Олег Жуков - ОНА. puzzles. Реквием

И тогда наступает очередной кризис, не вписывающийся в рамки её dress code

И вот опять: кофе нет, сахара нет, вставать некуда, кредитки аннулированы, ракетка сломана, кроссовки выброшены, шторы опущены, в холодильнике пиво, X-box протерт от пыли, косяки забиты, дружки рядом, женские лица меняются как в калейдоскопе, в-общем – проходной двор!

И уже плевать на всю эту кутерьму – ты фатален и циничен, не в силах что-либо менять, да и не имея, признаться, такого желания; крыша сорвана, стен нет, дождь льет прямо на постель, луна спряталась, звезды потухли, солнце не включается – двор!

Проходной двор в городе, где никто не живёт и лишь телефонные номера оставленные губной помадой на зеркалах напоминают о том, что здесь кто-то был…

Кто-то был…

Но – кто?!

Цифры бордовым упреком нависают на твоем отражении, потому что если они написаны, значит, в них зашифрована какая-то надежда, хотя – на что?

И кто они?

Я сам-то кто?!

Смотрю в зеркало и говорю себе: «Ты»

Смотрю на себя со стороны и не вижу

Ищу и не нахожу

Говорю себе что-то и не слышу

Порой хочется стать целым, но не хочется заниматься сборкой – зачем?

Начинаешь искать смысл, раскладывать по полочкам, разбирать по деталям, по винтикам, по шурупчикам

Разобрал, разложил в кухне на клеенке, протер спиртом, рассмотрел подробно под лупой, покурил, удивленно поводил бровями, потом смел все это богатство в мусорное ведро и устроил вечеринку

Но однажды…

Однажды я проснусь…

Она сидит рядом

Полный нежности взгляд

Улыбка, лишь коснувшаяся уголков рта…

По телу пробегает легкая дрожь…

– Ты замёрз? Надо затопить камин.

Легко сказать – затопить…

Затопить там, где искры последний раз появлялись лишь от разбившихся об кирпич окурков, метко брошенных нетвердой рукой; там, где давно ветер золу развеял по окрестностям; там, где даже снеговики уже не тают…

Но она подула в камин и в нем весело заиграли языки пламени, согревая просыревшую от беспечной независимости комнату

Из-за шторы пробился солнечный луч

Стало снова уютно

– Кто ты? – спрашиваю ее

Она касается пальцами моего лица

– Я та кто останется с тобой навсегда…

– Правда?

– Конечно…

Конечно же, да.

Однажды…

Однажды я проснусь…

Нежность

неспящий спальный

Иногда мне кажется, что Ты действительно была всегда. Есть такие моменты в жизни когда я не могу представить, что была кто-то другая. Особенно если это моменты ситуативного счастья. Только с Тобой я мог бы познать «рай в шалаше» и Ты – как никто – об этом знаешь.

Однажды мы сняли квартиру где-то на краю вселенной, у самой МКАД – там где кончается Бирюлево, а дальше начинается другое измерение.

Сейчас я даже и не поручусь были ли у этой квартиры какие-нибудь хозяева. Она появилась как-то сама собой, из ниоткуда, по той лишь причине, что перед этим мы жили под одной крышей с хозяевами на другом конце вселенной, где, казалось, время провалилось под бетонные блоки многоквартирных заграждений, о чем, правда, так и не узнали все эти обитатели отколовшегося куска айсберга, дрейфующего в поисках своего «Титаника», а нам – непостижимым образом, на каком-то протоментальном уровне сохранившими связь с внешним миром – оставалось только флегматично наблюдать за тем, что случится раньше: темноту прорежет луч рокового корабля или этот кусок льдины тихо стает в угрюмых волнах серого асфальта.

Знали ли об этом хозяева нашей VIP-ложи – не знаю я, но наши отношения становились слишком тесными, чтобы оставаться на одной палубе тогда когда зависть, замешанная на ревности, перестала поддаваться контролю.

Как бы там ни было, неожиданно мы оказались в совершенно пустой безо всякой мебели квартире, плата за которую передавалась каким-то пиратским методом да так, что, повторюсь, я и не помню: а был ли на самом деле пират?

Да и имело ли это по большому счету значение, коль скоро мы смогли остаться одни и никто уже не лез к нам с глупыми вопросами по принципу: лишь бы спросить.

Мы одни. Электричество есть, вода есть, санузел с белым унитазом и эмалированной чугунной ванной. Правда, нет полок с зеркалами – зато есть двух-конфорочная плита на кухне, а в комнате односпальная железная кровать со скрипучей сеткой да стол со стулом, как мне кажется, украденные в какой-то столовой, но нас это скорей забавляло на уровне сексуальных экспериментов, а так – на той половине мы практически и не появлялись, перегородив комнату своей аппаратурой, направленной на наше лежбище, состоявшее из наброшенных прямо на пол нескольких матрацев размером 2,5х2,5м.

А что нам еще было нужно? Отсутствие телефона давало полную свободу и мы целыми днями могли валяться в потели, просматривать подряд все видеоновинки и слушать музыку, растворяясь в бесконечности Pink Floyd или напряженном объятии Depeshe Mode, вновь и вновь с жадным любопытством исследуя бескрайние просторы наших тел, иногда прерываясь для того, чтобы полистать подборку «Иностранной Литературы», спертую на одном из развалов, хотя ее и так, скорей всего, ждала участь макулатуры. И снова секс до потери времени, пока невесть откуда появившаяся у нас собака не вытащит наши разгоряченные тела на улицу, чтобы остудить, а заодно потратить в ближайшем магазине оставшиеся деньги на вино и сигареты.

И вот я думаю, что это была Ты…

Только с Тобой я и сейчас могу потеряться во времени и забыть о внешней реальности, аккуратными столбиками прямо на полу громоздя фундамент нашей будущей библиотеки, где на верхней книге, залитой кофе и вином, под пятнами от коих еще можно разобрать, что это книга Ремарка, на которой теперь стоит обычный граненый стакан, в котором среди табачного дыма, стоя по лепесток в воде, старается выжить желтая фиалка, напоминающая нам о хрупкости всего вокруг.