Ольга Каменская - Эклектика

Порой, Роза Хафизовна Фазлеева, пыталась найти со мной общий язык, приглашая выпить с нею чашечку кофе у нее в кабинете, но я старалась освобождать себя от таких посиделок. Даже не столько потому, что нет времени, оно как раз есть, не так часто самоубийц на самом деле, а потому, что разговоры о мужчинах сотрудниках колонии, или как она страдальчески собирает в баночки палочкой неприятную грязь с ободка унитазов в отрядах, мне были не интересны. Собирать информацию о том, кто какой офицер и с чем его едят, это было по-бабски. А санитарные нормы чистоты туалетов осужденных, при наслаждении, пусть растворимого, кофе, совсем не айс.

Иногда Фазлеева начинала о женских нарядах, но я с детства не любила шопинги, что задумывалась над тем, что я какая-то неправильная женщина.

С медицинскими сестрами контакта Роза так и не нашла, и причина опять же в построении глаз офицерам ИК. Муж, Татьяны Таран, уже переваливший возраст сорока, но выглядевшую на все шестьдесят, медсестры, был заместителем начальника колонии. Статный, высокий, красивый подтянутый мужчина, что не скажешь о Татьяне. А, супруг, Чирковой Натальи, девушка моего возраста, вторая медсестра, служил в охране, офицером не был, но из солидарности к Татьяне, последняя игнорировала санитарного врача. У меня же, мужа не было, свободна от всех служащих мужчин ИК, поэтому оказалась единственным претендентом на дружбу от Розы Хафизовны, каким я старалась не являться.

В непонимании ее, как считала сама Роза, она нашла слушателя в лице дневального Сашеньки. Молодой человек, маленького роста, но крепкого телосложения, имел довольно детское личико и все время улыбался. Наблюдая за ним, я первый месяц считала его неразумным, этаких простым дурачком, потому что он мало говорил, только слушал и, как всегда улыбался, но потом осознала, что его поведение являлось странной защитой самосохранения проживания в колонии. Не удивилась бы, что именно он докладывает все авторитетам, да и Розе Хафизовне, которая в свою очередь сливает всю информацию не в унитаз туалетов осужденных, а тем самым офицерам с кем флиртует. Вполне допустимый факт, так как связи с осужденными в любой форме запрещались, а Фазлеева легко приглашала Сашеньку шептаться за закрытой дверью у себя в кабинете.

– Это Терентьева нужно спросить! – как-то слишком аккуратно выдал Саша.

– Причем тут Олег Васильевич?! – удивленно спросила Роза.

– Пошли в кабинет, ты мне нужен.

Еще через паузу добавила:

– Захвати баночки из ящика.

Роза Хафизовна ушла. Сашенька исчез за баночками, хотя я понимала, что Терентьева приплел не специально, а Роза Хафизовна просто очередной раз тупит, и любопытство, а не эти баночки от личного помощника, ее заставило ретироваться.

Вадим положил мне карту какого-то осужденного на стол. Андрей Валерьевич Таджиков, крупно на карте, обведено несколько раз ручкой, надпись бросилась в глаза.

– Это что? Один по этапу? Поступление?

Я ждала объяснений, но огромная дыра в стене вверху зияла как окно, кирпичи и штукатурка валялись на полу разбросанные по всему кабинету.

– Олег Васильевич вчера вечером положил в стационар. Палата за вашей стеной находится.

– А… так это? – я глянула регистратору в глаза, произнести вслух не решилась, чтобы не подставить парня под раздачу авторитета, решившего устроить себе отдых в стационаре.

Вадим только кивнул.

– Иди! Я разберусь.

Отпустив регистратора, взяла карту и закрыла кабинет. Кабинеты врачей располагались на первом этаже рядом с процедурным и лабораторией.

Терентьев нарколог, неудивительно, что у его кабинета очередь больше, чем к терапевту. Пройдя сквозь эту толпу осужденных, бывших наркоманов и дилеров, решительно открыла дверь в кабинет нарколога.

– Я выписал рецепт, вечером к медсестрам зайдешь за феназепамом.

Осужденный посещавший врача вышел. Следом ворвался другой.

– За дверью ждите. Доктор занят. – остановила я парня, что готов был присесть на кушетку. Недовольный вышел, закрыл дверь.

– Что случилось, Ольга Александровна?

Небольшое хрупкое телосложение, азиатская внешность. Откуда такая внешность при абсолютном русском имени? Может от матери!

– Олег! Что за новые поступления в стационар?

– Это о чем?

Я положила карту авторитета Андрея на стол перед Терентьевым.

– Вчера он был совершенно здоров! Даже посетил меня своим присутствием! Он же не твой больной. Он не наркоман, не алкаш какой-то. У него сто пятая и сто тридцать первая статьи! С чем ты его положил? Сколько он тебе отвалил или пообещал?

– Тихо. Тише! – Терентьев оглянулся по сторонам. Иногда мне казалось он сам глотает горстями этот свой фенозепам, что не притворяется совсем, и не стесняется быть тормозом.

– Если ты, не в курсе, то эти две статьи не относятся к наркотикам. Убийство и изнасилование. Какого лешего он у тебя лег в стационар? Ты видел, что сделано по его указке?

Олег оторвал кусочек от листа карты, скомкал бумажку и начал жевать.

– А что он натворил?

– Кувалдой что ли они орудовали. Пробили толстую стену в моем кабинете от своей палаты.

– А! Так он сказал, что ремонт в палате сделает.

– Какой ремонт? Пробить угол моей стены? Там толщина в три кирпича, была… Побелил бы стены. Покрасил. Стену для чего ломать? Поставить камеру из палаты в мой кабинет? Или прослушивать?

– Вирусная инфекция. Обычное ОРЗ. Я дежурил вечером, теперь вести его будет терапевт. – оправдался нарколог.

Сознаться в каких-то заинтересованностях у врача не было желания, а может его просто напугали чем, но что этот тип Андрей, лег с некой целью в больницу, у меня не было сомнений.

– На будущее, Олег! ОРЗ можно лечить амбулаторно.

Не успев выйти из кабинета Терентьева, туда уже влетел очередной недовольный пациент. По факту депрессий в зоне среди осужденных преобладает больше, чем тяга к выздоровлению наркомании.

Авторитету уже доложили о моем присутствии и возмущении, и конечно он не находился до этого в стационаре, так как его вип-палата будет готова к окончательному его прибытию еще дня через два. Во всю стоял запах краски и белил.

Андрей терся у моего кабинета в коридоре со своим оруженосцем, если можно было так назвать того вечно сопровождавшего.

– Ольга Александровна! Пришел посмотреть на проблему.

Мне хотелось сказать, что он сам сплошная проблема, но я не готова была вести с абсолютно здоровым мужиком диалог. Хотя бы для приличия чихнул, если простужен. Нет, не чихнул. Вспомнив сон, как Рут разнесла тир этому несчастному, жалела, что это был только сон.

Дневальные появились с ведром, щеткой и тряпками, убрать мусор в моем кабинете.

– Я все исправлю!

– Сам исправишь? – уточнила у Андрея.