Александр Островский - Правда – хорошо, а счастье лучше

Филицата.Сама старуха за всем наблюдает; и сохрани бог, коли кто хоть одно яблоко тронет. А куда бережет? Ведь не торговать ими. Ужо, к вечеру, я пойду со двора, так занесу тебе десяточек либо два.

Зыбкина.Спасибо.

Филицата.Надо мне сходить по нашему-то делу; колдуна я нашла.

Зыбкина.Ужели колдуна?

Филицата.Колдун не колдун, а слово знает. Не поможет ли он моей Поликсене? Все его в Москве не было, увидала я его третьего дня, как обрадовалась!

Входит Глеб, крутя в зубах веревку из мочалы.

Филицата, 3ыбкина, Глеб.

Филицата.Меркулыч, ты мешок-то с яблоками убрал бы куда подальше; а то в кустах-то его видно. Сама пойдет да заметит, сохрани господи!

Глеб.Прибрано.

Филицата.То-то же.

Глеб.А ты почем знаешь, что он с яблоками? Может, там у меня жемчуг насыпан?

Филицата.Не жемчуг, видела я.

Глеб.Понюхала. Эко у вас любопытство! Ну уж!

Филицата.Тебя же берегу, Меркулыч.

Глеб.Не надо, я сам себя берегу. Кабы в сад, окромя меня да хозяев, никому ходу не было, ну, был бы я виноват; а то всякий ходит, значит с меня взыскивать нечего.

Филицата.Толкуй с тобой! Кому нужны ваши яблоки? Хоть и сшалит кто, ну десяток, много два во все лето, а ты мешками таскаешь.

Глеб.Я виноват не останусь, ты не сумлевайся!

Филицата.Да мне что.

Зыбкина.Заходи ко мне, как пойдешь к колдуну-то!

Филицата.Да уж пойду; там что ни выдет, а попробую я эту ворожбу. Вон, никак, сама идет, пойдем за ворота, постоим, потолкуем. (Уходят.)

Глеб.Я себе оправдание найду.

Входят: Мавра Тарасовна и Поликсена, Глеб отходит к стороне и подвязывает сук у дерева.

Мавра Тарасовна, Поликсена, Глеб.

Мавра Тарасовна.Нет уж, миленькая моя, что я захочу, так и будет, – никто, кроме меня, не властен в доме приказывать.

Поликсена.Ну и приказывайте, кто ж вам мешает!

Мавра Тарасовна.И приказываю, миленькая, и все делается по-моему, как я хочу.

Поликсена.Ну, вот прикажите, чтоб солнце не светило, чтоб ночь была.

Мавра Тарасовна.К чему ты эти глупости! Нешто я могу, коли божья воля?…

Поликсена.И многого вы, бабушка, не можете; так только уж очень вы об себе высоко думаете.

Мавра Тарасовна.Что бы я ни думала, а уж знаю я, миленькая, наверно, что ты-то вся в моей власти: что только задумаю, то над тобой и сделаю.

Поликсена.Вы полагаете?

Мавра Тарасовна.Да что мне полагать? Я без положения знаю. Полагайте уж вы, как хотите, а мое дело вам приказы давать, вот что.

Поликсена.Стало быть, вы воображаете, что мое сердце вас послушает: кого прикажете, того и будет любить?

Мавра Тарасовна.Да что такое за любовь? Никакой любви нет, пустое слово выдумали. Где много воли дают, там и любовь проявляется, и вся эта любовь – баловство одно. Покоряйся воле родительской – вот это твое должное; а любовь не есть какая необходимая, и без нее, миленькая, прожить можно. Я жила, не знала этой любви, и тебе незачем.

Поликсена.Знали, да забыли.

Мавра Тарасовна.Вот как не знала, что я старуха старая, а мне и теперь твои слова слушать стыдно.

Поликсена.Прежде так рассуждали, а теперь уж совсем другие понятия.

Мавра Тарасовна.Ничего не другие, и теперь все одно; потому женская природа все та же осталась; какая была, такая и есть, никакой в ней перемены нет, ну и порядок все тот же: прежде вам воли не давали, стерегли да берегли, – и теперь умные родители стерегут да берегут.

Поликсена (смеясь) . Ну, и берегите, да только хорошенько!… (Отходит к стороне.)

Мавра Тарасовна (Глебу) . Вижу я, Меркулыч, что тебе у нас жить надоело, – больно хорошо место, не по тебе. Так ищи себе такого, где от вас дела не спрашивают, за пропажу не взыскивают! Оглядись хорошенько, что у нас в саду-то! Где ж яблоки-то? Точно Мамай с своей силой прошел; много ль их осталось?

Глеб.Убыль есть, Мавра Тарасовна, это я вижу, это правда ваша; у вас глаз на это верный, золотой глаз, – убыль есть, это так точно.

Поликсена (смеясь) . Яблоков уберечь не можете, а хотите…

Мавра Тарасовна.Погоди, Глеб, постой! до тебя очередь после дойдет. (Медленно подходит к Поликсене.) Это ты что же, миленькая, с кем так разговариваешь?

Поликсена.Сама про себя. Да я уж и забыла, что сказала.

Мавра Тарасовна.Ты не огорчайся, что ты позабыла; я запомню. Будешь ты сидеть дома под замком вплоть до свадьбы.

Поликсена.До какой свадьбы?

Мавра Тарасовна.А вот когда я найду тебе, миленькая, жениха по своей мысли.

Поликсена.А коли найдете по своей мысли, так сами за него и выходите, а мне какая надобность.

Мавра Тарасовна.Уж извини, надобностей твоих мы разбирать не станем, а отдадим за кого нам нужно.

Поликсена.Утешайтесь в мыслях-то, утешайтесь!

Мавра Тарасовна.Да не то что в мыслях, а и на деле будет то самое. Знаю я это твердо и так-то покойна, как нельзя быть лучше.

Поликсена.Бывает, что и бегают из дому-то.

Мавра Тарасовна.Бегают, у кого привязки нет.

Поликсена.А меня что удержит?

Мавра Тарасовна.Приданое богатое. Пожалеешь его, миленькая, не бросишь. Да вот что: уж очень ты разговорилась, – а птица ты еще не велика, и не пристало мне с тобой много разговорных слов говорить. Есть у тебя охота, так болтай с нянькой. На то она в доме, чтоб твои глупости слушать, за то ей и жалованье платят. Ты грезишь, словно к зубам, а она поддакивает, – вот вам и занятие, – будто дело делаете. Мне распорядок в доме вести, а не балясы с вами точить. А ты мне убегом не грози! Коли замки у нас старые плохи, так слесаря нам по знакомству новые сделают, покрепче.

Поликсена.И вы мне, бабушка, замками не грозите! Кому неволя опротивеет, кто захочет из нее вырваться, тот себе дорогу найдет.

Мавра Тарасовна.Куда это, не слыхать ли?

Поликсена (на ухо бабушке) . В могилу. (Уходит.)

Мавра Тарасовна (вслед ей) . Ну, миленькая, не вдруг-то туда сберешься, подумаешь прежде.

Мавра Тарасовна, Глеб.

Мавра Тарасовна.Где же, Меркулыч, яблоки-то?

Глеб.Яблоки? Это точно, как я теперь замечаю, их бы надо больше быть, – умаление есть.

Мавра Тарасовна.Да от чего умаление-то?

Глеб.Вот что, сударыня, Мавра Тарасовна: я их стеречь приставлен…