Татьяна Рудная - Сила и нежность

Удивитесь вы сердцам,
Речи северной.
И вернетесь снова к нам
Вновь на Север вы.

Сколько в мире прекрасных рассветов.
Сколько стран, городов и морей.
Но душа моя больше согрета
Краем северным. Он мне родней.

Нежный снег в тишине белоснежной.
Вновь по жизни, как тонкому льду,
Я иду, не боясь, как и прежде,
И Полярную вижу звезду.

Тихо спят голубые озера.
Все имеет свой смысл и свой срок.
И рисует надежды узоры
Нам зима на ладонях дорог.

Сурова, холодна Мезень*.
Кресты обетные стоят.
И короток зимою день,
А время не вернуть назад.

Царят здесь вьюги и ветра,
И рядом дышит океан.
Но у душевного костра
Не страшен даже ураган.

Как мало в жизни ярких дней
И множество крутых дорог.
Но до сих пор в душе моей
Горит мезенский огонек.

Здравствуй, радость моя и надежда,
Мой любимый цветок иван-чай!
Я люблю тебя, так же, как прежде,
Мой суровый, неласковый край.

Крики чаек в прибрежном просторе,
Островок васильковый вдали.
И изба на высоком угоре,
А над нею летят журавли.

Я приеду к морю Белому
Посидеть на берегу.
Что бы мы без моря делали?
Жить без моря не могу.

Я приеду к морю Белому.
Здравствуй, ласковый прибой.
Что бы мы без моря делали
Теплой летнею порой?

Удивит оно безбрежностью,
Дарит море мне покой.
И поет оно о нежности,
А душа полна тобой.

Вечерний Вельск. Вечернее тепло.
И жизнь струится в свете фонарей.
Чтоб души снегом нам не замело,
Теплом своей души меня согрей.

Вечерний Вельск. Вечерний снегопад.
Как тихо, и струится бесконечность.
Душа летит, не ведая преград,
А с тишиной слились метель и вечность.

Лето пришло на Север,
В светлый озерный край.
Первый душистый клевер
И васильковый рай.

В дымке прохладно-нежной
Тихо озера спят.
Север, холодный и снежный,
Прячет суровый взгляд.

Белая ночь, как птица.
Стройных берез узор.
Выше душа стремится.
К небу возводим взор.

Сольвычегодск, заснеженный и белый,
Спит в тишине. И белоснежный храм.
И снег летит, летит во все пределы.
Снег с тишиной и грустью пополам.

Метель очистит тихо наши души.
Зима пришла. В том нет моей вины.
Что может быть еще на свете лучше
Небес и белоснежной тишины?

Вспоминали Рубцова, читали стихи.
Говорили о вере, надежде.
А январские ночи, как прежде, тихи.
Мир по-прежнему яркий и снежный.

Мы любимые строчки поэта храним
В самом сердце, и он все роднее.
Был Рубцов и талантлив, и очень раним.
А над Емецком небо – светлее…

Какая же это беспечность —
Не замечать чудеса!
Уходят поэты в вечность,
Уходят на небеса.

Возносятся прямо к звёздам,
Чтоб освещать наш путь.
И никогда не поздно
На звёздное небо взглянуть.

Какая же это беспечность —
Не замечать чудеса!
Уходят поэты в вечность,
Уходят на небеса.

Уходят поэты к звёздам,
Чтобы дарить тепло.
Чтобы в пространстве звёздном
Души не замело!

Светились добротой его глаза,
И были в радость папиросы «Север».
Но набегала на глаза слеза,
Когда он вспоминал луга и клевер,

И ночи белые, и зеркало озер,
И облака на голубой лазури,
И северный затейливый узор,
И расписные пряники-козули.

Молился Богу средь ненастных дней,
Ценил природы северное царство.
И понимал, что в веренице дней
Лишь люди – наше лучшее лекарство.

Летят по небу птицы-облака.
В Архангельске опять цветет шиповник.
И льется Шергина волшебная река —
Он наших душ ваятель и садовник.

Свет души абрамовских героев.
Тихий, тёплый, негасимый свет.
Сердце на тепло своё настроив,
Вспомню я абрамовский завет.

Так уж этот мир, друзья, устроен:
Чтобы светлым был всегда рассвет,
Самый главный дом в душе мы строим,
И прочнее дома в мире нет.

В храме светлом зажигаем свечи.
Очищаем душу мы трудом.
Будет больно – время всё залечит,
И прочнее станет светлый дом.

Строить дом нам никогда не поздно.
А когда придёт пора уйти,
Наши души, как большие звёзды,
Пусть зажгутся на чужом пути.

Лазурью неба умывался лес.
Пылал костер, как тысяча столетий.
И мир забот и горестей исчез
Среди лесных созвучий и соцветий.

Как сладок чай в лесу из котелка.
И ягоды – лесные ожерелья.
Лесная змейка, темная река,
По лесу разливается свирелью.

Я улыбаюсь солнцу и ветрам,
И с небом остаюсь наедине.
И в рай лесной вхожу, как в светлый храм,
Чтоб сердцем прикоснуться к тишине.

Я помню Верколу, где чистые снега,
Простые и приветливые лица.
Где спит глубоко белая река,
Которая не раз мне будет сниться.

И монастырь за тихою рекой,
Где так скрипели чудо половицы.
Я увезла из Верколы покой
И крылья обрела я, словно птица.