Дмитрий Сарвин - Пьесы и инсценировки. Эскизы костюмов

На сцене в луче учитель.

Учитель.Я полагаю, нужно кое-что объяснить?! Тогда слушайте: в Санкт-Петербурге, на Васильевском острове, в Первой линии, был дом, который еще и до сих пор, вероятно, у многих остался в свежей памяти, хотя дом, где пансион тот помещался, давно уже уступил место другому, нисколько не похожему на прежний. В то время Петербург наш уже славился в целой Европе своею красотою, хотя и далеко еще не был таким, как теперь. Тогда, на проспектах Васильевского острова не было веселых тенистых аллей: деревянные подмостки, часто из гнилых досок сколоченные, заступали место нынешних прекрасных тротуаров; одним словом, Петербург тогдашний не то был, что теперешний. Города перед людьми имеют, между прочим, то преимущество, что они иногда с летами становятся красивее… впрочем, не о том теперь идет дело. В другой раз и при другом случае я, может быть, поговорю с вами пространнее о переменах, происшедших в Петербурге, – теперь же обратимся опять к пансиону, который, лет триста назад, находился на Васильевском острове, в Первой линии.

Свет набирается, и перед нами основная декорация. Стена в виде грифельной доски, в центре большое круглое окно, за ним мы видим Санкт-Петербург. Идёт снег или дождь или то и другое, собственно, как обычно в Питере. Дощатый забор справа и слева.

Сцена 2

Учитель.Дом, которого теперь – как уже вам сказывал – вы не найдете, был о двух этажах, крытый голландской черепицей. Из сеней довольно крутая лестница вела в верхнее жилье, состоявшее из восьми или девяти комнат, в которых с одной стороны жил содержатель пансиона, а с другой были классы. Спальные комнаты детей, находились в нижнем этаже, по правую сторону сеней, а по левую жили две старушки, англичанки, из которых каждой было более ста лет, а может и более…

Старушка 1. Не гоже про женский возраст говорить, да ещё и за нашей спиной. Правильно я говорю Перриция?

Старушка 2.Истинно!

Старушка 1.Да! Мы собственными глазами видали маленького Петра и даже с ним играли. В нынешнее время, вряд ли в целой России вы встретите человека, который бы видал Петра Великого: настанет время, когда и наши следы сотрутся с лица земного! Всё проходит, всё исчезает в бренном мире нашем…

Учитель.Но не о том теперь идет дело!

Старушка 1.Время покажет! Правильно я говорю, Перриция?

Старушка 2.Истинно!..

Гордо уходят, словно две гусыни, величественно вытянув шею. На встречу, уткнувшись в книгу, идёт мальчик. Старушки с интересом провожают его взглядом, заговорщически шушукаются и, только после этого, скрываются за кулисами.

Учитель.В том пансионе, находился один мальчик, по имени Алеша, которому тогда было не более девяти или десяти лет. Родители его, жившие далеко-далеко от Петербурга, года за два перед тем привезли его в столицу, отдали в пансион и возвратились домой, заплатив учителю условленную плату за несколько лет вперед. Алеша был мальчик умненькой, миленькой, учился хорошо, и все его любили… Да что я все рассказываю пусть Алёша расскажет.

Рассказчик щёлкает пальцами.

Алёша (отрываясь от книги). Однако, несмотря на то, мне часто скучно бывало в пансионе, а иногда даже и грустно. Особливо, сначала я никак не мог приучиться к мысли, что разлучен с родными своими; но потом, мало-помалу, я стал привыкать к своему положению, и бывали даже минуты, когда, играя с товарищами, я думал, что в пансионе гораздо веселее, нежели в родительском доме. Дни учения проходили скоро и приятно; но когда наставала суббота, и все товарищи спешили домой к родным, тогда, я горько чувствовал свое одиночество. По воскресеньям и праздникам я весь день оставался один, и тогда единственным утешением было чтение книг, которые учитель позволял брать из небольшой своей библиотеки.

Снова утыкается в книгу…

Учитель.В Рождество или в Светлое Христово Воскресенье, – когда он бывал разлучен надолго со своими товарищами, когда часто целые дни просиживал в уединении, – юное воображение его бродило по рыцарским замкам, по страшным развалинам или по темным дремучим лесам.

Другое занятие Алеши состояло в том, чтобы кормить курочек, которые жили около забора.

Алёша захлопывает книгу и начинает кормить кур (зал).

Алёша.Цып-цып-цып! (Кидает крошки) Пеструшка, не безобразничай! Ешь что дают. Ганс, а ну-ка не лезь к Пеструшке!!! Ганс, накажу! Не дам ни крошечки, как в прошлый раз! Вот, так-то лучше. Пухлик, ты что клюв повесил?! Вот тебе крошек. Вкусно? Свеженькие… Ганс! Я кому сказал, накажу?!!

Цып-цып-цып, всем хватит все покушают. Чернушка, Чернушка, смотри, что я тебе принёс. Кушай, кушай не торопись…

Учитель.А в это же самое время началась Рождественская подготовка и все были в больших хлопотах.

Музыкальный номер «Хлопоты»

С утра до позднего вечера в доме мыли полы, вытирали пыль. Явился парикмахер и показал свое искусство; принялся за супругу хозяина пансиона, напомадил и напудрил у ней локоны и шиньон и взгромоздил на ее голове целую оранжерею разных цветов. По окончании головного убора, накинула она на себя старый изношенный салоп и отправилась хлопотать по хозяйству, наблюдая притом строго, чтоб как-нибудь не испортилась прическа; и для того сама она не входила в кухню, а давала приказания свои кухарке, стоя в дверях. В необходимых же случаях посылала туда мужа своего, у которого прическа не так была высока. Старушки англичанки, напротив не старались прибраться, а воспользовавшись всеобщей занятостью и суетой, с помощью «дьявольской машины» прослушивали и прощупывали все закутки пансиона.

Про Алешу нашего совсем забыли, и он тем воспользовался, чтоб на просторе играть на дворе. По обыкновению своему, он подошел сначала к дощатому забору и долго смотрел в дырочку; но и в этот день никто почти не проходил по переулку, и он со вздохом обратился к любезным своим курочкам. Как вдруг увидел подле себя кухарку с большим ножом. Алеше никогда не нравилась эта кухарка – сердитая и бранчивая чухонка; но с тех пор, как он заметил, что она-то была причиною, что от времени до времени уменьшалось число его курочек – то возымел он к ней ужас и отвращение. Увидев ее теперь с ножом, он тотчас догадался, что это значит!

Кухарка.Алеша, Алеша! Помочь мне курица ловить!

Но Алеша спрятался у забора за курятником и сердце в нем сильно билось, между тем как кухарка бегала по двору и манила курочек.

Кухарка Мавруша: – Цып, цып, цып! (ловит кур в зале и ругается по-чухонски)…