Рита Маре - Жизнь ноль

Отец никогда не позволял мне растворяться в женщинах, с детства я внимал, что интересоваться, ценить, восхищаться, трахать, даже влюбляться несерьезно – можно, любить – нельзя! Он любил только мою мать. Все эти годы у отца было безмерное количество любовниц, но больше полюбить он не смог, да и не хотел, наверное. Кто знает. Он работал много, но много мне позволял. Ничего не говорил, когда я начал курить, затем выпивать, когда попробовал гашиш.

Он подарил мне красивую девочку на восемнадцатилетие, с которой я, однако, так и не переспал по-настоящему, ведь полночи доставлял ей удовольствие языком. Я был избалованным мальчиком, но девушка была чудо как хороша: свежая, в белом легком платье, с оленьими глазами. Я тогда подумал, что вопреки всему могу влюбиться в нее, не знал, как подойти и воспользоваться ее телом. Она взяла ситуацию в свои руки, как все дорогие проститутки, начала делать мне массаж, напевая легкую мелодию. И так возбудила, что я посадил ее на себя и долго доставлял удовольствие языком. Я так хотел. Ей было приятно, а она кончила и сказала спасибо.

– Ты молодец. Не все такие приятные. Ты мне нравишься! – нежно прощебетала она, принимая от меня сигарету.

– Ты очень красивая. – я смотрел на ее лицо, розовые щечки, глаза блестят от удовольствия. Мы вели пустой диалог, пока я, наконец, не осмелился спросить:

– Разве тебе нравится твоя жизнь?

– Да! – вызывающе, с апломбом ответила она, – я люблю, когда меня трахают, покупают меня как вещь и заставляют подчиняться.

Смотрел на нее. Да, сказочно прекрасна! Но в глазах ничего нет: ни грусти, ни тоски, ни радости, ничего – пустота. Что заставляло ее раздвигать ноги перед каждым, кто готов заплатить двести-триста долларов и при этом отвечать с вызовом? Некая проститутская гордость? Это было так отрезвляюще, что я больше не задавал подобных вопросов – они сами выбрали себе такую жизнь, им это нравится. Рак души вылечить не может никто…

Ну, да что это я.

Сегодня у меня ностальгия. Приезжаю домой, наливаю коньяк с колой, меня встречает пес – и это единственное постоянно живущее со мной существо. Ротвейлер Джек, так его зовут. Породистый, элитный, верный. Я глажу жесткую шерсть, а он играет со мной. Любит. За то, что я кормлю его и держу в тепле. Хотя собаки так уж устроены, что любят преданно хозяина, даже если тот и не кормит, и в дождь выставляет на улицу, и бьет не по делу. Я всегда сам его кормлю – домработнице не доверяю. Люблю.

По воскресеньям мы с парнями играем в покер. Шестеро парней, одной возрастной категории, одинаково успешные, одинаково богатые и одинаково холостые. Секс – обсуждается бурно и открыто, рассказывается о том, как, сколько, когда и с кем была сексуальная связь.

Я выпиваю пол бутылки виски напополам с другом в зеркале и сажусь за руль. Я не боюсь сбить других людей, я больше боюсь за себя. Я эгоист, как, впрочем, и все на земле. Я игрок не на жизнь, и сейчас осознаю, как прекрасен адреналин, как пуста жизнь без острых ощущений.

– Девушка, принесите нам коньяк.

Еще одна бутылка, хорошая закуска, симпатичные девушки-официантки с невинным видом, а как начнешь смотреть ближе, так этот вид как будто бы улетучивается и остается голый расчет. Денис начинает рассказывать:

– Мы с Антохой вчера собирались посидеть в сауне, хотели взять девочек красивых. По пути заехали в кальян бар в одном из спальных районов, где познакомились с местными, не спорю, красивыми девушками, долго болтали, пили, глазели на ноги и сиськи. Сауна забылась. В разгар ночи все уже изрядно опьянели, и мы позвали девочек домой для продолжения банкета. И тут Антон видит, что едущая сзади машина нас преследует. Мы в недоумении, но виду не показываем, знаем примерную схему. Скорее всего, в машине с тонированными стеклами находятся два-три бравых парня. Девушки и те парни работают в команде. Девушки цепляют пьяного и полуготового «клиента», спаивают, едут к нему домой, опять пьют, подсыпают клофелин, и «клиент» мирно спит. Тем временем парни выносят все ценное из квартиры. Вот думаю, попались на разводку. Петляли долго, высадили девочек, и поехали ночевать в гостиницу, туда проституток и вызвали. Проще надо быть.

– А я тут попробовал кое-что, – не удержался Пашка, выкладывая фул хауз и окидывая нас победным взглядом. Он помолчал несколько секунд, сгребая фишки.

– Для вас, извращенцев, обычное дело, но мне раньше не нравилось привносить еду в секс, даже банальный крем, он липкий и противный. Но тут заглянула ко мне старая боевая секс-подруга, принесла текилу, лайм, буритто – классика же. Я начал слизывать с ее груди соль, и мне прямо сильно понравилось. После, уже сильно пьяный, я положил между ее гигантских грудей буритто и стал жадно есть. Будто хищник во мне проснулся. Мы перемазались в остром соусе, у нас еще несколько часов горела грудь и лицо, но трахал я ее как будто в первый раз – не видя и не слыша ничего.

– Хаа. Неудобно наверное было есть…

– Большие сиськи моя страсть, ммм…

– О, надо мужской крем выпускать со вкусом мяса и специй, – надрывался Денис, – На ура пойдет!

Все смеялись и делились историями по теме.

Несколько лет назад я, заскучав, стал изучать труды Маркиза де Сада. Меня не все привлекало, естественно, однако ничтожно малую часть я воплотил в жизнь сам. Секс, боль, извращения, страдания, де Сад писал о той норме тех людей, как об обыденных вещах. Это меня и привлекало, какая-то странность, другой, создаваемый де Садом, мир. Мир, где нет любви и доброты, и все завязано на слове «удовольствие», где несчастные, отчаявшиеся люди, которым некуда дальше падать, занимаются даже не сексом, а удовлетворением своих разнузданных фантазий.

Естественно, мы все развращены, но в разной степени… я считаю, что моя еще самая легкая. Я трахал девушек орально, вагинально, анально, я спал и с двумя, и с тремя и четырьмя, я играл разные роли и заставлял играть их, я… да много я делал… но я не жесток настолько, насколько некоторые в нашем сообществе. В нашем сообществе развратников, пьяниц, тиранов и сексуальных маньяков. Это издержки нашего класса.

Мы определенный клан людей, некая каста, которой, как мы думаем, дозволено все на свете. Мы развращены деньгами, сексом, некоторые легкими наркотиками, доступными девушками, бездумным злом, окружающим нас. Наш цинизм, наши гулянки, наше непрекращающееся пьянство, наша непостоянность с девушками – все это не от нас плохих, это от человеческих пороков. Мы вроде не считаем себя богами – однако каждый думает о себе, как о сверхчеловеке и поступает соответствующе. Мы говорим, что нам нравится такая жизнь – хотя нам часто бывает одиноко и не хватает душевной близости, мы применяем слово «любовь» только к сексу и выпивке – хотя иногда нас тошнит и от того и от другого.