Юрий Поляков - Золото партии: семейная комедия

ВЕНЯ.Тише! Там этот… твой…

МАША-ДОЧЬ.Дед? Он все время спит. Пиквикский синдром. Венька, не уходи! Мне без тебя так плохо… Я боюсь…

ВЕНЯ.Чего? Ты же смелая! Видел я, как ты с полицаем на митинге дралась. Помнишь, что ты ему помадой на щите написала?

МАША-ДОЧЬ.Дурак ты мой, я за тебя боюсь! Понял? Сколько Дэну дали?

ВЕНЯ.Пять лет общего режима.

МАША-ДОЧЬ.Блин! Козлы! Мы тебя, конечно, будем ждать… (Кладет руку себе на живот.) Сколько надо, будем ждать, но лучше не попадайся им…

ВЕНЯ.Прорвемся! (Обнимает ее.) Декабристочка ты моя!

МАША-ДОЧЬ.Может, останешься, Вень? Я тебя с отцом познакомлю…

ВЕНЯ.С финансовым капиталом у нас ничего общего! Ты с ним говорила?

МАША-ДОЧЬ.Нет еще. Папа сочувствует оппозиции, но у него сейчас трудные времена.

ВЕНЯ.Для банкира трудные времена, когда устрицы через день. Иди ко мне!

Они целуются. Маша-дочь нехотя скрывается в комнате. Веня крадется к балкону, дергает ручку. Дед приоткрывает глаз.

БАРАБАШ.Ты, паренек, лучше через окно попробуй. Балкон-то забили.

ВЕНЯ (растерянно). Вы не спите?

БАРАБАШ.Я всегда только одним глазом сплю. Привычка. С фронта.

ВЕНЯ.Когда забили?

БАРАБАШ.С вечера. Как ты залез, так сразу и заколотили.

ВЕНЯ.Зачем?

БАРАБАШ.Боятся.

ВЕНЯ.Кого?

БАРАБАШ.Вкладчиков, наверное.

ВЕНЯ.Если народ восстанет, им ничто не поможет.

БАРАБАШ.Ну и поднимай, парень, народ! Чего чешетесь?

ВЕНЯ.Денег, дедушка, нет. Революция – дело недешевое.

БАРАБАШ.Кредит возьмите!

ВЕНЯ.Думали. Машка обещала у отца попросить.

БАРАБАШ.Не даст.

ВЕНЯ.Почему?

БАРАБАШ.Профукал. Да и жадный он. С детства. Бывало, принесешь ему из спецбуфета эклер. «Марлик, дай откусить папе!» – «Не дам! Мое!» – «Как не стыдно, говорю, мы тебя в честь Маркса и Ленина назвали». – «Все равно не дам!» Но деньги в революции – дело второе. Программа-то у вас есть?

ВЕНЯ.Обдумываем.

БАРАБАШ.Тебя как звать-то?

ВЕНЯ.А вас?

БАРАБАШ.Петром Лукичом с утра был.

ВЕНЯ.Я – Веня.

БАРАБАШ.Вениамин, стало быть. А фамилия твоя как?

ВЕНЯ.Это неважно. У меня подпольный ник.

БАРАБАШ.Из евреев, стало быть…

ВЕНЯ (гордо). Это плохо?

БАРАБАШ.Это хорошо. Революция без евреев – как тесто без дрожжей. Главное – не переборщить. Ну и какая же у тебя подпольная кличка?

ВЕНЯ (гордо). Че-ге-ва-ров.

БАРАБАШ.Ишь ты! Знавал я товарища Че, знавал…

ВЕНЯ.Врете!

БАРАБАШ.Да что ж такое! Опять вру? В одна тысяча девятьсот шестьдесят втором году министр промышленности Острова свободы товарищ Че Гевара прилетал в СССР на переговоры по сахару. Я ему прямо сказал, как коммунист коммунисту: ваш тростниковый по сравнению с нашим из бурака – дерьмо собачье. Ох и орал же на меня потом Хрущ…

ВЕНЯ.Какой сахар, какой бурак? Че Гевара – великий революционер!

БАРАБАШ.Люди, Веня, после революции тоже кушать хотят. Даже сильнее, чем до революции. Или тебе плевать на народ? А ты, собственно, парень, из каковских будешь?

ВЕНЯ.Я? Мы правый фланг леворадикального центра.

БАРАБАШ.Как ты сказал? (Разводит руками.) Не понимаю. Партия должна быть одна, иначе сам запутаешься и народ с толку собьешь. Короче, с коммунистами у вас есть контакт?

ВЕНЯ.Нет! Мы гораздо левее.

БАРАБАШ.Не левее надо быть, а умнее. Одни не потянете. Когда к Машке снова полезешь, валяй через мою комнату, заодно платформы сблизим. И веник какой-нибудь захвати! Революция революцией, а девки цветы любят.

ВЕНЯ.Хорошо, Петр Лукич. (Хочет уйти.)

БАРАБАШ.Стой! Вы расписанные с ней?

ВЕНЯ.Нет еще…

БАРАБАШ.Плохо! Пока вхолостую балуешься, можно и так – шатуном. А пузо надо регистрировать. Понял?

ВЕНЯ.Понял.

Открывает окно, встает на подоконник.

БАРАБАШ.Не простудись!

ВЕНЯ (исчезая). Там тепло!

БАРАБАШ (оставшись один). Ну что за февраль? Плюс пять. Тьфу! Вот при нас зима была так зима! Настоящая. Как жахнет минус тридцать…

Оксана возвращается с рюмочкой.

ОКСАНА.Закройте окно – простудитесь!

БАРАБАШ.Тебя за смертью посылать.

ОКСАНА.Еле нашла. А что вы там про зиму сказали?

БАРАБАШ.Говорю: раньше, как жахнет минус тридцать, сразу собираем экстренное бюро обкома. Первый вопрос: «Что делать с зимой?»

ОКСАНА (подавая рюмку). А что можно сделать с зимой?

БАРАБАШ.Много чего! Можно массовый лыжный забег устроить. (Пьет.) Это еще что такое?

ОКСАНА.Как обычно, Петр Лукич…

БАРАБАШ.Нет, не как обычно. Что за дрянь ты мне налила?

ОКСАНА.Коньяк.

БАРАБАШ.Какой?

ОКСАНА.Бренди, кажется…

БАРАБАШ.Совсем сбрендила? Измена Родине тоже с заграничного пойла начинается. Где мой армянский?

ОКСАНА.Так Армения теперь – заграница.

БАРАБАШ.Чушь! Я в СССР родился и помру.

ОКСАНА.Кончился ваш армянский. А у Марлена Петровича бар, видите, на замке. Этот-то еле у Турусова выпросила. Взаймы. Будить пришлось. Они с Теодором под утро вернулись. Ругался…

БАРАБАШ.Ругался? Да ладно! Ты ж ему нравишься.

ОКСАНА.Вот еще глупости! Скажете тоже…

БАРАБАШ.Врешь! Баба мужской интерес за версту чует, как парткомиссия троцкизм. Ты замужем-то хоть была?

ОКСАНА (грустно). Была.

БАРАБАШ.И что, бросил тебя муж или объелся груш?

ОКСАНА.Это я его бросила.

БАРАБАШ.Ай, не ври! У тебя ж на лбу написано, как на первомайском плакате: о-дно-мужняя. Другую, чай, твой хлопец себе нашел?

ОКСАНА.Нашел.

БАРАБАШ.Что за стервь?

ОКСАНА (зло). Ненька Украина. Знаете такую?

БАРАБАШ.Как не знать… Потом поговорим. Дуй в магазин за коньяком!

ОКСАНА.Марлен Петрович денег не дает. Никому. Зарплату задерживает.

БАРАБАШ.Разорился, что ли?

ОКСАНА.Похоже.

БАРАБАШ.Хорошо бы! А коньячок я и сам могу купить. Пенсию получаю.

ОКСАНА.Ой, не смешите!

БАРАБАШ.Что-о?.. Я пенсионер всесоюзного значения. (Роется по карманам, вынимает платок, партбилет, конверт, отдает сиделке.) Подержи-ка!