Александр Островский - Горячее сердце

Градобоев (берет стакан) . Прокаженные вы! Турок я так не боялся, как боюсь вас, чертей! Через душу ведь я пью для тебя, для варвара. Когда вы захлебнетесь этим вином проклятым!

Хлынов.Все это нам, господин полковник, на пользу сотворено… Ежели иной раз и много, так что случается ужасно даже много…

Градобоев.Случается! Каждый день с вами это случается.

Хлынов.Допустим так; но ежели с молитвой и, главное, чтоб не оговорил никто… какой может быть вред!

Градобоев.Прощай! Теперь не скоро заманишь.

Барин возвращается.

Хлынов.Зачем же-с! А мы так надеемся, что вы наши постоянные гости. (Вынимает бумажник.) Позвольте вам! (Подает три сторублевые ассигнации.) Сочтите так, что за штраф!

Градобоев.Ну тебя, не надо!

Xлынов (обнимает его и кладет ему насильно деньги в карман) . Невозможно! Без гостинцу не отпущу. Мы тоже оченно понимаем, что такое ваша служба.

Градобоев.Изломал ты меня, леший.

Xлынов.Вы ничему не причинны, не извольте беспокоиться; потому вам насильно положили.

Градобоев.Ну, прощай! Спасибо!

Целуются.

Xлынов.Эй, народы! Градоначальника провожать! Чтоб в струне.

Все уходят. Входит Вася.

Барин, Вася, потом Хлынов и прислуга.

Барин.Ну, как твои дела?

Вася.Квитанцию добыл, да не знаю, как вот Тарах Тарасыч… Он…

Барин.Деньги заплатит.

Вася.Ужли заплатит?

Барин.Заплатит, только тебя в шуты определит.

Вася.Ну, уж это зачем баловаться!

Барин.Что ж, не хочешь? Лучше в солдаты пойдешь?

Вася.Само собой.

Барин.Нет, шалишь! Я вашего брата видал довольно; не такие солдаты бывают, у тебя поджилки не крепки. В писарях тебе быть, это так; хохол завивать, волосы помадить, бронзовые цепочки развешивать, чувствительные стихи в тетрадку переписывать, это так; а в солдаты ты не годишься. А вот сам Хлынов идет, толкуй с ним.

Вася робко отступает. Входит Хлынов и несколько человек прислуги.

Хлынов.Уехали. Ну, вот что я теперь, братец ты мой, остался! С тоски помирать мне надобно из-за своего-то капиталу.

Барин.Вольно ж тебе скучать-то!

Xлынов.А что ж мне делать? Взад вперед бегать? На тебя, что ль, удивляться? Какие такие узоры, братец, на тебе написаны?

Барин.Во-первых, ты осторожней выражайся, а во-вторых, у тебя на то Аристарх, чтобы тебе увеселения придумывать.

Xлынов.Да, должно быть, ничего не придумал. Я ему еще давеча приказывал: сиди, братец, не сходя с места, думай, что мне делать сегодня вечером. (Слуге.) Где Алистарх?

Слуга.Здесь, в саду, под деревом лежит.

Xлынов.Думает?

Слуга.Нет, в дудку дудит, ястребов приманивает.

Xлынов.Ему думать приказано, а он в дудку дудит. Позвать его сейчас ко мне на глаза!

Слуга уходит. Хлынов, увидав Васю, садится в кресла, разваливается и говорит важным тоном.

А, ты здесь! Поди сюда, я желаю с тобой разговаривать! Как я, братец ты мой, при твоей бедности, хочу быть тебе благодетелем,

Вася кланяется.

по этому самому, я у тебя спрашиваю, как ты сам о себе думаешь.

Вася.Квитанцию нашли-с.

Xлынов.А какой может быть курс на эти самые патенты?

Вася.То есть как цена-с?

Xлынов.Ты, братец, должен сразу понимать. Я для всякого ничтожного человека не могу по десяти раз повторять.

Вася.Четыреста рублей-с.

Xлынов.Откуда ж ты эти самые капиталы получить в надежде?

Вася (кланяясь в ноги) . Не оставьте, Тарах Тарасыч!

Xлынов.Ты, может, братец, воображаешь, что твои поклоны оченно дорого стоят?

Вася.Бог даст, мы с тятенькой поправимся, так в те поры вам с благодарностью…

Хлынов.Как ты, братец, мне, на моей собственной даче, смеешь такие слова говорить! Нечто я тебе ровный, что ты мне хочешь деньги отдать. Ты взаймы, что ли, хочешь взять у меня, по-дружески? Как посмотрю я на тебя, как ты, братец, никакого образования не имеешь! Ты должен ждать, какая от меня милость будет; может, я тебе эти деньги прощу, может, я заставлю тебя один раз перекувырнуться, вот и квит. Ты почем мою душу можешь знать, когда я сам ее не знаю, потому это зависит, в каком я расположении.

Вася.На все ваша воля, Тарах Тарасыч; а что у меня теперича душа расстается с телом.

Xлынов.Так бы ты должен с самого спервоначалу… покорность… Теперь я тебя, братец ты мой, так решаю; четыреста рублев для меня все равно плюнуть, а за эти деньги ты будешь служить у меня год, в какое я тебя звание определю.

Вася.Уж вы мне теперь скажите, Тарах Тарасыч; потому мое дело такое: тятенька, опять же знакомства много, как были мы в городе на знати, сами тоже в купеческом звании…

Xлынов.Быть тебе, братец ты мой, у господина Хлынова запевалой. Вот тебе и чин от меня.

Вася.Уж оченно страм перед своим братом, Тарах Тарасыч.

Xлынов.А коли страм, братец, я тебя не неволю, ступай в солдаты.

Вася.Позвольте, Тарах Тарасыч, подумать!

Xлынов.Вот опять ты выходишь дурак и невежа! Давно ль ты сенатором стал, что думать захотел! Думают-то люди умные. А коли ты, братец, думать захотел, так свести тебя опять в арестантскую, там тебе думать будет способнее.

Вася.Нет, уж вы, Тарах Тарасыч, мою молодость не губите; а как, значит, вам угодно, так пусть и будет.

Xлынов.Недолго же ты, братец мой, думал.

Входит Аристарх.

Те же и Аристарх.

Xлынов.Где ты, братец ты мой…

Аристарх.Погоди, безобразный! (Прислуге.) Вы тут пьяные-то по саду путаетесь, так вы смотрите, там У меня в капкан не попадите; на хорька поставлен. Тоже прислуга! Не плоше хозяина. Да там у меня змей под деревом.

Xлынов.Для чего у тебя змей? Как ты, братец, довольно глуп! Еще укусит кого.

Аристарх.Ты вот умен. Он бумажный. Я его склеил, так сушить поставил.

Xлынов.А для какой надобности?

Аристарх.Пускать будем вечером с фонарем, с лодки. А к лодке я такую машину приделываю, ручную, и колеса заказал, будет, как вроде пароход.

Xлынов.А что ж, братец ты мой, я тебе думать приказывал, куда мне себя нынешний вечер определить.

Аристарх.Я уж придумал; вот сейчас скажу. (Берет стул и садится) . Слушайте! Тут неподалеку есть барин, по фамилии Хватский. У него было имение хорошее, только он все это нарушил через разные свои затеи. Дом свой весь переломал, все печи и перегородки разобрал и сделал из него театр, а сам живет в бане. Накупил декорациев, разных платьев, париков и лысых и всяких; только ни представлять, ни смотреть у него этот театр некому. В деньгах он теперь очень нуждается, потому он на всех полях картофель насадил, хотел из него крахмал делать, а он у него в полях замерз, так в земле и остался; и хочет он теперь в Астрахань ехать рыбий клей делать; теперича он весь свой театр продаст sa бесценок.