Александр Житинский - Agnus Dei

Мария Степановна.

Спи, спи...

А Клавдия Петровна все вглядывается в черноту окна, словно стараясь разглядеть там что-то, видимое ей одной...

Двор госпиталя. Утро.

Черная «Эмка» въезжает во двор госпиталя.

Соболев выходит из машины.

У самого входа стоит несколько крытых тентами грузовиков.

Двери госпиталя широко открыты.

У входа стоят несколько человек и высоко держа керосиновые лампы.

На носилках выносят раненых, грузят имущество.

Главный врач покрикивает на персонал.

Теплый пар обволакивает машины.

Люди черными силуэтами то появляются, то исчезают в белом тумане.

Главный врач.

Румянцева! Где стерильные материалы, где биксы?

Вера.

Сейчас, сейчас!

(Подбегает к медсестре, шепотом). Биксы, это что?

Медсестра.

Да что с тобой, Ника! Вот они!

Соболев подходит к главврачу и пожимает ему руку.

Главный врач.

Я ваш приказ выполнил, но по-человечески должен сказать, что в таких вещах блат недопустим.

Соболев хочет ответить, но из здания выбегает Вера с ящичком в руках.

Главный врач.

Румянцева! А где катетеры! Совсем все головы потеряли. Все! По машинам!

Соболев задерживает Веру.

Соболев.

Что случилось, Ника? Почему ты так внезапно ушла? Я тебя не обидел?

Может быть, тебя что-то смутило... Здесь мой адрес... Я буду ждать...

Вера.

Вы будете ждать? Зачем?

Соболев.

Я же говорил тебе...

Главный врач.

По машинам! Отправляемся! Румянцева, в третью машину!

Веру подхватывают под руки. Она вскарабкивается в грузовик и садится с краю у борта.

Внезапно подруливает машина, из которой выходят двое в штатском.

Подходят к Соболеву. Один из них показывает полковнику удостоверение.

Первый.

Товарищ полковник. Майор Лежава поручил нам доставить Нику Румянцеву к нему.

Соболев.

Я знаю. Мы договорились, что я ее привезу сам.

Второй.

Но нам поручено.

Соболев.

Лейтенант, я лучше вас знаю, что делать. Ступайте.

Второй.

Есть!

Они садятся в свою машину, уезжают.

Соболев подходит к грузовику.

Соболев.

С мамой попрощались?

(Вера кивает) . Что-нибудь передать?

(Вера мотает головой). «Есть минуты, когда не тревожит роковая нас жизни гроза»...

Вера.

Как вы сказали?

Соболев.

«Кто-то на плечи руки положит...»

Вера.

Это ваши стихи?

Главный врач.

Трогай.

Машина тронулась. Соболев делает несколько шагов за машиной.

Соболев.

(тихо).

Вера...

Машины выезжают со двора.

Соболев бросается в госпиталь.

Соболев.

Барышня, три-три-один... Кто говорит? Макухина! Макухина, быстро! Говорит полковник Соболев... Макухин? Где Румянцева? Где Румянцева, спрашиваю? Уже? Когда?.. Понял. (Стучит по рычажку телефона). Барышня! Четыре-тринадцать! Быстро! Алло, аэродром? Кравцова! Это ты? Кравцов, остановить отправку группы! Соболев говорит.

Я сейчас приеду! Самолет не выпускать! Под твою ответственность!

Соболев подбегает к машине, садится.

Соболев.

На аэродром, на Ржевку!

Кабинет Лежавы.

Лежава и Иваницкий сидят на диванчике, пьют коньяк.

Лежава.

За успешное начало операции!

Иваницкий.

Будем здоровы!

Лежава.

Не все, к сожалению.

Входят его посыльные за Никой.

Первый.

Разрешите, товарищ майор?

Лежава.

Заходи, Павел. А где девушка?

Первый.

Полковник Соболев не дал. Сказал, что сам привезет к вам.

Лежава.

(после паузы).

Любезный какой... Спасибо. Ступайте.

(Посыльные уходят, Лежава оборачивается к Иваницкому). Что скажешь, дядюшка?

Иваницкий.

Совсем потерял голову... Влюбился, Вахтанг. С кем не бывает...

Лежава.

С коммунистом не бывает. Какой влюбчивый, однако... Привезет?

(Иваницкий отрицательно мотает головой). И я так думаю.

Раздается звонок телефона. Лежава берет трубку.

Лежава.

Лежава слушает.

(Лицо его темнеет). Понял. Действовать по плану. Головой отвечаешь.

(Кладет трубку) . Ах, какой влюбчивый...

Иваницкий.

(обеспокоенно).

Что случилось, Вахтанг?

Лежава.

Полковник Соболев только что звонил на аэродром и приказал отменить операцию.

Едет сам туда... Ну, и мы поедем. Собирайся.

Аэродром. Утро.

Самолет прогревает моторы.

Группа разведчиков надевает парашюты.

Ника одета в телогерейку, брюки и теплый платок.

Инструктор подвязывает веревками валенки, чтобы они не упали с ног в воздухе.

Парашютисты пошли к самолету.

Дорога. Утро.

Машина с трудом пробиралается через горы снега. В машине Соболев и шофер.

Соболев.

Возьми вправо. Там дорога лучше. И не суетись. Догоним!

Аэродром.

«Эмка» выскочила на стоянку, но самолет уже выруливал на взлетную полосу.

Летчик включил огни и начал разбег.

Салон машины. Утро.

Соболев.

На полосу, за ним!

Аэродром. Утро.

Машина погналась за разбегающимся самолетом и даже догнала его.

Салон машины. Утро.

Соболев приник к стеклу.

Аэродром. Утро.

Самолет набирал скорость.

Через замерзшее стекло иллюминатора было видно лицо Ники, стянутое туго платком. Оно было бледным и жестким.

Удалялся самолет, отставала машина. Еще немного, и она превратилась в черную точку. Самолет набирает высоту и скрывается в темнеющем небе.

Аэродром. Утро.

И в это время на взлетную полосу в свете освещающего ее прожектора медленно въезжают два легковых автомобиля. Из первого выходят Лежава и Иваницкий. Из второго – три автоматчика.

Они делают несколько шагов по направлению к машине Соболева и останавливаются.

Салон машины Соболева. Утро.

Соболев оборачивается. Видит в заднем окне мащины темные фигуры, оконтуренные светом прожектора.

Вытаскивает пистолет, смотрит на него, как бы раздумывая.

Аэродром. Утро.

Соболев выходит из машины и шагает к фигурам с пистолетом в руке.

Шинель расстегнута, он без шапки.

Шагает навстречу Лежаве и Иваницкому.

Рука Лежавы тянется к пистолету.