Сергей Баев - Эффект бабочки. Дамский роман для женщин всех возрастов

© Сергей Баев, 2019

ISBN 978-5-0050-1522-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

…Рейс Москва – Тель-Авив нежно, по всем законам современного сервиса, проглотил своих неугомонных пассажиров и теперь переваривал их многочисленные потребности: одному срочно понадобилось одеяло, другому хотелось сока, третий боялся летать и просто нервничал. Стюард, грациозно двигавшийся по проходу, разливал огонь по бокалам: вино, водку, коньяк и другие горячительные напитки. В массе своей пассажиры просили либо сок, либо сухое вино, иногда – пиво.

Когда стюард осторожно протискивал свой импровизированный бар мимо меня, я остановила его и пальчиком показала на коньяк.

Молодой симпатичный парень, лет двадцати пяти, в фирменной рубашке с галстуком бело-голубого цвета с надписью «Эль Аль», притормозил возле моего кресла, одновременно ласково и вопросительно взглянул на меня, и подчёркнуто вежливо произнёс: «Ани лё мэвин. Ма ат роца, гевэрэт?» ( Перевод с иврита: «Я не понял. Что вы хотите, госпожа?» ).

Теперь пришла моя очередь смотреть на него ласково и вопросительно, и я раздражённо процедила: «Я ни хрена не понимаю на вашем тарабарском языке. Налей мне коньяку, я ужасно боюсь летать. Понял?»

Cтюард тут же нажал кнопку экстренного вызова над креслом, едва заметно покосился на меня и заученно пробубнил: «Рак рэга, гевэрэт. Еш ми шу мидабэрт русит» (Перевод с иврита: «Одну минуту, госпожа. У нас есть человек, говорящий на русском». )

Как по команде к нему на подмогу прилетела симпатичная стюардесса по имени Жанна и с показной улыбкой спросила: «Какие у Вас проблемы, госпожа? Что Вы хотите?»

«Девочка моя, я хочу коньяка, поскольку страшно боюсь летать. А к коньяку, будьте добры, принесите лимончика», – ответила я.

Стюардесса снова улыбнулась своей дежурной профессиональной улыбкой и перевела с русского на иврит мой заказ юноше в униформе. Он тут же оживился, накапал полстакана коньяку и протянул со словами: «Бэвакаша, гевэрэт. Ла бриют». ( Перевод с иврита: «Пожалуйста, госпожа. На здоровье». )

Я залпом влила в себя горячительное и на непонятном слове «Ла бриют» возвратила стакан стюарду с просьбой: «Повтори-ка, сынок!»

Он вопросительно покосился на русскоговорящую коллегу и по её жесту сообразил, что я категорически требую продолжения банкета. Вновь наполнив стакан, он надел на себя маску учтивости, потом протянул тарелочку с нарезанным лимоном и снова произнёс загадочную фразу: «Ла бриют, гевэрэт» (Перевод с иврита: «На здоровье, госпожа». )

…Израильтянин от двух порций коньяка без закуски, наверное, уже умер бы два раза, но мы-то русские, нам такие мизерные дозы только для поднятия настроения.

Стюард, как под гипнозом, онемел, стоял как столб около моего кресла, не в силах двинуться с места. Первый раз в жизни он видел, как немолодая женщина залпом опрокинула две порции коньяку и осталась в живых. Стюард пребывал в шоке! А ведь самолёт только-только набирал высоту. Что же произойдёт после трёх часов полёта? Парень, родившийся и выросший в Израиле, даже не мог себе представить, что станет выделывать эта пожилая, интеллигентного вида дама дальше?

Пока летающий бармен прокручивал в голове различные варианты скорого будущего, я вернула ему тару и жестом приказала – «Повторить»! Стюард покорно наполнил мой стакан, глубоко вздохнул и шёпотом вымолвил: «Зэ машеу машеу!!!» (Перевод с иврита: «Это что-то!!!»), что, очевидно, означало крайнее восхищение.

«Девушка, переведите, пожалуйста, что он сейчас изрёк?» – попросила я.

«Он сказал, что это что-то невероятное!», – ответила Жанна.

Приняв на грудь третью порцию халявного, вкусного алкоголя, я сразу же успокоилась. Голова помчалась кругом, и мне стало совершенно по барабану, долечу я или рухну в Средиземное море вместе со всеми трезвыми пассажирами. Мне теперь абсолютно всё равно, кто я?, что я?, зачем я нахожусь в этом самолёте?, куда лечу?; а может, не лечу никуда вовсе, а просто сплю на любимой продавленной тахте в своей старой-старой квартире, где на шкафу и полках скопление пыли…

…Какое-то время я тщетно пыталась бороться с крутящейся реальностью, но поняв, что это бесполезно, зажмурила глаза и провалилась в приятный полусон…

…Гул самолёта убаюкивал, словно голос мамы в детстве. Пассажиры, наконец, угомонились, и я задремала…

Сон – самое великое изобретение Всевышнего! Сон – это неосуществлённые мечты, сбывшиеся во сне (простите за каламбур). Сон – это долгожданный отдых от суеты насущной. Сон – это исполнение всех желаний, иногда самых несбыточных, сексуальных и отвратительных, возможно, реализация самых заветных иллюзий. Во сне позволено всё, что пожелаешь! Никто, – ни суровая мама, ни дотошные друзья, ни дебильные законы государства не посмеют сказать мне: «Нет!»

Всё, что я когда-то хотела, хочу сейчас и захочу в будущем, во сне сбывается без всяких ограничений.

…Вероятно, сон – это спасительный параллельный мир для побега от повседневной, невыносимой реальности, основанной на одних только запретах: это нельзя, то невозможно, а это вообще аморально и недостойно человека, – вот каноны нашей сегодняшней жизни?!

А если я чего-то сильно хочу? Мочи нет, как хочу!

Все эти мысли вихрем пронеслись в моём воспалённом мозгу, разложились по своим нужным полочкам и навсегда осели в подсознании…

Теперь ни одна сволочь, ни один контролёр, ни один редактор, – никто не посмеет меня остановить. Что хочу, то и пишу, что хочу, то и говорю..! Да здравствует Свобода, пусть даже и не наяву, а во сне! Хватит выносить мозг! Руки прочь от меня, руки прочь от моих фантазий, руки прочь от моего Творчества!

…Уже битых два часа я безрезультатно роюсь в своём архиве в поисках потёртой зелёной тетрадки. Это не просто сорок восемь листов, скрепленных вместе, – это моё неотправленное, забытое письмо, датированное 2005-м годом…

Старенький, побитый безжалостным временем и людьми книжный шкаф неохотно отдавал свои истинные сокровища: пожелтевшие, дорогие моему сердцу фотоальбомы прошлого века, первые корявые рукописи почти двадцатилетней давности, истрёпанные прочитанные любимые книги, нежные открытки от верных друзей, пыльные пустые конверты от немногочисленных подруг…

Как и скупердяй Плюшкин, неуступчивый шкаф до последнего не желал расставаться со своим хламом, с моим прошлым, не возвращал моё же письмо, пролежавшее долгих девятнадцать лет без движения…