Алексей Зубов - Драма для Дю

Елена Глинская. Драма.

По Истории Н. М. Карамзина драматические сцены.

Великий князь Василий Иванович

Князь Василий Шуйский

Князь Иван Оболенский

Монах Максим Грек

Шут Тимофей

Елена Глинская – княгиня

Боярыня Вельяминова

Бояре

Слуги

Девушки

( Государева библиотека. Максим Грек перебирает листы хартий.)

Грек.

Тот счастлив Государь, когда держава,

которую хранить поставил Бог,

спокойна и в достатке процветает,

враги трепещут, а народ – послушен.

и ужасов судьбы не знает мир…

Но трижды счастлив он, когда потомки его с почтеньем добрым поминают

за то, как высоко он поднял нравы и образ мыслей подданных своих.

Науки нравы очищают – несомненно,

А при дворе московского владыки они цветут, как сад, благоуханно

И плод, порой нежданный, дарят нам.

И в Греции, и при дворах Европы, собрания я видел книг и хартий

Но ты, Москва, затмила всех богатством

Из тьмы веков дошедшего ума.

Все эти драгоценные страницы,

Святоотеческого светлого ученья

Перевести я должен, чтобы русский

Народ и в Истине и в Духе утвердить.

(входит Шуйский

Грек кланяется в пояс).

Здоровья, князь тебе и милость Божью.

Шуйский.

И тебе честной отец. Не спишь и ночью

– все пишешь, вижу я.

Грек.

То житие Пахомия святого,

я князю в утешение в печали его перевожу.

Шуйский.

Великий князь… Державный наш правитель.

Отец всем нам, и все мы Бога просим,

Чтобы он царствовал на славу долго. Вечно.

Но человек из праха создан,

И в прах уходит. И кому держава

Московская достанется тогда?

Грек

Да. Сына нет у князя, хоть молитвы

по всем церквам приносят ежечасно,

И двор постится и холопы следом.

Шуйский.

Да слышал ли ты слух? В народе ходит.

Грек.

Я слышал будто – первая, законная, супруга в «Девичьем» в заточении родила

Наследника московского престола.

Но слух идет от нелюбви народа

К Елене Глинской – молодой жене

Отца и Государя нашего.

Шуйский.

Род Глинских! – Темника Мамая

потомков. Кровь их будет с нашей

Теперь замешана, и будет нами править неведомо чей отпрыск.

Из Литвы

Враждебной выбрали княжну – как будто здешних мало!

Грек.

Но третий год идет, а у княгини – все сына нет -

То знак суровый с неба.

Не может муж женатым быть вторично, когда супруга – инокиня.

Шуйский. – Знаки – тут не при чем.

(входит Оболенский)

Сюда Великая княгиня! Здравствуй князь – и ты здесь?

Шуйский

С монахом я о вере говорил.

Оболенский.

С каких-то пор наш грозный воевода вдруг стал у постников послушником примерным?

Или в монахи ты собрался, князь Василий?

Шуйский.

Не все в любимцах, как иные, князь Иван.

(Входит Глинская в сопровождении Вельяминовой и девушек. Девушки встают на колени.)

Вельяминова.

Угодно государыне-княгине здесь помолиться среди книг святых

Она ни с кем общаться не желает и просит вас, князья, оставить нас.

(Шуйскийи уходит)

Ты, инок, тоже прочь ступай. Постой-ка. Где полотно с картиною голландской,

Ужасной преисподней? Та, где бесы пытают грешников. Достань ее… Ступай.

Глинская.

Мой верный князь, не можешь ты остаться. Жди за дверями и храни покой

Печальной государыни своей. Мы после свидимся… Я говорю – ступай.

(Оболенский уходит)

Что ты, боярыня, вчера мне говорила, что средство есть одно – зачать младенца,

И тайна эта – здесь, средь древних хартий, сокрыта, для чего-то, от людей.

Вельяминова.

Взгляни, на эту, государыня, картину, где адские мучения – ты видишь?

Глинская.

Да, вижу. Участь грешников ужасна и темным страхом наполняет сердце.

Но что нам в том?

Вельяминова.

Смотри левее.

Вон, видишь – блудница слилась в объятьях с бесом,

А дальше – видишь?…

Она беременна и плод ее огромен, таков, что силы нет нести.

Глинская.

О, Боже!

Нет? Не так я поняла? Иль ты, боярыня, мне в шутку предлагаешь?

Вельяминова.

Шутить забудем, как совет боярский подскажет князю нас сослать подальше

В убогий монастырь. А могут просто

в темнице ненароком удавить.

Глинская.

Ведь ты права… В Москве у женщин судьбы похожи все на бесконечный плач.

Зачать – спасение, но как? Я содрогаюсь

при звуке имени бесовского, а видеть?

А ласки с ним делить! О, что я! Боже!

Вельяминова.

Довольно жертву принести ему, а ласки

И ложе брачное делить совсем с другим…

Глинская

А что за жертва?

Вельяминова

Государыня, пустое – убить мерзавку девку

(пинает стоящую на коленях девушку)

иль холопа,

лишь бы крещены были и чисты.

Когда перед постелей кровь прольется,

Тогда вся сила беса мужу в сердце

Войдет – как жеребец безумный, свою супругу будет он ласкать.

Глинская.

Великий князь об этом знать не должен… Он набожен и добр…

Где князь Иван? К нему есть поручение…

Вельяминова. (девкам)

Зовите князя Оболенского.

Девушки.

Боярин, князь, Тебя к себе Великая княгиня просит.

Вельяминова

А чем не муж? И молод и силен.

Глинская.

Молчи пока. И убери картину.

(входит Оболенский)

Мой верный князь, пойди, предупреди

Супруга нашего – надежду государя,

Что мы идем…

(Оболенский уходит)

Вельяминова.

Уж как наш князь хорош!

Глинская.

Пойдем, боярыня, и мы. Трепещет сердце! Мечтами страшными оно раздражено…

(уходят обе, вместе с девушками. Появляется Грек)

Грек.

Что слышал я! Я думал, что молитве

Святой не помешаю, что княгиня смиренно плакать будет и виниться,

а я, со скорбью, вторить буду ей.

Предупредить я должен… Но Василий

мне не поверит.

Он глазами супруги смотрит, слышит лишь ее ушами.

Открыть все Шуйскому? Он сын Войны и знатен -

Не дело иноков мирских князей судить.

(уходит)

( Палаты Государевы. В. к. Василий Иванович, Глинская, Шуйский, Оболенский, шут Тимофей, ближние бояре, слуги.)

В. И.

Митрополит-владыка разрешил нам суровый пост нарушить ненадолго,

Чтобы бояре верные и слуги

Могли сегодня сердцем отдохнуть.

К тому же доброе знамение я видел -

(Шуйскому)

–Ты помнишь, князь, на Воронцовом поле

не ждали мы удачи от охоты -

Взял ястреб перепелку. Вдруг – вторую, а там и третью! Все – в мгновенье ока!

То предвещает мне добро. И милость Божью в рождении наследника престола.

Теперь хочу, чтоб музыка играла, свечей поболее, и чтобы все в веселье

Обедали со мной… (играет музыка, и т. д.)

А где мой шут?

Желаю я смеяться – а нет его.

(шут из-под стола)

Я здесь, мой государь!

В. И.

Чего ты прячешься? Опять играть надумал? Тимошка, где ты там, боярам покажись.

(шут вылезает)

А расскажи, чего задумал, что трясешься?