Татьяна Соломатина - Роддом. Сценарий. Серии 1-8

РАМИШ

Ни детей. Ни мужика.

ЕВГРАФОВ

С чего ты взяла? Она красивая.

РАМИШ

От НЕ-сплетников.

СЫТИН

Янусик, в кино сходим?

РАМИШ

Сходим… К послеоперационной!

Поднимается по лестнице, Сытин за ней. Евграфов остаётся один. Несколько секунд думает – идёт в сторону главного корпуса.

(САЗОНОВ, ПОСЕТИТЕЛИ, ПЕРСОНАЛ, ЕВГРАФОВ.)

Ко входу в главный корпус идёт Сазонов, с букетом роз. Заходит. К двери следом подходит Евграфов.

Персонал снуёт через вертушку. Посетителей вахтёр не пропускает. Сазонов показывает вахтёру удостоверение, тот его немедленно впускает со всем уважением. Пытаются ломиться другие, реплики: «Чего это ему можно, а нам – нельзя!»

ВАХТЁР

Потому что!.. Товарищи! Вот внутренний телефон. Звоним докторам.

К вертушке подходит Евграфов. У него уходит некоторое время, чтобы протиснуться через толпу посетителей. Сазонова он не успевает заметить. Разошлись буквально на секунду-другую.

(САЗОНОВ, ПОСЕТИТЕЛИ, ПЕРСОНАЛ, СТУДЕНТЫ, ЕВГРАФОВ.)

Грузовые лифты типовой многопрофильной больницы. У дверей – небольшая толпа. Сазонов с букетом в первых рядах. Раскрываются двери, все заходят. Кто-то нажимает кнопку. К дверям подбегает Евграфов, вставляет локоть, двери раскрываются, Евграфов впихивается. Кто-то нажимает кнопку – двери не закрываются. Реплика: «перегруз!» Евграфов выходит. Они с Сазоновым не заметили друг друга в толчее. Двери закрываются. Лифт уезжает. Евграфов нажимает кнопку вызова.

(ШОФЁР АНДРЕЙ, ЛИДВАЛЬ.)

Андрей за рулём. Лидваль рядом, крепко держась за верхнюю ручку боковой дверцы.

ЛИДВАЛЬ

Андрей Егорович, я в облздрав, а не на пожар!

ШОФЁР АНДРЕЙ

Уж лучше на пожар.

ЛИДВАЛЬ

Это точно!.. На дорогу смотри! На дорогу смотри!

ШОФЁР АНДРЕЙ

Чё я там не видел?! То же, что и вчера. Нервная ты. Любви бы половой и карапузов штуки три. Четыре.

ЛИДВАЛЬ

Уволить бы тебя к чертям собачьим! Раза три. Четыре.

Шофёр смеётся. Достаёт пачку сигарет – пустая. Сминает, бросает на пол под недовольный взгляд Лидваль. Он начинает копаться в бардачке, хлопать себя по карманам. Как он при этом ведёт машину – совершенно непонятно. Лидваль достаёт из кармана две пачки «555», кидает на торпедо.

ЛИДВАЛЬ

Кури, блаженный.

ШОФЁР АНДРЕЙ

Вот это спасибо, Кать!

(РЫБА, СВЯТОГОРСКИЙ.)

На лестничной клетке верхнего этажа, на подоконнике стоит жестянка, полная окурков. Рыба курит. Поднимается Святогорский.

СВЯТОГОРСКИЙ

(демонстративно переигрывая) Сколько раз просил здесь не курить! Кислородная в двух шагах!

РЫБА

Императрица укатила, не шуми.

Святогорский достаёт пачку сигарет из кармана. Рыба щёлкает зажигалкой, Святогорский прикуривает. Затягивается. Смотрит вниз: не идёт ли кто. Тихо, имея в виду Зильбермана; с любовью к Рыбе, желанием её вразумить:

СВЯТОГОРСКИЙ

Он никогда не разведётся с женой.

РЫБА

То ты ему поклоняешься, то…

СВЯТОГОРСКИЙ

Одно другому не мешает. Да – хирургический небожитель. Но старый гриб! Гладиатор!

РЫБА

Почему – гладиатор?

СВЯТОГОРСКИЙ

Бабка моя их так называла. Что он уже может? Только гладить!

РЫБА

Чтоб молодые так могли!

Рыба тушит окурок, спускается. Святогорский вслед, негромко:

СВЯТОГОРСКИЙ

Простой хороший парень! Ровесник!

РЫБА

За своей жизнью смотри!

СВЯТОГОРСКИЙ

У меня всё отлично. Любимая жена беременная…

Перегибается через перила, шипит вслед уходящей Рыбе.

СВЯТОГОРСКИЙ

Рыба, бобылкой останешься!

Рыба только отмахивается.

(САЗОНОВ, ЧЕКАЛИНА, ПЕРСОНАЛ, ПАЦИЕНТЫ, ЕВГРАФОВ.)

Чекалина идёт. Видит Сазонова с букетом. Становится резко-ироничной.

ЧЕКАЛИНА

Суровый товарищ Сазонов! Неужто вы влюбились, как малолетка?!

Персонал и пациенты оглядываются, Сазонов властно берёт Машу под локоток, увлекает в закоулок за лифтами. Спустя мгновение раскрываются двери грузового лифта, в коридор выходит с толпой Евграфов – идёт в противоположную сторону, ко входу в урологическое отделение. Опять разминулся с Сазоновым. В коридорном закоулке:

САЗОНОВ

Не веди себя, как…

ЧЕКАЛИНА

Как кто?!

САЗОНОВ

Как сука!

ЧЕКАЛИНА

Ух ты! Ну, я-то точно не кобель. У меня нет жены. И троих детей до кучи. Фотографии которых ты заботливо уложил мордами вниз. А где они сами? Где женские штучки? Детские игрушки?

Он смотрит на неё тяжким взглядом, предвестником ярости.

ЧЕКАЛИНА

Букет мне?

Забирает букет.

ЧЕКАЛИНА

Послезавтра утром. В десять. Жди на стоянке.

Уходит. Оборачивается. Посылает ему шутовской воздушный поцелуй с ладошки. Он стоит идиот идиотом. Внимательно, с удивлением смотрит на покалеченную кисть, осторожно ею вращает, сжимает в кулак: она не болит. Вздох явного облегчения.

(ЧЕКАЛИНА, ЕВГРАФОВ, МЕДСЕСТРА, ПЕРСОНАЛ, ПАЦИЕНТЫ.)

Чекалина идёт по коридору с букетом, чуть не припрыгивая от удовольствия-азарта. Навстречу – Евграфов.

ЕВГРАФОВ

Маня-Манечка-Манюня! Говорят – вышла. (Взгляд на букет) Ох ты!

ЧЕКАЛИНА

Ага! Слушай, Лёшка!.. Напомни кличку твоего командира.

Евграфов смотрит с тревогой, как смотрел на Розу Борисовну, когда она о руке упомянула. Но: не может быть!

ЕВГРАФОВ

Сазан.

ЧЕКАЛИНА

Он на карпа что ли похож?

ЕВГРАФОВ

Нет. Фамилия просто… созвучная.

ЧЕКАЛИНА

Интересно, интересно… Ты чего здесь? Роддому консультация уролога нужна?

ЕВГРАФОВ

Ты мне нужна.

ЧЕКАЛИНА

Ты мне тоже.

Ласково целует его в губы, чуть касаясь. Идёт дальше по коридору. Вслед:

ЕВГРАФОВ

Завтра что делаешь?!

Не оборачиваясь:

ЧЕКАЛИНА

Работаю.

ЕВГРАФОВ

А послезавтра?!

Чекалина, не оборачиваясь, машет рукой: разберёмся! Уходит.

(БЕЛЯЕВ, РАМИШ, СЫТИН.)

В буфете обсервации, маленьком (не в главном корпусе, где продают, а для служебных нужд) за столом Беляев. Перед ним тарелка и кастрюля. Ест. Вдруг задумывается. Откидывается на спинку стула и кричит несколько театрально в приоткрытую дверь, ведущую в отделение:

БЕЛЯЕВ

Интерны! Инте-е-ерны!

На пороге появляются Сытин и Рамиш. Опасливо – после его вспышки гнева в операционной. Беляев же благодушен. (Он человек резкой смены настроений, новенькие плюс-минус некоторое время приспосабливаются.)