Алексей Хома - Новый Дом

– Простите, – откашлявшись, ответила Кама. Дальше ее мысли были посвящены программе.

После выполнения своей работы девушка решила снова встретиться с этим мрачным парнем, чтобы еще раз поговорить с ним и получше узнать его мысль. Посмотрев историю посещений «Комнаты сублимации», она узнала, где нужно искать Александра.

Инженерный отдел находится на втором или на третьем месте по своей численности. Тысячи людей трудятся здесь, копаясь в проводах, трубах и на обшивке корабля, латая дыры, оставленные небесными телами. Если где-то пропало энергоснабжение, то именно инженеры идут смотреть и устранять проблему. Если перестали работать фильтры сточных труб, то именно они занимаются ремонтом.

Кама пошла в то крыло корабля, где сейчас идут активные работы по починке коммуникаций. Там она хотела спросить не только, где искать Александра, но и каким он видится своим коллегам.

– Знать такого не знаю, – ответил первый инженер, розовощекий толстяк с взъерошенными усами.

– Уйди отсюда, девочка, пока дяденьки не задавили, – ответил второй, находящийся в компании таких же, как он, грязных и дурно пахнущих товарищей. Вместе они обсуждали земных женщин и травили друг другу истории про свои похождения.

– Да, помню такого, – отвечал уже десятый ремонтник – все предыдущие не смогли и не захотели ничего отвечать. – Молчаливый, не идет на контакт. Мы, если честно, уже давно положили на него… Простите за мой французский, как говорили на Земле, – он вздохнул, на мгновение вспомнив свою жизнь дома. – Короче говоря, странный тип.

– Вы не знаете, где он сейчас?

– Он вроде как сварщик, а их сегодня отправляли к третьему выходу. Может быть, там его и найдешь.

Кама поблагодарила инженера и отправилась к указанному выходу. Там, находясь на втором этаже за широким защитным окном, она увидела внизу возле тяжелых ворот с десяток рабочих, занимающихся ремонтом внутреннего слоя защиты. В руках у каждого разбрызгивали искры бесшумные лазерные сварки. Александр, хоть его тело и лицо было закрыто защитным костюмом, выделялся среди них, снова отдалившись от своих товарищей. Когда из изолированного помещения, где велись работы, удалились все, кроме Александра, Кама решила подойти к нему поздороваться. Никто из инженеров не видел этого, так что не смог остановить ее или дать защитную экипировку, ведь без нее заниматься работами в таких местах, где случайно может произойти открытие выходных ворот, категорически запрещается и наказывается.

Она не успела сделать и трех шагов за дверью, как небольшой баллон с газом у ног Александра взорвался, отбросив того прямо в защитное стекло на втором этаже, за которым недавно была Кама. Зазвенела сирена, двери заблокировались, и ворота третьего выхода стали открываться, образуя разгерметизацию помещения. Кама успела сообразить и быстро ухватилась за торчащие металлические трубы, пока ее ноги не оторвало от пола. Александр безвольно сполз с окна и зацепился костюмом за острые элементы конструкции стен, так что выход воздуха в безмятежный вакуум не смог унести его с собой. Девушка принялась карабкаться по неровностям помещения, чтобы достать горе-сварщика, надеясь скоро преодолеть эти четыре метра образовавшиеся между ними. Им повезло, что щель в воротах открылась лишь на пару сантиметров, а сама она обладала неплохими физическими показателями. Сирена надрывно кричала. Команда тревоги, рассеивающаяся АСКом по крылу корабля, твердила: «Внимание! Несанкционированное открытие выхода номер три!» С силой сжимая пальцы вокруг тонких железных прутов и труб, цепляясь за щели между листами перекрытий и борясь со сводящими судорогой мышцами, Кама добралась до Александра и, еще до этой аварии заметив неподалеку дезактивированный вентиляционный тоннель, в который они могут протиснуться, решила протащить инженера в бессознании дотуда. Рывком оторвав инженера от всех крючков, шипов и торчащих болтов, девушка за две секунды дотащила его до люка спасения. В ее глазах уже давно начало темнеть, но только сейчас она осознавала, что теряет сознание. Из последних сил она протиснулась в тоннель в след за спасенным и упала в гулкую темноту воздухоносных коридоров.

4

Мерное гудение аппаратов периодически сменялось негромким писком кардиомонитора. Приглушенные голоса персонала госпиталя и шепот посетителей заполняли слуховую пустоту окружения и врывались в полубессознательные сны пациентов. Под закрытыми веками мерещились тени, то сливаясь вместе в странном танце, то вновь расходясь в разные стороны. Тело не чувствовалось. Теплое одеяло по шею накрывало одетое в больничную робу тело юной красавицы. Немытые волосы были собраны в пучок медсестрой, но несколько волосинок выбились из прически и необычными рисунками лежали на блестящем лбу девушки.

В своем сне Кама вновь видела событие, которое отправило ее сюда. Память уже исказила те минуты под действием травм, но основные моменты все еще сверкали яркими незабываемыми пятнами. Громкий взрыв, ноги оторвались от пола, она попадает в темный провал, затем яркий свет, бьющий прямо в глаза и, наконец, длительное беспамятство.

– Как скоро ее выпишут? – вполголоса спросил капитан Шефер, начальник Камы, решивший навестить свою подопечную.

– Травмы не критические, гематомы проходят быстро, – врач посматривал то на девушку, лежащую в двух метрах от них, то на медицинскую карточку в своих руках, то в глаза капитану. – Перелом ключицы уже сросся – а это была самая большая ее проблема. Ожидайте ее возвращения через недели две, может, три.

Уже через неделю Кама очнулась. Первое, что она увидела, открыв глаза, был капитан, сидящий рядом с ее койкой. Его заспанное лицо, подернутое трехдневной щетиной взрослого мужчины, было напряжено. В дремотном бреду ему явно чудились нехорошие сны, связанные с состоянием Камы. Но девушка, только что очнувшаяся от долгого сна, была не способна ничего осознать, в том числе и чужие эмоции. В эти минуты и даже часы она не могла даже подумать о том, какие переживания претерпевает капитан на ее счет.

– Капитан… – слабым голоском прошептала больная. Шефер услышал его и мигом пробудился.

– Кама, наконец-то! – мужчина улыбнулся и взял нежную ладошку девушки в свою руку. Он знал, что ей ничего не угрожает, но не мог себя заставить не думать об ее спокойствии. Уже очень давно, почти что с самого первого дня на корабле, он не может не думать о ней. Он боится своих чувств, боится их осуждения и, что самое страшное, неприятия их Камой. Ведь как-никак десять лет разницы, да еще и эти отношения власти-подчинения между ними.

– Где я?

– Отдыхай, Кама, спи! Медсестра!