Софья Виноградова - Механизм

Пауза.

Мне снится, будто ты к немцам уходишь, а меня оставляешь. Что ты этим хочешь сказать? Всё нормально, пап! Ну да, конечно… (смотрит вверх, слёзы всё равно стекают у него на щёки, опускает голову.) Конечно, мы скучаем, очень! Деду ты вообще никогда не снишься, а мне уже третий месяц. Что, я что-то не так делаю? Пап, ну… Я стараюсь! Правда. (помолчал.) Пап… Всё хорошо. Мы тебя любим!

Относит фотографию на место, надевает рубашку, ложится в постель, лежит с открытыми глазами.

Затемнение

Явление II

Коган, потом Ардашев

Мариинская больница, где работает Коган. Он в своём кабинете, пьёт чай. Полдень. Всё спокойно.

Стук в дверь.

Коган («сёрпнул» чаем). Открыто!

В дверь просовывается голова Ардашева.

Ардашев (полушёпотом). Занят?

Коган (удивлён). Нет, перерыв. А ты что здесь, жалобы?

Ардашев. Ещё приём ведёшь?

Коган. Зайди.

Ардашев заходит. У него слегка потрёпанный вид.

В чём дело?

Ардашев. Ты ещё arbeitest 32 32 Работаешь? (нем.) ?

Коган. Журнал и истории заполнить, потом свободен… А что происходит?

Ардашев. Как, ты не знаешь?

Коган. Что? Что я должен знать?

Ардашев. Митинги кругом по городу, толпы. Третий курс Академии с занятий ушёл добровольно, толпа на Нижегородской. Оппель 33 33 В. А. Оппель (1872-1932)—хирург, профессор Военно-Императорской Медицинской Академии, действительный статский советник. их повёл. Склады захватывают…

Коган (слегка заикаясь от ужаса). Ты бредишь, что ли?

Ардашев. Нет. Наша казарма тоже пошла.

Коган. А вы с Любимом?

Ардашев (помотал головой). Мы разошлись на Литейном. Если есть на земле ад, то он сейчас там.

Коган. Дед сегодня на Думской. Но я не уверен.

Ардашев. Собирайся.

Коган (он в абсолютнейшей прострации). Куда?

Ардашев. Матвея Ивановича заберём, и я вас домой отведу.

Коган. Да, я сейчас… (снимает халат, вешает его на гвоздик, надевает шинель и фуражку, они с Ардашевым уходят).

Затемнение.

Явление III

Коган, Ардашев, потом Романько

Думская улица. Огромная толпа, крики, гвалт и тому подобное.

Сквозь эту толпу пробираются Коган и Ардашев. Причём, пробираются с боем: они вынуждены расталкивать людей, оттаптывать им ноги, Коган попутно извиняется, Ардашев тянет его за рукав.

Коган. Извините, пожалуйста… Ради бога, простите… Простите…

Ардашев (вынужден орать). Твою мать, Коган!! Тут не до извинений!! Барышня кисейная!!!

Продолжает тянуть его. В какой-то момент Коган просто-напросто то ли спотыкается, то ли поскальзывается и падает лицом вниз 34 34 На усмотрение режиссёра. Коган может просто быть сдавлен напором других людей и потому упасть. . Фуражка летит к ногам митингующих.

Ардашев (едва не обезумев от страха). Вставай! Вставай, задавят!! (кое-как помогает ему подняться, у Когана разбито лицо, кровь стекает с губ, на щеках ссадины, лоб рассечён.) Regina! 35 35 Святая царица! (лат.) Можешь сам идти?

Коган. Могу, вроде. (прикладывает снег к ранам).

В какой-то момент они всё-таки пробиваются практически вплотную к дверям Думы. Из них, обеспокоенно оглядываясь, выходит Романько. Воротник дублёнки поднят, шапка надвинута на глаза.

Коган (он вконец обезумел от страха). Дед, дед!!!

Романько сдвигает шапку как положено, видит внука и Ардашева, достаточно стремительно, для своего возраста, идёт к ним.

Романько. Серёжа! (Ардашеву.) Здравствуйте…

Ардашев. Валерьян. Добрый день, Матвей Иванович.

Романько (с коротким вздохом.) Какой уж он добрый… (внуку, увидев его лицо.) Что… Что у тебя с лицом? Ты ввязался в драку?

Коган. Нет, я упал сейчас, когда мы шли. (вдруг и совершенно по-детски.) Пойдём домой? Ардан с нами, ему в казармы нельзя, там ещё хуже.

Романько. Валерьян, вы пойдёте с нами?

Ардашев (смущённо). Если можно.

Романько (решительно). Пойдёмте!

Уходят.

Затемнение.

Явление IV

Романько, Коган, Ардашев. Потом Любимов и Аэлита

Квартира Романько. Столовая.

Ардашев стоит, Коган за столом, голова у него перебинтована, щёки смазаны йодом (или мазью, на усмотрение режиссёра), обхватил виски руками.

Входит Романько в сюртуке.

Романько (Ардашеву). Валерьян, что вы стоите? Присаживайтесь!

Ардашев садится за стол.

Серёжа, поставь чайник, сделай бутерброды… Хотя, постой, у нас, кажется, оставались щи! Посмотри в холодильнике.

Коган (глухо и устало). Должны были остаться. Только подай их сам, пожалуйста, ладно?

Романько. Голова болит?

Коган (откинул голову, но тут же вернул в исходное положение). Так, что кажется, вот-вот расколется.

Романько. Прими порошок.

Коган. Перед сном.

В течение этого диалога Романько достаёт плошку со щами, разогревает их на газовой плите.

Хотя, какой уж тут сон. А что в Думе?

Романько. Александр Фёдорович обратился к солдатам, Гучков брызжет слюной, Милюков дерёт глотку.

Коган. Содомия, одним словом.

Романько (подаёт щи Ардашеву). Приятного аппетита!

Ардашев. Покорнейше благодарю! (ест, но как бы через силу).

Романько. Серёжа, может, тебе тоже что-нибудь съесть?

Коган. Дед, издеваешься? Мне кусок в горло не лезет!

Романько (помолчав). Если что-то потребуется, я у себя в кабинете. (уходит).

Пауза.

Ардашев (отодвигает практически нетронутую плошку со щами). Если честно, мне тоже. Отказываться было неудобно.

Коган. Оставь. (помолчал). Ардан, сходи в прихожую, там, у меня в шинели, в правом, кажется, кармане, портсигар и спички.

Ардашев. Хорошо. (уходит, потом возвращается с портсигаром и коробочкой спичек, кладёт перед Коганом. Тот закуривает, предлагает товарищу, Ардашев проделывает то же самое. Молча курят, спохватившись.) В столовой же нельзя, наверное!

Коган (выпустил дым). Какая разница?

Колотят в дверь.

Откроешь? Я, как пытаюсь пройтись, начинает казаться, что голова сию секунду лопнет!

Ардашев уходит и возвращается с Любимовым. Тот выглядит не лучше Когана: у него немного оторвана нижняя губа, на лице кровоподтеки, хромает.

Коган молча смотрит на него. Любимов снимает шинель, отдаёт Ардашеву.

(Любимову.) Vos et Brutus! 36 36 И ты Брут! (лат.)

Ардашев. Tu non melius. 37 37 Ты не лучше. (лат.)

Любимов. Я был в карательном отряде. В казармы больше не вернусь, довольно!

Коган. Это те, кого вы карали, тебя так?

Любимов. Да.

Коган. Ох…

Ардашев. Принести что-то?

Коган. Да, будь добр. Аптечку. В моём кабинете, первый ящик стола. И шинель повесь.

Ардашев исполняет все просьбы. Коган обрабатывает раны Любимова, тот периодически морщится от боли и айкает.