Александр Островский. - Богатые невесты

Цыплунова. С удовольствием.

Гневышов. И чем скорее, тем лучше, разумеется?

Цыплунова. Конечно.

Гневышов. Валентина Васильевна взяла вот эту дачу. Дача так себе, не из важных.

Цыплунова. Здесь особенно роскошных дач нет.

Гневышов. Роскоши и не нужно, это лишнее. Для людей порядочных если что необходимо, так это комфорт, удобства, без этого уж обойтись нельзя.

Белесова показывается у ворот своей дачи.

А вот и хозяйка этой дачи!

Цыплунова, Гневышов, Белесова и Пирамидалов.

Цыплунова. Как она похорошела!

Гневышов. Да, она красавица положительно. Красота – дело хорошее; но нравственные качества в человеке должны стоять выше; и вы увидите…

Цыплунова. Я пойду к ней прямо. (Подходя к Белесовой.) Здравствуйте, Валентина Васильевна!

Белесова. Извините, пожалуйста…

Гневышов. Не узнаёте старых знакомых, – это нехорошо.

Белесова. Право, я не помню.

Цыплунова. Не мудрено и забыть; и я бы вас не узнала; вы тогда были ребенком. Помните, на Арбате мы жили с вами в одном доме; Цыплунова.

Белесова. Теперь припоминаю. У вас был сын, молодой человек, Юрий… Юрий.

Цыплунова. Юрий Михайлович. Ну, уж теперь он не очень молодой…

Входит Цыплунов и издали смотрит на мать и Белесову.

Гневышов, Цыплунова, Белесова, Пирамидалов и Цыплунов; потом Бедонегова.

Цыплунова (увидав сына). Да вот, посмотрите сами, он очень переменился с тех пор.

Белесова (взглянув на Цыплунова, Гневышову). Это он, это те самые глаза!

Гневышов. Очень рад; тем лучше, мой друг.

Цыплунова знаком подзывает сына.

Белесова (Гневышову). Почему же?

Гневышов. Я вам после объясню. Занимайтесь с ними!

Цыплунова (сыну). Юша, я встретила старую знакомую.

Цыплунов молча кланяется Гневышову и Белесовой.

Гневышов (подавая руку Цыплунову). Здравствуйте, молодой человек. Очень рад вас видеть.

Белесова (Цыплунову). Вы меня узнаете?

Цыплунов. Узнал с первого взгляда.

Белесова. Вот мы будем соседями, можем, если вам угодно, возобновить старую дружбу.

Цыплунов. О! Что касается меня… (Взглянув на мать, со вздохом.) Ах, маменька!

Гневышов (Белесовой). Пригласите их к себе.

Белесова (Цыплунову). Вы помните, как вы меня звали?

Цыплунов. Вы мне казались ангелом.

Белесова. Вы звали меня «ангельской душкой»; а теперь как я кажусь вам?

Цыплунов. Вы и теперь мне кажетесь тем же.

Белесова. Пойдемте ко мне на новоселье! Нам есть о чем поговорить, вспомним старое… (Цыплуновой.) Милости прошу! (Подает руку Цыплунову.)

Цыплунова, Цыплунов и Белесова входят в калитку.

Гневышов (Пирамидалову). Идите за мной! Вы мне будете нужны. (Идет в калитку.)

Пирамидалов за ним. На террасе показывается Бедонегова.

Бедонегова. Виталий Петрович! Виталий Петрович!

Пирамидалов, махнув рукой, уходит.

Вот опять его увели от меня! (Громко.) Виталий Петрович! Виталий Петрович!

Гневышов.

Белесова.

Цыплунова.

Пирамидалов.

Цыплунов.

Комната на даче Белесовой, изящно убранная и меблированная. Две двери: одна с правой стороны (от актеров), другая в глубине, на террасу, растворена; с правой стороны трюмо.

Гневышов и Цыплунова входят.

Гневышов. Хорошо молодым людям; они могут без вреда для своего здоровья быть на воздухе, наслаждаться красотой майского вечера, а для нас с вами в комнате безопаснее. Почти все пожилые люди в нашем климате не свободны от ревматизма; вот и я тоже иногда чувствую припадки этой болезни, хотя весьма легкие, но тем не менее очень неприятные…

Цыплунова. Всякая болезнь неприятна…

Гневышов. Я лечусь гомеопатией; советую и вам, помогает удивительно…

Цыплунова. Да, говорят… У Валентины Васильевны, кроме вас, никого родственников нет?

Гневышов. Ее мать умерла давно, и она осталась круглой сиротой. Моя жена приняла в ней участие; полюбила ее, как родную дочь; но потом стала хворать и уехала за границу…

Цыплунова. Она и теперь там?…

Гневышов. Она на днях приедет. Без нее Валентина Васильевна оставалась на моем попечении, и, признаюсь вам, эта опека для меня несколько тяжела…

Цыплунова. В каком отношении?…

Гневышов. Хлопотно, лишние заботы; не мужское дело…

Цыплунова. А вот приедет ваша супруга…

Гневышов. Ну, где уж ей! Она совсем больная женщина… и притом вырастить девушку до известных лет, – ведь это еще не все, главное-то дело, главная забота впереди…

Цыплунова. Конечно…

Гневышов. В конце концов надо ей найти приличную партию; а разве легко?…

Цыплунова. Я с вами согласна…

Гневышов. Надо изыскать, выбрать человека, проникнуть, так сказать, в его душу и совершенно убедиться в его хороших качествах; чтобы потом не принять на себя тяжелой ответственности. Потому, почтеннейшая Анна Афанасьевна, как я ни люблю Валентину Васильевну, а если б мне удалось поскорее сдать ее с рук на руки человеку, вполне ее достойному, я бы перекрестился обеими руками…

Цыплунова. Я вас понимаю…

Гневышов. Разумеется, все, что от нас зависит и что нам повелевает долг, мы исполним, то есть дадим богатое приданое. У нас детей нет.

Цыплунова. Так об чем же вам беспокоиться? Для невесты с богатым приданым всегда женихи найдутся…

Гневышов. Как не найтись!… Да какие?… Вот в чем вопрос… Вон и Пирамидалов, пожалуй, жених…

Цыплунова. Подождите, найдутся и лучше Пирамидалова…

Гневышов. В том-то и дело, что ждать неудобно. Как только приедет жена, мы уедем в деревню; надо будет или оставить Валентину Васильевну здесь без надзора и попечений, на произвол судьбы, или взять с собой и засадить в глуши.

Цыплунова. Да, я вижу, что вам действительно много заботы с Валентиной Васильевной…

Гневышов. Много, почтеннейшая Анна Афанасьевна, много. Хотя уже приданое ее определено, но если б нашелся человек очень хороший, то есть добрый, не глупый и с карьерой, – я бы увеличил и даже удвоил… Вот что, почтенная Анна Афанасьевна!… Вы не удивляйтесь, пожалуйста, тому, что я вам скажу.