Игорь Куликов - Кубань 43. Сценарий в рифмах

Держитесь, и не отставать.
Без мессов врежем Кузьки мать.
Прижучат – в круг, и отступать.
Крутить кино не привыкать.

По самолётам, огурцы!
Вперёд на запад, молодцы!

Первый старший сержант

– Хотя плоды в пупырышках,
Но малосольны в облаках.

Онебин

– Галоши дашь кому-нибудь,
Коль омрачится в небе путь.

Механик Серёга

– Ты о галошах не шути.
Мне им другого не найти.
И скажешь тоже! Ну, Иван.
А боцман тот всегда был пьян.

Онебин

– Вернусь, беру слова назад.
Прости. Сказал я невпопад.

Подходит командир пилотов комэск-один Корней. Он хочет пару слов сказать, напутствуя парней.

Корней

– Могу отдать стрелка на вылет.

Онебин

– Нет, нет спасибо, Вам нужней.
А мне, так больше ил поднимет,
Нам, главно дело, без затей.

Корней

– Да, верно, уходи от встреч.
Найдут, так вцепятся гурьбой.
Бомбёров надо нам беречь.
Там в верхней сфере – смертный бой.

И вот ещё совет такой:
На Чушке линия, как раз.
Строй строго фронтом этот бой,
Вдоль не ходи, так больше трасс.

Онебин

– Товарищ командир, всё ясно.
Проспят, так это не опасно.

Корней

– И ладно, ты не увлекайся.
По пустякам не отвлекайся…
Да, кстати. Орден привезли.
Тебе вручать сегодня будут.

Онебин

– И танцы будут разлюли!
Чтоб девочки любить могли.

Радиопереговоры в наушниках

Куда ты, дура, лезешь?
Направо уходи!..
Вон сверху фоккер, видишь?
Хвост, Колька, береги!..
Крути от солнца, слышишь?
Плотнее, вашу мать!..

Всего, что было выше,
Увы, не передать.

В эфире он удельный князь,
Настроен на волну.
С ведомыми проверил связь
И отбыл на войну.

Гляди, горят на Чушке танки!
Закончен их бесславно путь.
Ржаветь легли брони останки.
Германии их не вернуть.

Бойцы к востоку повернули.
Над плавнями идут, скользя.
Холмы удачно обогнули.
Чтобы полёт не вышел зря.

Идут соколики до дома.
Кубани лента там, гляди.
И вдруг, обозная колонна.
Да, юнкерс-транспорт впереди!

Команда на атаку немца.
Решение, как бой велит.
А сам он, по велению сердца,
По головам врага летит.

Летит, и рёв мотора страшный
Пугает, кони рвут узду.
Обоз, как в схватке рукопашной,
Напоминает тел гряду.

В хвосте, колонну замыкая,
Броне-коробка бьёт огнём.
И он, над нею пролетая,
Удар почуял и в подъём.

Послушен ил, пилот от Бога.
Но вот беда, вдруг встал мотор.
И лопасти, два мощных рога,
Застыли, свой признав позор.

Теперь он больше не Валькирия.
Скорее от дороги прочь!
Тяни, и в плавни от бессилия
Сажай машину, Бог в помочь.

А море камышей всё ближе.
Взлететь не сможет больше ил.
Тяни! Да некуда уж ниже.
Фонарь! Чтоб он не заклинил.

Вот бьёт по крыльям и винту.
Шум, брызги, клочья от стеблей.
Посадку будет помнить ту,
Найди посадку веселей!

Удар, и въехал ил на кочку.
Беспомощно на ней застыл.
Ты не пилот. Судьбу – на бочку!
Ходок, а плавать не забыл?

Долой шелка, планшет под мышку.
На плоскости стоит герой.
Дорога там видна немножко.
А обнаружат, будет бой.

А друга три вблизи летают.
Им б командира отыскать.
Бензин последний свой сжигают.
Им вынужденную искать.

Давайте, уходите срочно!
Меня тут вам не увидать.
Они исчезли. Как нарочно,
Мотора шум теперь слыхать!

Свежа февральская купель.
Бредёт он в камышах бескрайних.
Побрёл от самолёта вдаль
На встречу дней своих фатальных.

Тот край, куда попал Онебин,
От древних лет Тмутаракань.
Стать русским выпал ему жребий.
Казачий край, страна Кубань.

А в откровениях Геродота,
В том томе, что писал Страбон,
Там сказано впервые что-то,
Как этот мир познал закон.

А в чернозёмных снах кубанских,
В станицах и на хуторах,
По скатам на холмах таманских
Нашёл судьбу с Сечи казак.

Да, это он ходил под Краков.
Султану слал свой приговор.
Он верой с Русью одинаков.
Он сын набегов, но не вор.

Пришла пора признать царицу,
Тогда он на Кубань пришёл.
А был ушедший заграницу.
России турок предпочёл.

Прошли века, а в них казаки
Царю, и родине верны.
Не взяли пули их, но враки
О жизни без царя сильны!

Кубань, прекрасная страна,
Лиманов ширь, морей утёсы,
Тебе марксизма быль дана.
В тебя текли и кровь, и слёзы.

Тот край, куда попал Онебин,
Начальной Меотиды мир.
Кубани дамбы, лёд и снеги,
Протоки, гривы, плавней пир.

Февральский день не долог, вечереет.
Он камышами шёл, пришёл к реке.
Здесь поворот её, она петляет.
А там сады и хутор вдалеке.

Он влез на дамбу, сосчитал потери.
Остались в плавнях крага, шлем, планшет.
А ноги в унтах быстро леденели,
Шинель дубеет, на ходу шуршит.
Собаки в лай, свой хутор охраняя.
Казаче вышел, вскинул винторез.
А выстрел грянул, будто повторяя
Слова: ”Пошёл! Зачем ко мне полез?
Куда ты лезешь в деле непутёвом.
Когда б хотел, то взял тебя живым.
Но я не стану на пути фартовом,
Сдавать тебя, покуда погодим.”

Всё ясно нам. Ведь пуля говорлива.
Идя в обход, он материт стрелка.
Идёт по дамбе, а Кубань шумлива.
Идёт впотьмах и ищет огонька.

Он ищет огонька, как жизни ищут.
Ему б в тепло и высушить бельё.
Жить можно как-то без воды и пищи,
Но на морозе дохнет вороньё.
Не выйдет, ведь война на середине.
И к немцу в лапы тоже нет пути.
Ты лётчик, и твоя судьба в машине.
К своим твой путь, дойти иль доползти!
Идёт Онебин, мрачно размышляя.
Идёт, бредёт и ищет огонька.
Блеснул огонь, и, шаг свой ускоряя,
Он шёл у нему с надеждою, пока…