Антонина Евстратова - Дочки-матери. Пьеса

С е м е н. Василий, ты мне водицы дай лошадку напоить, бедная с утра не пивши!

В а с и л и й. Бери ведро, Семен, там за домом кадушка стоит с водой, сам и набери!

С е м ё н. Добро, Василий, конечно, я сам, спасибо!

(Уходит).

Н ю р а. Дядь Вась, может, ваш знакомый увезет нас в Камышенку, там есть повитуха, она всем помогает!

В а с и л и й. Хорошо, Нюра, я сейчас же поговорю с ним!

(Уходит).

Повитухой была Бородиниха, мать одной из подруг Марии, ей было за шестьдесят лет, вредная, грубая и строгая женщина. Находиться с ней в одном обществе, было неуютно и неприятно.

Мария с детства боялась ее и не любила, к тому же, она была ещё матерью «горбуна», его прозвали горбуном из-за большого горба на всю спину и грудь, он всюду совал свой нос и доносил начальству, в деревне его все боялись и ненавидели.

М а р и я. Нюрочка, милая, не хочу ехать к Бородинихе! Там тятя с мамой узнают, убьют меня, или выгонят из дома! Не поеду, лучше умру здесь, но не поеду!

И снова схватки и снова невыносимая боль, и душераздирающие крики.

Дом на пасеке погружается во тьму, двор набирает свет.

Двор.

Семен и Василий стоят у телеги.

С е м е н (слышит страдание молодой роженицы, смотрит на друга). Василий, нельзя везти роженицу, это очень опасно! Я сам привезу повитуху сюда, отсюда недалеко, а там спрошу, где она проживает!

В а с и л и й. Ах, Семен, сам Бог тебя направил сегодня сюда, только не задерживайся, измучилась девчонка!

С е м ё н. Я быстро! (Запрыгнув в телегу, мотнул хлыстом).

Лошадь тронулась с места и через пару минут скрылась за зарослями.

Двор погружается во тьму. Дом на пасеке набирает свет.

Появляется Василий.

В а с и л и й (разжигает печь, наливает воду в большой котел, ставит на плиту). Горячая вода нужна будет повитухе! (Сказал он не то себе, не то девушкам).

Нюра сидит рядом с Марией, поглаживает ее живот.

М а р и я. Как хорошо ты гладишь, Нюр, так, кажется легче!

Н ю р а. Я согласна гладить тебя, подруга, сколько угодно, лишь бы ты не кричала!

М а р и я (губы её затряслись, из глаз скатились слезинки). Чтобы я делала без тебя, Нюр?

Н ю р а. Да ладно, подруга, ты лучше расскажи, где сейчас отец твоего ребенка, какой он?

М а р и я. Нюрочка, если бы ты видела его, он такой! (Глаза ее остановились в одной точке, будто она видит его и рассказывает). Он высокий, стройный, брюнет, лицо смуглое, нежное. Глаза темно-серые с поволокой, ресницы густые и пушистые, брови черные, строго очерченные губы. (С восхищением). Военная форма ему очень идет, а еще ремень через плечо, ну глаз не оторвать!

Н ю р а. Он, что офицер?

М а р и я. Да офицер, в чине капитана! Мы хотели пожениться с ним, когда он узнал, что я беременна, приходил к моей тетке, просил моей руки! Но она выставила его за двери! А меня на следующий день отправила к маме, даже попрощаться не дала и, адресами с ним мы не обменялись! Я знаю, он приходил к ней, просил мой адрес, но она, чтобы ей пусто было!

Пауза.

После паузы.

Вот так, мы потеряли друг друга. Ой, е, ей! Опять началось, Нюр, посильнее гладь!

Н ю р а. Потерпи подруга, потерпи, cкоро мучения твои закончатся!

М а р и я (продолжает через боль). Все равно, я найду его, приеду к нему с дочкой или сыном, вот уж будет рад мой Ванечка!

Н ю р а. Представляю, Мария, вашу встречу и рада за вас, только ты не сдавайся, ищи его, и обязательно встретишься с ним!

Занавес.

Лица: Мария, Нюра, Василий, Семен, повитуха.

В доме на пасеке. Затем во дворе. Обстановка та же, что и в шестой картине.

В доме.

Мария лежит на топчане, рядом с ней сидит Нюра, поглаживает её живот. Внезапно послышался лай собак и голос Семёна.

Г о л о с. Тр-р-р. Вот и приехали!

Н ю р а (вскакивает с топчана). Мария, Бородиниху привезли!

М а р и я (возбужденно). Умоляю, Нюрочка, не уходи, я боюсь, сейчас будет, матюгать, ты же знаешь, какая она матерщинница?

Н ю р а (крепко сжала её руку). Не уйду, Мария, не бойся!

Еще со двора, Бородиниха прогремела басистым, звучным голосом.

Г о л о с. Ну, где тут роженица?

Появляется Бородиниха, следом Василий и Семён.

На голове Бородинихи белый в крапинку платок, завязанный узлом под тонкой морщинистой бородой, серая кофта обтягивала ее упитанную фигуру, а из-под напольной широкой юбки не было видно, во что она обута.

Б о р о д и н и х а (подходит к Марии, изумленно смотрит на неё, широко раскрывает узкие уже отцветшие бесцветные глаза, с нескрываемым удивлением). Мария, ты что ли?

М а р и я (стыдливо закрывает ладонями лицо). Я, бабушка!

Б о р о д и н и х а. Не плачь, милая, с кем не бывает? Не бойся меня, все будет хорошо! (Оглядывается на мужчин). А вы, мужики, идите на улицу, нечего вам тут глазеть!

Мужчины виновато переглядываются. (Уходят).

(Удовлетворено). Ну, вот порядок! (Поворачивается к Марии).

Ты не стесняйся меня, я перевидала на своем веку всяких и продольных, и поперечных, так что твоя красавица меня не удивит! Теперь слушай только меня, я буду тебе говорить, а ты исполнять, поняла?

М а р и я (смущенно). Да, бабушка, поняла.

Б о р о д и н и х а. Вот и хорошо! «Подними подол повыше и раздвинь шире ноги! (Помогает Марии). Вот так, молодец!» (Заглядывает). Ну, что мы имеем? (Спросила себя, засовывая свои кривые пальцы в промежность Марии, после пробасила). Хорошо, хорошо!

От прикосновения рук отвратительной старухи, Марию передернуло, но в ее положении выбора не было.

Кого ждешь дочь, или сына?

М а р и я (почти беззвучно). Не знаю.

Б о р о д и н и х а. А кого бы ты хотела?

М а р и я. Никого!

Б о р о д и н и х а (изумленно выкрикнула). Как никого?

М а р и я. Я тятю с мамой боюсь, они убьют меня!

Б о р о д и н и х а (сжала свои тонкие губы, поправила платок на своей седой голове и туже завязала концы). Бояться надо было, когда ноги раздвигала перед отцом ребенка, теперь никуда не денешься, ребенок у тебя будет, и не бойся родителей, не ты первая так рожаешь! А таких родителей, как у тебя, редко встретишь, повезло тебе с ними!

М а р и я (стала ежиться). Бабушка, мне на двор хочется, пустите меня! (Резко приподнимается, ее светло-русые волосы рассыпаются на подушке).