Тамара Злобина - Завтра начинается сегодня. Криминальная драма

– А мне нравится, – возразила я добродушно улыбаясь.

– Нравится! – передразнила меня подруга. – А меня вот наталкивает на мысль, что этот любитель «любимых женщин» таким образом прячет свои связи от жены!… Ты не согласна?

– Не согласна! – решила я позлить подругу. – А вдруг он и правда «последний романтик», и предпочитает чистый лист бумаги, а не мерцающий экран монитора?

– Ах, вот значит как? – взвилась Кира. – Ну, что же: бери бумагу, ручку и пиши! При мне. Сама и отправлю.

– Может не надо? – начала канючить я.

– Надо, Федя! Надо! – ответила подруга своей любимой фразой из Гайдая.

Пришлось писать. Писала какую-то чушь наподобие той, что веду здоровый образ жизни, люблю театр, книги, музыку, пешие прогулки, плавание. Люблю рыбалку, заядлый грибник… И всё в том же роде.

Подруга пробежала заинтересованным взглядом журналиста по тексту, и выдала резюме:

– Уточни свой возраст, образование, профессию… И, пожалуй, на первый раз хватит. Остальной во втором «послании».

– Если оно будет, – попыталась я дать отступного.

– Будет, не сомневайся! – уверила меня Кира.

Вид у неё был хитренький, и у меня мелькнуло подозрение, что подруга замыслила какой-то фокус, но выводить её на чистую воду не стала.: всё тайное рано или поздно становится явным…

– Алло, Кир! Это я… Да не кричи ты так. Слышимость нормальная… Куда пропала? Да вот она я – здесь… Где-где? В Кировском отделении полиции… За что взяли? За убийство… Кого убила?! Андрея Стерхова… Когда успела?… Сама не знаю, когда… Мне адвокат нужен, Кир… По уголовным делам… Нет-нет! Только не Виктор… Что с того, что он лучший адвокат в городе?! На нём одном свет клином не сошёлся… Да не плачь, пожалуйста, а то я сама сейчас зареву… Кирочка, милая, помоги!… Мне больше не на кого надеяться… Адвокат нужен – позарез… Сама себя защищать? Что ты, родная, я сейчас даже Господа Бога не смогу защитить, не то что себя…

* * *

Я никогда не любила фотографироваться. В детстве – потому, что не могла усидеть на одном месте. В подростковом возрасте потому, что считала себя гадким утёнком. Да и потом моё мнение на сей счёт не изменилось. Поэтому, когда Кирка решила подобрать фото, чтобы вложить в письмо, которое она откорректировала по своему усмотрению, набрала на компе и распечатала, ничего подходящего не нашлось.

– Слушай, Валерия, где у тебя нормальные фотки? – удивилась она. – Я же помню: у тебя они были…

– Всё, что есть – здесь! – отмахнулась от неё, как от назойливой мухи.

А остальное? – настаивала подруга, – Помню у тебя в чёрном купальнике было классное фото… Ещё на четвёртом курсе нас с тобой Димка Топорков фотографировал – помнишь? Кстати он сейчас классный фотограф! Свои выставки… По заграницам мотается…

– Или раздарила, – нехотя призналась ей, – или уничтожила.

– Ну, ты даёшь, подруга! – продолжала наседать Кира, раскладывая на полу то, что осталось, поворачивая голову то на лево, то на право, явно не с одобрительным видом. – Вот я, например, очень люблю фотографироваться! У меня этих фоток альбома на два наберётся… Я их всех себе в ноутбук загнала, чтобы не пропали.

Так и не найдя ничего стоящего, Кира собрала фотографии в кучку и положила их на столик.

– Из-за этой фотографии я не могу письмо отправить твоему абоненту! – сказала с лёгким укором.

– Моему? – пожала плечами ей в ответ я, – Он такой же мой, как и твой.

– Ну, нет! – запротестовала Кира. – Ты сама его выбрала – я тут ни при чём!… Ну, ладно, пороюсь у себя. Помнится у меня осталось несколько фото от Димки. Уж не обессудь: возьму на своё усмотрение!

Подруга улетела, потому как не ходит – летает. Вечно торопится, вечно у неё дела, встречи, интервью: то для газеты, то для местного телевидения. Не женщина, а птаха поднебесная.

А мой взгляд задержался на одной фотографии, лежащей поверх других. На ней вся наша семья. Ещё мы все вместе: мама, папа и я. Счастливые улыбающиеся лица. Я в классе пятом. Худенькое лицо, две тёмные косички с белыми бантами. Папины глаза. Всегда считала, что больше на папу похожа. От мамы достались разве, что волосы и узкие кисти с тонкими длинными пальцами, не смотря на полноту – мою, естественно. Мама за собой следила всегда, и с большим старанием. Тем более сейчас, когда у неё молодой муж, который моложе её на восемь лет.

А папа? Его нет… Больше нет. И в этом виновата моя мама. Я была уверена в этом до последнего времени. Что тогда произошло между ними, мне объяснять не стали. Папа просто ушёл. Ушёл в чем стоял. Это уже потом мама собрала чемодан и отвезла к его матери. Я не видела ни её слёз, ни жалоб, ни обвинений, и всю вину за папин уход свалила на хрупкие мамины плечи. Она не приняла его даже через два месяца, когда тот пришёл вместе с моей бабушкой мириться.

После этого случая я совсем отдалилась от мамы – не смогла простить, не смогла понять. Даже теперь, когда прошло столько лет, я стала взрослой, самостоятельной, мало что изменилось в наших отношениях. Хотя теперь я знаю, что произошло тогда: папа влюбился в молоденькую сотрудницу из своего отдела, и у них была связь… Мама узнала об этом и не захотела делить его с той, другой – «молодой да ранней».

Теперь я понимаю, что больше всё-таки похожа на маму: не могу прощать предательства, не терплю долгих и нудных объяснений, рву отношения без слёз и жалоб. И только теперь стала понимать маму: насколько ей было трудно…

Когда я собрала все фотографии и отложила их в долгий ящик, совсем иные мысли стали приходить в мою голову. Вдруг подумалось, что сейчас, на спокойную голову я написала бы этому абоненту совсем иное письмо: не сухим изложением фактов, а просто задала ему несколько вопросов, высказала свои сомнения. И начала примерно так:

«Думается мне, что на своё объявление вы получите множество писем. Да оно и понятно: каждая женщина хочет быть любимой, но не каждый мужчина может сказать, что ради любимой женщины готов на всё…

Но вот, что мне не понятно: неужели пределом мечтаний каждого мужчины является особа не склонная к полноте, без проблем и смазливая на личико? А как же общность интересов, духовная близость, понимание и уважение и, наконец, любовь?…

Неужели для мужчины важнее, что его подруга, его женщина – просто смазливая кукла, а не добрая, заботливая, любящая, понимающая его и поддерживающая, близкая по духу личность? Кукла – это, как парадная одежда: только для праздника, только на один день. Потом с ней скучно и холодно.

Итак, обязательные условия: не склонность, беспроблемность, бескомплексность… А, если просто одинокая, неустроенная, гордая (на людях), бравирующая своей независимостью (опять же на людях), а в душе – жаждущая «рабства»? Такая не подойдёт? С ней слишком много хлопот, не правда ли? Пустышка с кукольным личиком обойдётся в этом случае гораздо «дешевле»…