Георгий Brooklyn - Будьте осторожны со своими желаниями

Лиза открыла глаза и посмотрела на часы, стоявшие рядом на тумбочке. Светодиодные цифры показывали 00:15. Девочка полежала еще немного, пока глаза полностью не привыкли к темноте. Осторожно, стараясь не шуметь, Лиза приоткрыла дверь комнаты и выглянула в коридор, полумрак дома сохранял прежнюю тишину. Она протиснулась в дверной проем и на цыпочках направилась к лестнице. Проходя мимо спальни родителей, девочка остановилась и прислушалась. Кажется, все тихо. Хотя нет, Лиза насторожилась, но тут же расслабилась, ничего страшного, просто сонная возня на кровати. Медленно спустившись по лестнице и осторожно пройдя прихожую, она заглянула в гостиную: к сожалению, Санты там не было. Лиза расстроено подошла к елке и ткнула пальцем по игрушке в форме шара. Тот качнулся, ловя в себе блики света из прихожей. Вдруг Лиза увидела в отражении человеческую фигуру, которая очень быстро прошмыгнула на второй этаж, и девочка готова была поклясться, что на человеке был наряд Санты Клауса, а за спиной у него покоился мешок. Лиза восторженно раскрыла глаза и обернулась, глядя на лестницу, на втором этаже чуть скрипя открылась и закрылась дверь.

– Я знала! – крикнула девочка и тут же прикрыла рот руками.

Так же тихо она направилась к лестнице на второй этаж, подойдя к своей комнате открыла дверь, но Санты не было. Лиза включила свет, проверила чулан, под кроватью и даже зачем-то посмотрела под подушкой.

«Может, Санта пошел к маме с папой, чтобы узнать, как я себя вела в этом году?» – подумала Лиза.

Решив, что так оно и есть, она вышла из комнаты и направилась в спальню к родителям, дверь была приоткрыта, и в щель проникал свет от ночника, хотя, когда Лиза возвращалась в комнату, она этого не заметила. Девочка заглянула в спальню, ночник хоть и работал, но давал очень мало света. Санта оказался очень большим, он стоял, склонившись над кроватью, отчего Лиза не видела родителей. Девочка хотела уже вбежать с криками в комнату и схватить Санту за бороду, но что-то ее остановило.

«Почему мама с папой лежат и молчат?» – подумала Лиза и решила пока что не заходить.

Тем временем Санта выпрямился и начал обходить кровать сбоку, в руках он держал что-то непонятное, как будто какие-то поленья, только меньше диаметром. Открыв мешок, он положил их внутрь и опять подошел к кровати. Лиза стояла с открытым ртом, и глаза не моргая смотрели на родителей, точнее, на то, что от них осталось: у тел не хватало рук и ног, белая атласная простынь была полностью окрашена кровью. Она хотела было закричать, но ком в горле перекрыл даже дыхание, она почувствовала, как по ноге потекло что-то теплое и тихо заплакала. Санта медленно обернулся к двери, тут-то Лиза и разглядела его лицо. Ничего схожего с добрым лицом Санты Клауса из книжек у него не было: оно было худым, несмотря на габариты тела; глубоко посаженные глаза отливали ярко-зеленым, а рот напоминал тонкий месяц; борода жидкая и больше похожая на тину. Лиза набрала воздух в легкие, чтобы закричать, но Санта очень быстро оказался возле нее и закрыл ей рот холодной и склизкой рукой. Девочка почувствовала неприятный привкус крови. Затащив ее в комнату он поставил ее перед собой.

– Ты хорошо себя вела? – скрипучим голосом спросил он и обдал Лизу противным запахом тухлятины.

Девочка растерялась от такого вопроса, ее взгляд постоянно убегал от страшного лица в сторону расчленённых родителей.

Санта проследил за ее взглядом и, усмехнувшись, наклонился ближе к лицу девочки.

– Твои мама с папой плохо себя вели и не получили подарков.

Лиза сглотнула ком и, задыхаясь от слез, сказала:

– Но Санта для детей.

– А я не тот Санта, – чудовище рассмеялось противным голоском, обнажая белоснежные треугольники зубов.

Вдоволь насмеявшись, он отвернулся от Лизы, поднял мешок с торчащими оттуда руками и ногами и обошел кровать, чтобы быть лицом к девочке. Он хищно посмотрел на Лизу и деловито начал срывать с мертвых родителей кожу, та остолбенела не в силах даже пискнуть, тишину изредка прерывал звук рвущейся кожи. Еще к

большему ужасу девочка пришла, когда Санта стал напевать рождественскую песню. В голове у Лизы помутнело, желудок подпрыгнул, извергая из девочки недавний ужин. Упав и источая из себя рвотные массы, она отключилась.

В сознание ее привело резкое встряхивание, кто-то с силой тормошил ее за плечи. Она с трудом открыла глаза и заревела, за плечи ее держало все то же чудовище. В комнате стоял невыносимый запах крови, Санта еще раз тряхнул ее и поставил на ноги. Чуть качаясь, девочка посмотрела на постель: родителей на ней не было, по всей кровати лежали небольшие ошметки кожи и мяса. Рядом с Сантой стоял огромный завязанный мешок, он был полностью пропитан кровью.

Санта схватил мешок и поднял его, раздался неприятный чавкающий звук, под ним образовалась большая лужа. Закинув мешок за спину, Санта посмотрел на девочку. Одной рукой достав что-то из кармана, он положил это в руку Лизе:

– С Рождеством, милая, – сказал он и, развернувшись, вышел из спальни.

В полуобморочном состоянии Лиза раскрыла ладонь и посмотрела на странный черный предмет, потом перевела взгляд на дверь комнаты и нервно засмеялась. Где-то на крыше ее дома послышался ответный смех, подражавший Санте Клаусу из детских фильмов, а Лиза еще долго стояла и смеялась, глядя на небольшой черный камушек угля у себя на ладони.

– Пирожки, горячие, румяные пирожки, – кричала не менее румяная баба с лотком. – Подходи, налетай, за обе щеки уплетай!

Лоток раскупали моментально, и не только потому, что на улице стоял скрипучий мороз, но и потому что пирожки были действительно вкусные. Пекарь явно не жалел фарша на начинку. Пирожки получались пышные и румяные.

Торговка схватила лоток подмышку и, переваливаясь с ноги на ногу, направилась в пекарню, располагавшуюся неподалёку. Большинство встречных прохожих вежливо здоровались с ней, а дети даже некоторое время бежали за ней в надежде, что у нее остались нераспроданные пирожки. Все знали бабу Авдотью, ведь никто так вкусно не готовил пирожки, пироги и кулебяки с мясом, как она. Даже в самый разгар зимы, когда у народа было туго с едой и деньгами, когда все мужчины находились на фронте. У бабы Авдотьи всегда была выпечка и каждый мог позволить купить себе пирожок. Авдотья и сама ждала с фронта трех сыновей, может поэтому она была так добра и распродавала выпечку за гроши, но и покупателей было всегда много.

Авдотья переступила порог пекарни и тяжело опустилась на покосившейся табурет. Немного отдышавшись, она скинула тулуп, провонявший от времени овчиной, и занялась делами. Сама пекарня была небольшая – всего стол да печь, на которой от времени известка стала бледно-желтой как зубной налет. Авдотья набрала муки из ближайшего мешка и начала готовить замес. Теста нужно было приготовить довольно много, так как спрос на ее выпечку был большой, да и конкуренции как таковой не было. Люди и так жили впроголодь, а о том, чтобы торговать и речи не было. Авдотье же повезло, у нее было три сына, так что она справлялась с этим, и заработанных с торговли денег вполне хватало на жизнь и закупку муки и прочего. Авдотья всегда любила свое дело, да что говорить, пекарь она была от Бога, нередко она вспоминала сыновей, без которых, если честно, она бы не справилась с ролью торговки выпечкой, вот и сейчас раскатывая тесто, она вспоминала младшего сына.