Вадим Сатурин - Пространство бетона

круг замыкается в нас серыми буднями,
он очерчен ночью Черными Звездами.
в тишине можно слышать многое,
простые вещи в ней становятся сложными.

день завершается аккурат кражей звука,
ночь обозначается стенами сонными.
днем мы многое брали за Истину,
эти вещи во тьме стали ложными.

страсть проходит с отсутствием рифмы.
в графе «Любовь» появляется прочерк.
не хочу больше помнить ваш номер,
ведь одиночества телефон короче.

ночь остывает кофе чернотой
в стакане из картона с крышкой
в руках у девушки в потертой куртке,
прислонившейся к дверям метро.

в подземке люди. тесно. холодно и скучно,
чтобы прислоняться в сутки,
там день и вечер…
то есть одиночество возьмет свое.

в прикосновениях замерзших плеч
или двухсот катков об рельсы,
в потухшем взгляде незнакомки в шубе,
где замерзла на рассвете моль,

чужой рукой в моем кармане,
кравшей ночь и две измятых сигареты,
приходит утро…
вместе с ним на станции догонит боль.

пространство кафеля, одеял, бетона —
монолитность человека и камня.
«воскресение» обещает многое,
в понедельник закрываются ставни.
долгостроев жилы на́век застыли,
и свершения людей здесь неброские.
не мейнстрим, а заместо молитвы,
перед сном мы читаем Бродского.

на оконном стекле нацарапали «УТРО»,
пробел, тире и «В нем слишком пусто…»
на проеме, обычно, где крепится дверь,
кто-то мне вывел: «не жди и не верь!»

В кармане ночь,
сигареты,
ириски…
Мы все когда-то
умирали
на вписке.

нож-бабочка, штучка «Петра», кассетный
плеер, в ночь – в подъезд по привычке.
мама, мы – дети окраин последние,
прикуривавшие
спичкой.