Вальдемар Цимбельман - Ангел света

– Я не просто понял, Женя, – я немного повысил голос, – Я был уверен, что Господь просто услышал мою молитву. Ведь все так хорошо складывалось.

Когда Наташа поехала в город N учиться на миссионера, то я поехал следом за ней. Я учился вместе с ней полгода. Мы с ней общались, хорошо проводили время за чаем. Она мне рассказывала о своих проблемах, а я ей давал советы. А потом все изменилось в один прекрасный день, а лучше сказать… это был сам несчастный день в моей жизни.… Однажды я решил просто прогуляться на улице. Я должен был подумать, как признаться Наташе в своих чувствах…

– А письма были потом? – спросил Женя.

– Да… потом… Не перебивай меня, пожалуйста, – попросил я его. – Ну, так вот… Я шел по улице, все обдумывал, и вот решил перейти дорогу. Посмотрел по сторонам. Машин не было. И вот я прохожу половины дороги, и… тут, откуда не возьмись, появляется машина и сбивает меня. Полгода я провалялся в больничке, и пока лежал я все думал, почему Бог со мной так поступил? «Почему?» «Почему?» – повторял я снова и снова, вставая с дивана. Немного походив по комнате, я сел на диван, и продолжил:

– Понимаешь, Женя я думал, что это воля Божья, что Бог видит меня в этом служении, и что Бог нашел для меня жену – Наташу. Ты знаешь, сколько я молился, Женя, об этом. И вот эта ДУРАЦКАЯ АВАРИЯ!

– Можно разговаривать потише?! – крикнула мама из своей комнаты.

– Прости, мам, больше не будем, – и я продолжил уже немного потише. – Понимаешь, Женя… Я вдруг осознал, что Бог меня не любит…

– Опасное заявление, – спокойным голосом, но утвердительно сказал Женя.

– Что тут опасного?.. Я думаю, что Бог похож на моего отца. Когда я родился, мой отец ушел от нас, когда увидел, каким я родился. Инвалидом. С детским церебральным параличом. И практически всё мое детство было трудным. По больницам со мной бегала мама. Потом, когда мне исполнилось лет четырнадцать, я с мамой узнал, что мой отец замерз на улице, после очередной пьянки. Я не видел ни заботы от отца, ни его любви… Ничего. А мне просто хотелось совета, просто поговорить, пообщаться. И когда я уверовал в Бога, я начал читать Библию. И вот, когда я начал ее читать, я увидел, что Бог там назван Отцом. Небесным. Отцом! И я не знаю, что, Женя, на меня нашло, но я вдруг осознал: «вот Кто мне заменит моего отца». И я начал молиться, чтобы Господь мне дал жену, хорошую работу, чтобы можно было обеспечивать мою семью. Я просто хотел поделиться с кем-то той любовью, которую я не получил от своего отца. И что в итоге? НИ-ЧЕ-ГО. Я уже не могу смотреть на Бога как на любящего Отца. Я не могу читать Библию так, как раньше… – я попросил Женю взять со стола Библию и дать ее мне. – Я не вижу Его любви ко мне. Когда я читаю слова Иисуса о молитве. Например, такие: «И если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю» … Или такие: «Если чего попросите во имя Мое, Я то сделаю»… А когда Иисус приводил примеры молитвы, например такие: «Какой из вас отец, когда сын попросит у него хлеба, подаст ему камень? Или, когда попросит рыбы, подаст ему змею вместо рыбы? Или, если попросит яйца, подаст ему скорпиона?» . Я даже, Женя… короче, я тебе хочу сказать, что у меня были даже мысли о самоубийстве. Я не могу уйти от Бога, но Библию я тоже не могу читать… не знаю, как быть. Что мне делать? – спросил я Женю, но при этом я посмотрел на него так, как будто от его ответа зависела вся моя жизнь.

Но он, как бы ни услышав мой вопрос, спросил меня:

– Может, еще пойдем и попьем чаю?

Я улыбнулся и сказал:

– Пойдем.

Мы тихонько прошли на кухню, чтобы не разбудить маму. Женя поставил чайник и посмотрел на часы.

– Уже три часа… ничего себе, – присаживаясь на стул, сказал он. – Знаешь, Серега я пишу стихи.

– Неужели? – спросил я, но почему-то не удивился этому. – Я всегда знал, что в тебе, что-то есть.

– Я бы не сказал, что это вдохновение. Все это началось после того, как я посмотрел фильмы про поэтов: Есенин, Маяковский и про Пушкина. И представь, что тут на меня что-то нахлынуло.

Чайник уже вскипел и автоматически выключился. Женя налил нам по чашке чая. Я попросил сделать нам бутерброды с маслом, и мы принялись все это уплетать.

– Почитаешь? – попросил я его. – Если конечно помнишь?

– Смешно, – улыбнулся Женя. – Ладно.… Сначала расскажу про поэтов:

– Ну, как? – спросил он.

– Нормально. Но… как-то не в рифму.

– Ой! – махнул он рукой, а затем улыбнувшись сказал, – тебе только все, чтобы было в рифму, а так не всегда бывает… Я тут недавно передачу смотрел про эволюцию, сотворение человека. Оказывается, Серега, мы вообще из воды вышли какими-то амебами. А потом у нас на берегу начали расти через несколько миллионов или миллиардов лет, ноги, руки и что-то там еще. И главное, верят этим ПСЕВДОУЧЕНЫМ, которые вводят людей в заблуждение. И главное, что людям в голову не приходит, что слова которые говорят эти псевдоученые, это не какие не факты. Какие слова они говорят? «Возможно», «может быть», «вероятнее всего», «примерно», а люди все это проглатывают. И я, смотря на все это, написал стихотворение. Хочешь, расскажу?..

– О, мама, ты уже проснулась?

– С вами поспишь, – буркнула мама.

– Прости мам, мы думали, что мы тихо разговариваем.

– Ладно, ничего страшного, – больным голосом сказала Ольга Сергеевна. – Я просто с вами чаю попью, и, наверное, к соседке схожу. К Лидии Михайловне. А ты, Женя как живешь? Не женился еще?

– Нет, – с улыбкой ответил Женя, – но я думаю об этом.

Мама ехидно улыбнулась, затем налила себе чашку чаю. Отпив немного из своей чашки, мама посмотрела на Женю таким взглядом, что я сам бы не захотел с ней не то, что разговаривать, а вообще обошел ее стороной. Я из этого понял только одно, разговор будет очень сложный.

– А ты все также ходишь в эту секту? – спокойным голосом спросила мама, но было видно, что у нее внутри, все колыхало.

– Мам.… Пожалуйста…

– Не перебивай меня… – таким же спокойным голосом поставила меня на место мама.

– Ну,… я бы не сказал, что эта секта Ольга Сергеевна, – спокойным голосом уточнил Женя.

Надо еще добавить, что Женя держался очень стойко.

– Для меня только существует православная церковь, а все остальное секта, – сказала мама. – А в вашу баптисткую церковь я больше ни одной ногой не вступлю после того, как они поступили с моим сыном… – потом посмотрела на меня, – и я тебя, Сережа, не понимаю, как ты до сих пор можешь ходить туда? – с гневом спросила меня, но оставалась такой спокойной, что меня даже начинало уже это злить.