Искандер Муратов - Я РИСУЮ ТВОЕ НЕБО. Роман

– Сны – очень интересная и прекрасная вещь. Это скрытые элементы нашего подсознания, которые до конца еще не изучены и не разгаданы. В наших снах отражается и то, о чем мы думали на днях, и то, как в вашем случае, что память хранит годами. Наш мозг, словно диск с множеством файлов, собранных в папки. В этих объемных папочках и хранятся ответы на все наши вопросы. Вот только мы не всегда можем уловить сигнал, который подает нам мозг. При этом сны могут быть следствием пост-травматической истории. Как вам правильно объяснить… – Августов за минутку задумался. – Стресс, лежащий в основе страшных сновидений, может быть получен, например, в результате аварии, изнасилования или потери близкого человека. Это называется «парасомнией» 2 2 Парасомнии – двигательные, поведенческие или вегетативные феномены, возникающие в специфической связи с процессом сна, но необязательно связаны с его расстройством. и может сопровождать пациента на протяжении всей жизни. Я постараюсь вам помочь, это исправимо. Ульяна Андреевна, город из сна напоминает вам какой-нибудь из тех, которые вы знаете?

– Нет, этот город не напоминает мне ни один из тех, где я была. Хотя сейчас вы назвали кое-что, что стало злым роком в моей жизни, несмотря на мои отказы воспринимать это.

– Интересно и что это было?

– Я чуть позже вернусь к этой теме, Захар Анатольевич.

– Хорошо. А сколько вам лет примерно в этом сне?

– Наверное, лет двадцать пять или двадцать шесть…

– Ясно. А теперь скажите, вот я тут записал одно имя – Исаак Эммануилович. Правильно?

– Да-да, это замечательный человек! У меня с ним связаны только теплые воспоминания. Я расскажу о нем чуточку позже, – ответила я.

– А Вероника? Кто это? – продолжал Августов.

– Это моя подруга юности. Мы познакомились и подружились с ней в детском доме.

– Отлично, тогда начнем с самого детства, а к женщине в черном будем приходить по мере появления вопросов, – Августов откинулся на спинку кресла и выжидающе посмотрел на меня.

– Только у меня еще одна просьба. Она не сильно важна для нашего сеанса, но все же… Захар Анатольевич, в своем рассказе я сознательно упущу название города, где я родилась, и, возможно, даже некоторые имена, сами понимаете это очень личное…

– Это не имеет для меня никакого значения, Ульяна Андреевна, начинайте свою историю. Главное – это суть, – перебил он, явно пребывая в нетерпении.

– Хочу предупредить, в моем повествовании будет много слез и отчаяния. Я прошу вас понять и принять это без фальши. Ибо мне, как девушке, в те годы принимать удары судьбы иначе было никак. Эти эмоции будут длиться недолго, так как с годами я научусь относиться к боли как к нечто должному.

– Хорошо, я вас понимаю.

Я закрыла глаза на несколько секунд, собралась с мыслями и начала свой рассказ.

Город «N», 1976 год

Как говорила наша соседка тетя Зина, пока родители не развелись, у нас с моим младшим братом Алексеем было беспечное детство. К сожалению, продлилась эта беспечность недолго. Мой отец, Спиридонов Андрей Викторович, Царствие ему Небесное, ушел в другую семью, когда Лешке исполнился всего годик, а мне шесть лет. Первое время он помогал нам материально, но потом вместе со своей новой семьей переехал в Москву, и помощь закончилась, звонки стали редкими. Вскоре отец забыл про нас окончательно. Хотя потом, с годами, я поняла, что это была лишь его гордость по отношению к моей матери и ее поступкам.

Моя покойная мама, Ирина Александровна Спиридонова, Царствие ей Небесное, делала все, чтобы мы с младшим братом не чувствовали себя безотцовщинами. Она старалась окружить нас заботой и любовью за двоих. Мама всегда была интересной женщиной, умной и мудрой, привлекающей внимание. В нашем доме стали появляться мужчины. Некоторые из них приходили несколько раз в неделю, а кто-то бывал строго по выходным. Щедрые мамины ухажеры приносили нам с Лешкой подарки. К сожалению, все эти знакомства не были продолжительными. Зачастую после первых двух-трех визитов они просто исчезали. С годами я начала понимать маму. Мне очень хотелось, чтобы у нее, наконец, наладилась личная жизнь. Иногда она плакала ночами от отчаяния и досады. Я старалась ее хоть как-то утешить и часто обнимала ее так крепко, как могла. Эх, мама, мама, как же тяжела была ее женская доля… Еще жальче было Лешку. Каждого, кто приходил к нам в дом и задерживался немного дольше, он называл папой. Через какое-то время эти «папы» внезапно исчезали, делая его несчастным. Мне было сложно и больно наблюдать за всем этим со стороны.

Но, несмотря на все трудности, мы все же оставались, как мне казалось, одной из самых счастливых семей того времени. Пока в один прекрасный день в нашем доме не случилась трагедия, в корне изменившая нашу жизнь. Я помню все до мелочей, что происходило ровно сорок лет назад, двадцать пятого февраля 1976-го года.

В тот день я вернулась из школы пораньше. Училась я тогда в десятом классе. Мне было шестнадцать лет, а Лешке десять. Когда я пришла, он делал уроки в зале. На кухне за столом сидел и резал мясо мамин знакомый, который последнее время приходил к нам очень часто. Его звали Ларин Константин Васильевич. Мы его называли просто дядя Костя. Он был маминым коллегой, они работали в одной школе. Я обратила внимание на початую бутылку водки, стоявшую на столе. Дядя Костя был уже навеселе. Увидев меня, он задорно произнес: «Ульяночка! Скоро будем делать шашлыки, в сарае все готово. Ты ведь любишь шашлыки?». Я ничего не ответила, застенчиво улыбнулась и прошла в свою комнату. Переодевшись, я вернулась в зал, чтобы помочь Лешке с уроками.

– Мама будет только через час, – сказал дядя Костя, появившись в дверном проеме. Он внимательно посмотрел на меня и добавил: – Ульяна, помоги-ка мне.

– Да, конечно, – мне не очень хотелось находиться рядом с ним, но отказать было некультурно, поэтому я пошла следом на кухню. – Что нужно сделать?

– А нарежь-ка мне лучка! – хитро ответил он. Затем, покопавшись в кармане своих затасканных трико, вытащил несколько купюр. – Леша, возьми деньги, сбегай в ларек, купи лимонада и пирожных на десерт! – он протянул купюры резво прибежавшему на кухню Алексею.

Тот, обрадовавшись такому повороту событий, схватил деньги и помчался обуваться.

– Как идет подготовка к поступлению в институт? – спросил дядя Костя.

– Готовлюсь, – кротко ответила я.

– Какая молодец! – похвалил он.

Я посмотрела на него и встретила лукавый взгляд, который скользил по мне. Я не придала этому значения и продолжила чистить лук для маринада.

– У тебя очень красивые глаза, Ульяна, – вдруг произнес дядя Костя.

От его слов мне стало неудобно и даже противно, но, не показывая вида, я выдавила в ответ тихое «Спасибо». Вдруг он положил нож, встал из-за стола, подошел ко мне и, взяв меня за руку, погладил ее. Меня словно ударило током. Я выдернула руку из его ладони, но он продолжал настойчиво притягивать меня к себе. Я оттолкнула его, бросила нож, которым чистила лук на стол, и попыталась выбежать из кухни. Но не получилось. Он схватил меня за горловину свитера и, развернув к себе, наотмашь ударил ладонью по лицу. От неожиданности и сильного удара я замерла. Мне стало понятно, чего хотел мамин ухажер. От осознания, страха и чувства беспомощности меня затрясло. Я хотела убежать, но ноги меня не слушались, в голове звенело. Резким движением дядя Костя прижал меня к стене и, зажав рот рукой, стал торопливо стягивать с меня свитер и расстегивать брюки. Я попыталась закричать, в надежде на то, что соседка тетя Зина услышит крики и прибежит на помощь, но из зажатого рта слышалось лишь глухое мычание. Изворачиваясь, я старалась укусить его ладонь, но не могла. Дядя Костя с силой прижал меня своим телом к стене, выбраться из его крепких рук было невозможно.