Татьяна Соломатина - Роддом. Сценарий. Серии 1-8

ЧЕКАЛИНА

Есть более эффективный способ купирования фантомной боли, чем холодовая анестезия.

Сбрасывает простыню. Сазонов оглядывает её. Поднимается. Она красноречиво смотрит ему ниже пояса.

ЧЕКАЛИНА

Именно! Нагоним в кровь эндорфинов…

Он перешагивает бортик. Обнимает её.

САЗОНОВ

Обожаю врачей. Но – молчи. Или – кричи. Но не говори. Ни слова!

Целуются.

(ВАХТЁРША, СТУДЕНТКА, СТУДЕНТЫ, ЕВГРАФОВ.)

Студентка юлит около вахтёрши.

СТУДЕНТКА

Нинсергевна, я минутку! По делу!

ВАХТЁРША

Знаю я ваши «дела»! С автомата звони. Это служебный телефон!

По лестнице сбегает Евграфов, подходит к вахте. Завидев его, вахтёрша тает.

ЕВГРАФОВ

Вы сегодня особенно очаровательны!

ВАХТЁРША

Алёшка, ну тебя!

ЕВГРАФОВ

С сегодняшнего утра я – Алексей Григорьевич, глубокоуважаемая Нина Сергеевна.

Прикладывается к её руке. Кивает на телефон:

ЕВГРАФОВ

Разрешите?

Не дожидаясь ответа, подвигает к себе аппарат. Крутит диск.

ВАХТЁРША

Как я могу отказать будущему главврачу!

ЕВГРАФОВ

Берите выше! Академику. Министру здравоохранения! Как минимум – замминистру по материнству и детству… (в трубку) Алло!.. И вам, Роза Борисовна! … (расстроен, справляется) Нет. Ничего не надо передавать…

Кладёт трубку. Вахтёрша открывает рот. Он упреждает, шутовски поднеся указательный палец к её губам, напевает:

ЕВГРАФОВ

«Кто ра-а-ньше с нею был, и кто с ней будет после – пусть пробуют они. Я лучше пережду!»

Идёт на выход. Вахтёрша вздыхает, сочувственно смотрит вслед.

(ЕВГРАФОВ, ЛИДВАЛЬ.)

Идёт Евграфов, доставая из кармана пачку «555». Поворот к лифту, но он проходит дальше и в закутке видит ржавую кастрюлю, полную окурков, которые и вокруг валяются. Вытряхивает сигарету, достаёт «блатные» спички, лихо зажигает приёмом «одной рукой», затягивается с наслаждением. Слышен звук прибывшего в подвал лифта, раскрывающихся дверей. Шаги. Подходит Лидваль. В пижаме и накинутом поверх халате. Утомлённая. Оглядывает кастрюлю и Евграфова.

ЛИДВАЛЬ

Кто такой?!

ЕВГРАФОВ

Для друзей – Примус.

ЛИДВАЛЬ

Потому что игла в заднице?

ЕВГРАФОВ

(рассмеявшись) Потому что – Первый! По латыни. …

Евграфов Алексей Григорьевич.

Он очевидно импонирует Лидваль, но она держит строгую маску.

ЛИДВАЛЬ

Здесь не курят!

ЕВГРАФОВ

(красноречивый взгляд на кастрюлю) Я заметил.

ЛИДВАЛЬ

Первое…

Чуть спотыкается о значение латинского «примуса». Он смотрит на неё просто и открыто, очень доброжелательно. Она слегка саркастично ухмыляется, но строго продолжает:

ЛИДВАЛЬ

… предупреждение.

ЕВГРАФОВ

А вы, прекрасная незнакомка?

Он не ловелас (ну разве чуть-чуть), просто очень хорош с женщинами. Лидваль не поддаётся, сохраняя положенное начальственное высокомерие, делает ему ладошкой: сигареты гони. Он отдаёт пачку. Она ещё раз ладошкой. Отдаёт спички. Но спокойно продолжает курить, щурясь. Лидваль кладёт сигареты и спички в карман, бросает на него испепеляющий взгляд. Он нагибается к кастрюле. Тщательно тушит сигарету, втыкает её поверх прочих, что вызывает обвал краевых окурков. Прямо к её ногам. Он – хулиганским жестом чуть приподнимает отворот её пижамных брюк. Тут же встаёт. Секундная дуэль взглядов.

ЕВГРАФОВ

Меня всегда восхищали девушки со стройной лодыжкой.

ЛИДВАЛЬ

Меня тоже. … И я люблю «В джазе только девушки».

ЕВГРАФОВ

Но… Вы же не мужик.

ЛИДВАЛЬ

И я частенько себе это повторяю.

Лидваль кивает в сторону коридора к лифту, типа: вали отсюда. Евграфов ещё раз её оглядывает. Козыряет правой, «накрыв» голову левой. Она кивает. Он – топает по коридору строевым. Оставшись одна, Лидваль достаёт из левого кармана халата «ТУ-134», смотрит на них, хмыкает, кладёт обратно. Достаёт из правого кармана пачку «555». Вытряхивает сигарету, чиркает зажигалкой. Затягивается. Прислоняется спиной к стене, закрывает глаза…

(ЕВГРАФОВ, СЫТИН, РАМИШ.)

Евграфов в пижаме и халате. Закрывает шкафчик: расхлябанная дверца. Несколько нервных попыток… и он со всей дури серийно лупит по дверце кулаком, сбрасывая гнев за всё про всё… Пробивает дверцу кулаком. Кровь на костяшках. Входят Рамиш и Сытин. Сытин бросается к товарищу.

СЫТИН

Примус! Остынь!

Евграфов уже справился с приступом ярости. Поднимает вверх руки – сдаюсь. Рамиш, поочерёдно открывая дверцы в поисках приличного шкафчика:

СЫТИН

Ты из-за того, что нам учёбу удлинили?!

Евграфов кивает, немного ещё стеклянный. Рамиш кидает на Сытина взгляд: «Ну, дура-ак! Это ж он из-за Чекалиной своей!»

(ЛИДВАЛЬ, БЕЛЯЕВ, ЧЕРКАССКИЙ, СВЯТОГОРСКИЙ, ПАЛЕЙ.)

Лидваль за «головным» столом. Раздражена. Заведующие – вокруг.

ПАЛЕЙ

Мне нужны аппараты искусственной вентиляции лёгких! Всю ночь мешками Амбу в две руки качала!

БЕЛЯЕВ

И шёлк! Работать нечем!

ЧЕРКАССКИЙ

Игорёк, ты трусы распусти – нам на месяц хватит.

ЛИДВАЛЬ

Есть только новые субординаторы…

СВЯТОГОРСКИЙ

Интерны. Чтобы всё, как там.

БЕЛЯЕВ

(напевает) «А также в области балета мы впереди, говорю, планеты всей, мы впереди планеты всей!»

ЛИДВАЛЬ

(строго окорачивает) Помолчите, остряки! Чтобы ни творилось, бабы рожать не перестанут!.. Где Пётр Александрович?! Я же просила: ВСЕ заведующие!

Черкасский наклоняется к Беляеву, шепчет:

ЧЕРКАССКИЙ

Тяжело командовать собственным учителем.

(ЗИЛЬБЕРМАН, ПЕРСОНАЛ, ПОСЕТИТЕЛИ.)

По ступенькам неспешно поднимается Зильберман, напевая из «Лебединого озера».

(ЛИДВАЛЬ, БЕЛЯЕВ, ЧЕРКАССКИЙ, СВЯТОГОРСКИЙ, ПАЛЕЙ.)

ЛИДВАЛЬ

Мы сейчас в большой такой…

Упирается взглядом в Беляева. Прыскает Черкасский.

ЛИДВАЛЬ

Игорь Анатольевич, шляетесь по отделению, как барин-самодур по поместью! В верхней одежде. Санэпидрежим – это не просто слово!

СВЯТОГОРСКИЙ

Это целых три слова! Санитарно. Эпидемиологический. Ну и режим. А для Пети смена режима – такая безделица…

Осекается под взглядом Лидваль.

(РЫБА, РОЖЕНИЦА, ЕВГРАФОВ.)

Рыба ходит по коридору с охающей роженицей, поглаживая ей поясницу. Входит Евграфов, в пижаме и халате. Рыба резко меняет взгляд на высокомерно-командный.

РЫБА

Без шапочки, маски и бахил – нельзя! Санэпидрежим!