!

Отец Сергий. Темже милостив тому буди, и веру яже в Тя вместо дел вмени, и со святыми Твоими яко Щедр упокой: несть бо человека, иже поживет и не согрешит. Но Ты Един еси кроме всякаго греха, и правда Твоя правда во веки, и Ты еси Един Бог милостей и щедрот, и человеколюбия, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Михаил дает Глебушке мощный подзатыльник.

Глебушка. Кончай, я ж не специально.

Михаил. Урод, даже на похоронах родного отца напился!

Глебушка. А где еще пить?

Борис. Тише оба. Заканчивается уже.

Отец Сергий. А теперь, братия и сестры, проститеся с рабом Вадимом. И да упокоится его душа с миром.

Настенька. Папа, папка! (Кидается на гроб.)

Мать. Оттащите эту малахольную.

Михаил подходит к Настеньке.

Михаил. Насть, Насть, успокойся.

Настенька. Папка!

Мать (оттесняя Настеньку) . Дай мне. (Склоняется над гробом.) Ну, что?.. (Смотрит сверху вниз, потом на отца Сергия.) Что говорить-то?

Отец Сергий. Попрощайтесь. В последний путь мужа провожаете.

Мать. А? Ну да. Пока, Вадик. Чтоб тебе, как говорится, земля пухом.

Глебушка. Мы в крематории.

Мать. Один чёрт. Извините, отец Сергий, не при вас.

Отец Сергий. Бывает, матушка… Вообще, Каролина Карловна, православие кремацию не приветствует, мы больше за ингумацию. Но поскольку это давнишняя просьба Вадима Альбертовича… Так я как бы и вашим, и нашим.

Мать. Спасибо за участие, батюшка… Собственно, вот, Вадик… Всё… (Отходит.)

К изголовью гроба по очереди подходят братья, прощаются. Глебушка наклоняется к гробу и застывает в неестественной позе. Михаил похлопывает его по плечу.

Михаил. Давай, брат… Эй! Чёрт! Он уснул!

Михаил и Борис оттаскивают Глебушку от гроба, хлопками по лицу приводят его в чувство.

Глебушка. А?!..

Михаил. Что – а? Дома поспишь, алкаш! Выбрал место.

Лизон подходит к гробу.

Лизон (поворачивается к Матери) . Это что значит? Совсем накрылся Куршевель на Новый год?

Мать (шипит) . Молчи, дура. Дома поговорим. Прощайся давай быстрее.

Лизон (обращаясь к усопшему) ….это… ну ты давай… того… не скучай… Ой! Я чё-то не то сказала?!

Мать. Нормально всё.

Настенька снова бросается к гробу.

Настенька. Па-а-а-а-ап!

Мать. Оттащите ее! Хватит уже причитать!