Евгений Калачев - Сеть Петровского. Часть 2

– Марин, перестань выносить мозг! – Петровский резко обернулся к ней, – слушай, что тебя не устраивает? Что за прикол собирать вещи и сваливать от меня?!

– Что за прикол? – Марина на секунду сорвалась на крик, но, взяв себя в руки, заговорила тише: – Костя, а ты сам не видишь и не понимаешь? Ты занимаешься, черт знает, чем, уходишь среди ночи, черт знает куда, никогда ничего не рассказываешь и не объясняешь! Костя, я ничего о тебе не знаю, понимаешь, ничего! За два года ничего о тебе не знаю! – членораздельно повторила она, – разве это нормально?

– Я же говорил, тебе ни к чему эти скучные… – начал Петровский.

– Скучные?! – Марина гневно посмотрела на него, – Костя, ты считаешь меня конченой дурой? Или только наполовину?! Думаешь, я не понимаю, что ты занимаешься чем-то помимо кафе? И до кафе занимался! Чем-то опасным и… и, похоже, очень незаконным! – шепотом добавила она. В ее глазах мелькнул испуг.

– Ну да, я босс мафии! – фыркнул Петровский, – Марин, поначалу тебя это не парило! – заявил он, – так в чем проблема теперь?

– В том, что это являлось до и во время наших отношений и до сих пор является неотъемлемой частью твоей жизни! – Марина ткнула в него пальцем, – о чем бы ни шла речь, ты продолжаешь заниматься этим, даже не считая нужным ставить в известность свою девушку! А отношения без доверия…

– Да на хрена тебе это все надо-то?! – Петровский ударил кулаком по столу.

– Потому что я боюсь за тебя! – вскричала Марина, – и за нас! Потому что люблю тебя, придурок, неужели непонятно? – из ее глаза выкатилась слеза, которую она поспешно вытерла и заговорила опять негромко, – почему ты не хочешь рассказать мне о себе? Это ненормально, что я не знаю тебя! Я не знаю настоящего тебя, Петровский! Вся твоя жизнь – что-то странное, ненормальное и несвойственное для обычного человека твоего возраста, я готова принять что угодно или почти все, но ответь, наконец! Кто ты такой на самом деле? Чем занимаешься на самом деле? Где твоя семья и кто они были или есть?

Марина во все глаза смотрела на него. Петровский набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Может, не спроси она про семью, все было бы по-другому. Но этот вопрос всегда вызывал в нем лишь неадекватную агрессию. Она не знала. Она не была виновата. Но и он не принимал многого во внимание.

– Слушай, Марин… – зло начал Петровский, – я вот никак не пойму, хоть убей: тебе все это зачем? Ведь все же было хорошо, за каким х…м ты начала усложнять? Тебе не хватает чего-то? Слушай, может тебе денег мало? – он, недобро прищурившись, посмотрел на нее.

– Что? – Марина резко отпрянула и вжалась в спинку кресла, словно только что налетела на невидимую преграду, – что ты сейчас сказал? – она вновь подалась вперед, – Петровский, ты совсем охренел? Я тебе не содержанка! – последнее она проговорила уже сквозь подступившие к горлу слезы.

Петровский несколько секунд смотрел на нее. Он понял, что опять сказал что-то не то, но оправдываться он просто не умел. Да и похоже было поздно.

– Я не имел в виду, что ты…

– Петровский, сейчас меня оставь! – проговорила Марина, борясь с приступами слез, стараясь только не позволить себе расплакаться при нем.

– Да послушай, мать твою, я… – Петровский затрясся от злости, сжав кулаки почти до хруста.

– Уйди! – Марину тоже затрясло, только не от злости, а от рыданий, с которыми она уже почти не могла справляться.

Петровский опять взглянул на нее. А затем сделал шаг вперед и сильным ударом сшиб стоявший на полке телевизор. Агрегат кувыркнулся в воздухе, упал на пол и разбился вдребезги.

– Ты совсем оборзел, психопат?! – выкрикнула Марина, вскочив на ноги. Рыдания моментально отступили, обида сменилась гневом, вызванным такой наглостью.

– Сегодня же новый пришлю, этому г…у давно пора было на свалку! – процедил Петровский, быстрым шагом покидая комнату, – бу!!! – он шугнул появившуюся в дверях Кристину. Девушка ойкнула и испуганно отпрянула. Петровский миновал прихожую и, со всей силы хлопнув дверью, покинул квартиру.

– Сережа, что-то ты рано от Даши! – мама подняла слегка удивленный взгляд от журнала, – все хорошо?

– Не очень, – Макаров сел на стул, стоявший в другом конце комнаты и тупо уставился в стену.

– Что-то случилось? – мама отложила свой журнал и внимательно посмотрела на Сергея, – ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне все…

– Да забей, мам… – Макаров с досадой отмахнулся.

– Сережа! – в мамином взгляде появилась строгость, – если не хочешь волновать, знай, что в первую очередь я волнуюсь за тебя. Дороже и ближе у меня никого нет, так что рассказывай!

– Поругались, – буркнул Макаров, отвернувшись.

– Ну, это у молодежи бывает! – мама добродушно рассмеялась. Она совсем не хотела обидеть этим сына, но Макаров внезапно почувствовал, что начинает на нее злиться, – еще помиритесь!

– Это вряд ли, – процедил Сергей, сжав руку в кулак.

– Почему? – грустно спросила мама, – сильно поругались?

– Окончательно, – пробурчал Макаров, сглотнув подступивший к горлу ком, – там все серьезно, поверь мне, помириться уже не получится. И давай оставим эту тему… – он встал и отошел к окну, за которым постепенно занимался закат.

– Не переживай, Сереж, значит, не твое. На все воля божья! – попыталась приободрить мама. Лучше бы она этого не делала…

– Хреновая воля… – очень зло процедил Сергей, до боли впившись рукой в подоконник.

– Что ты сказал? – мама посмотрела на него с изумлением. Раньше он такого себе не позволял. Да нет, это не могло быть правдой, наверное, послышалось…

– Я сказал: хреновая воля! – выкрикнул Макаров, резко обернувшись.

– Сережа, ты что? – мама, опешив, отодвинулась назад. Ее взгляд был полон удивления и грусти.

– Ничего! – рявкнул Сергей, выйдя из себя окончательно, – давно пора признать, мама, что нет никакого бога! А если и есть, то он просто изощренный садист и ему нравится это г…о, творящееся кругом! – он яростно ткнул пальцем куда-то в пространство.

– Сережа… – проговорила мама севшим голосом. Ее руки задрожали, – что ты такое говоришь?

– То, что есть! – Макаров надвинулся на нее. Теперь в глазах матери читался самый настоящий страх, но он уже не находил в себе сил остановиться, – отец погиб в глупой аварии из-за какого-то дол… а, который до сих пор почему-то дышит! Это, по-твоему, божий промысел?! Или то, что ты болела и до сих пор болеешь? Или то, что мы считали копейки и даже не смогли бы оплатить операцию, не продай я все, во что верил сам?!

– Сережа… – на глаза мамы навернулись слезы, – о чем ты говоришь?

– Я говорю о том, что ничего не бывает просто так! – рявкнул Макаров, – ты правда думаешь, что наша жизнь наладилась потому, что есть на небе бог? Что кто-то помогает просто так? Знаешь, мама, если все это делает бог, то лучше бы ему вообще никогда не существовать!!! – проорал он, глядя на мать дикими глазами.