Любовь Черенкова - Эпоха Великого Императора

– Даю максимум два дня на выяснение важных сведений, которыми, как вы считаете, он владеет.

Итак, у неё совсем нет времени. А делать-то что? Было понятно: Герман ничего не расскажет, а убивать его не хочется. Мелькнула безумная мысль: устроить побег. Но зачем ей это? Да и участь её после такого поступка будет решена мгновенно – казнят без особых разбирательств. Что она скажет в своё оправдание? Ей понравился повстанец? Никто не поверит. Даже она сама. И ладно, если бы он был красавчиком… Конечно, Богатырёв на две головы выше Зои, но его фигуру вряд ли можно назвать идеальной. Он что, ничего не знает о таблетках для похудения, которые все сейчас принимают перед едой? Забыть! Забыть срочно этого мужчину!

Зоя заказала еду домой – в кафе или ресторан идти не хотелось. Перед ужином выпила стандартный набор лекарств: таблетка для похудения и таблетка от психических болезней. Последние несколько лет у всего человечества психика далека от нормы. Страшно даже подумать, что бы произошло, если б учёные не придумали универсальное лекарство. Из мировой истории Тальникова знала, что раньше существовали люди со здоровой психикой. Говорят, что повстанцы из таких.… И продукты питания прежде изготавливались не на химических фабриках, а каким-то образом выращивались или производились другим способом. Странно всё это…

Зоя всегда жила в Супербиаграде, хотя после окончания школы всем давали возможность выбрать место жительства. Четыре города – выбор, конечно, не велик. После эпидемии вся планета представляла собой островок жизни из этих городов, а всё остальное – ядовитый океан, хищный лес и безжизненная пустыня.

Люксуриарск? Слишком вольные отношения с мужчиной или женщиной были не для Зои. Аварицианск? К роскошной жизни жителей этого города она оказалась равнодушна. Да ей и здесь неплохо. Гулаград? От этой химической пищи и так вечная изжога, а если такая еда повсюду, причем еще и красиво оформлена, то будет хотеться есть еще больше. Каждый город имел свои особенности, которые Зою не прельщали. Вот и оставалась столица – Супербиаград.

Зачастую дети оставались в городе родителей, потому что привыкли. Но Зое не повезло: после детского сада её никто не взял, а потому воспитывалась она в детском доме. В принципе, больших различий между семьёй и данным казённым учреждением не существует, потому что ребёнок – скорее прихоть, чем потребность. Тем не менее, в семье выгоднее: персональная комната, личный компьютер (а он необходим: школа полностью дистанционна), еда, игры… Как ни странно, у Тальниковой и в детском доме всё это было. Другие дети завидовали, но любая попытка что-то отобрать или покуситься на её интересы жёстко пресекалась со стороны воспитателей. Завистники говорили, что у Зои есть тайный покровитель.

«Обычные сплетни», – всегда думала она. Однако дорогие подарки на праздники и даже без повода, отдельная комната, компьютер и другие привилегии сложно было не заметить.

А после окончания школы – работа. В столице многие шли в политику или занимались творческой деятельностью. Ни то, ни другое не прельщало – пришлось идти в службу охраны. На собеседовании девушку взяли в тайную полицию – отказываться от такого заманчивого предложения было глупо.

Зоя служила усердно – благо, характер соответствовал этому виду деятельности. Неудивительно, что через десять лет её назначили начальником отдела по борьбе с повстанцами.

Девушка переменила вид за окном, нажав кнопку под подоконником. Теперь можно наслаждаться величественными горными вершинами. Хорошо, что есть такая функция. Говорят, что раньше окна были прозрачными. Какой кошмар! Неужели людям приятно смотреть на огромные бетонные коробки? Живых растений в городе нет – только искусственные, чтобы разбавить окружающую серость. Да и нельзя ничего сажать – всё ядовитое. А на уроках биологии рассказывали, что раньше существовали огороды, сады – там выращивали растения и даже ели плоды с них. Чудеса! Сейчас всё по-другому: вирус поразил не только людей, но и растения.

На ночь Зоя приняла ещё две обязательных таблетки: снотворное и лекарство, подавляющее интимные желания. Только в Люксуриарске разрешалось не пить последнее средство. И засыпая, Зоя думала о Германе.

– Богатырёв, вы адекватный человек. Объясните своё решение предать Императора, бросить сложившуюся полноценную жизнь гражданина Супербиаграда, стать еретиком, перейдя из мендацианства в какую-то странную веру, я искренне не понимаю этой глупости! – на следующий день Тальникова, чтобы не терять времени, с самого начала рабочего дня продолжила допрос повстанца.

Герман поймал себя на мысли, что хочет провести рукой по её густым каштановым волосам, украсть из этого искусственного города, показать свой мир, свою веру. Тальникова до сих пор не отправила его на казнь. Почему? Зачем задаёт вопросы, не имеющие прямого отношения к делу? Может, есть искра, которая поможет этой девушке выбраться из окружавшего её обмана, предательства, заменителей чувств, еды – заменителей жизни?

Богатырёву даже показалось, что он ей нравится как мужчина. Да нет – полный бред. Она – начальник, самодостаточная привлекательная стройная девушка. Он – довольно упитанный, далеко не красавец, даже с девушками никаких отношений не было (как-то не сложилось). Хватит мечтать! Не сегодня-завтра ей надоест с ним возиться – и будет отдан приказ о его казни.

Тем не менее, она терпеливо ждёт ответа на свой вопрос. И он решился.

– Мендацианство – ложная религия, выдуманная. Это религия Императора, где всё направлено на укрепление его власти. А я проповедую веру наших предков.

– Вы еретик, – уверенно произнесла Тальникова, – наш великий пророк Мендациан ввёл вашу религию под запрет из-за абсурдности и ложности, и вам это известно.

– Петь весёленькие песни якобы духовного содержания, устраивать празднества для развлечения и приобщения молодёжи к этой псевдовере, выкрикивать имена Мендациана и Императора, падать перед портретом последнего на колени – это не религия, а сумасшествие, – пытался объяснить Герман, – и службу зачастую ведут самые настоящие черти. Люди даже не замечают их. Если раньше демоны были, как правило, невидимы для обычного человека, то сейчас эта нечисть действует в открытую. Что скрываться? Их никто не боится. Наоборот, с удовольствием сотрудничают.

– Вы не правы, – категорично заявила девушка, – те, кого вы называете чертями и бесами – обычные люди, мутировавшие после эпидемии. Нельзя же быть таким максималистом. Вы забыли о толерантности.

– Толерантность? К кому? К бесам? – Богатырёву казалось, что Зоя не понимает или не хочет понять его.