Теннесси Уильямс - Трамвай «Желание»

МИТЧ. Знаете, пиво…

БЛАНШ. Терпеть не могу.

МИТЧ. В жару — единственное спасенье.

БЛАНШ. Не для меня. Я от пива только раскисаю. Найдется у вас сигарета? (Накинула темно-красный атласный халатик.)

МИТЧ. Конечно.

БЛАНШ. Что у вас?

МИТЧ. «Лакки».

БЛАНШ. Сойдет. Славный у вас портсигар. Серебряный?

МИТЧ. Да. Прочтите, что на нем.

БЛАНШ. О, есть и надпись! Не разберу…

Он зажигает спичку, подвинулся ближе.

У-у. (Читает намеренно с запинкой.)

…И если даст господь,

Сильней любить я стану… после смерти!

О… миссис Браунинг!.. из моего любимого сонета.

МИТЧ. Вы знаете?

БЛАНШ. Ну как же!

МИТЧ. У надписи целая история.

БЛАНШ. Совсем как в романе.

МИТЧ. Не очень веселом.

БЛАНШ. Вот как…

МИТЧ. Да, теперь эта девушка уже умерла.

БЛАНШ (участливо). О-о!..

МИТЧ. Когда дарила, она уже знала, что не выживет. Очень странная была девушка, такая милая, очень!

БЛАНШ. Любила вас, наверное. Больные так привязчивы, так глубоки и искренни в своих чувствах.

МИТЧ. Да, верно. Они умеют.

БЛАНШ. Кажется, так уж заведено: в страдании люди искренней.

МИТЧ. Конечно: искренность в людях от горя.

БЛАНШ. Да она и осталась-то теперь только у тех, кто страдал.

МИТЧ. Да, пожалуй.

БЛАНШ. Так оно и есть. Покажите мне человека, и если он не хлебнул горя, ручаюсь, он не… Послушайте! У меня что-то язык заплетается. А все из-за вас, мужчины. Представление кончилось в одиннадцать, а домой нельзя — игра!.. вот и пришлось нам завернуть выпить. Я не привыкла больше одной рюмки, две — уже крайность, а три!.. (Смеется.) Сегодня — три.

СТЭНЛИ. Митч!

МИТЧ. Сыграйте без меня. Я разговариваю с мисс…

БЛАНШ. Дюбуа.

МИТЧ. Дюбуа?

БЛАНШ. Французская фамилия. Она значит «деревья», а Бланш — «белые»: белые деревья. Весенний сад в цвету… По нему вы и запомните мое имя и фамилию.

МИТЧ. Вы француженка?

БЛАНШ. Выходцы — из Франции. Первые Дюбуа, переселившиеся в Америку, были французами, гугенотами.

МИТЧ. Вы со Стеллой — сестры?

БЛАНШ. Да, Стелла — моя любимица, маленькая сестренка. Я говорю — маленькая, а она постарше. Чутьчуть. Нет и года. Выполните одну просьбу?

МИТЧ. Конечно. Какую?

БЛАНШ. Я купила в китайской лавке на улице Бурбон бумажный фонарик. Прелестной расцветки. Прикрепите к лампочке. Вам не трудно?

МИТЧ. Почту за счастье.

БЛАНШ. Не выношу этих голых лампочек. Все равно что сальность или хамская выходка.

МИТЧ (прилаживая фонарь). Боюсь, мы для вас неподходящая компания — грубый народ.

БЛАНШ. А я легко приспосабливаюсь.

МИТЧ. Прекрасное качество. Приехали погостить?

БЛАНШ. Стелле нездоровится, вот и приехала ненадолго, надо помочь. Она так похудела.

МИТЧ. Вы не…

БЛАНШ. Замужем? Нет, нет, нет. Старая дева — учительница.

МИТЧ. Ну, преподавать в школе вы, конечно, можете, но какая же вы старая дева!

БЛАНШ. Благодарю вас, сэр. Какая галантность!

МИТЧ. Так вы учительница?

БЛАНШ. Да. Увы, да…

МИТЧ. В начальной или средней, или…

СТЭНЛИ (во всю глотку). Митч!

МИТЧ. Иду!

БЛАНШ. Господи, ну и легкие!.. В средней школе. В Лореле.

МИТЧ. И чему вы учите? Что преподаете?

БЛАНШ. А как по-вашему?

МИТЧ. Держу пари, рисование или музыку.

Бланш смеется.

Ну да, не угадал, наверное. Тогда, может быть, арифметику…

БЛАНШ. Ни в коем случае, сэр. Арифметику! (Со смехом.) Да я таблицу умножения, и ту так и не выучила. Нет, я имею несчастье преподавать английский. Пытаюсь внушить благоговение перед Готорном, Уитменом и По ораве голенастых девчонок и безалкогольно-лимонадных Ромео.

МИТЧ. А у них, конечно, голова совсем не тем занята.

БЛАНШ. Ну конечно же! Большинство их прожило бы отлично и без классического наследия. Но все-таки — миляги. И весной нельзя без волнения смотреть на их первые любовные переживания. Словно с них только все начинается, словно раньше никто и не знал…

Дверь из ванной открывается, выходит СТЕЛЛА.

А, ты уже? Постой, я включу радио. (Поворачивает выключатель.)

Из радиоприемника полилось: «О Вена, Вена, только ты…» Бланш вальсирует, у нее это — романтический танец. Митч в полном восхищении и, неуклюже подражая ей, подтанцовывает, как ученый медведь. Стэнли быстро ринулся сквозь портьеры в спальню. Бросился к приемнику, срывает его со стола и с ревом и руганью швыряет в окно.

СТЕЛЛА. Ты пьян! Упился, скотина! (Вбегает в кухню.) Вы все — по домам! Если у вас осталась еще хоть капля порядочности, вы…

БЛАНШ (в ужасе). Стелла, берегись, он…

Стэнли кинулся на Стеллу.

МУЖЧИНЫ (не зная что делать). Ну-ну, Стэнли. Полегче, брат. Давайте-ка мы…

СТЕЛЛА. У тебя поднимается рука ударить меня, когда я… (Отступая перед ним, исчезает. Он — за ней, тоже скрывается.) .

Звук удара. Крик Стеллы. Бланш вскрикнула, выбегает в кухню. Мужчины бросаются на помощь, слышна борьба, проклятья. Что-то с грохотом полетело на пол.

БЛАНШ (душераздирающе). Да она же беременна!

МИТЧ. Кошмар…

БЛАНШ. Изверг, просто взбесился!

МИТЧ. Тащи его, ребята.

Двое мужчин скрутили Стэнли и волокут в спальню. Он рвется и чуть не сбросил их. Но тут же утихает и весь как-то обмяк в их руках. Они ласково уговаривают его, и он утыкается кому-то из них лицом в плечо.

СТЕЛЛА (за сценой, не своим голосом). Не хочу здесь оставаться! Не хочу! Уйду!

МИТЧ. Это не покер, если в доме женщины.

БЛАНШ (вбегает в спальню). Платье Стеллы! Мы идем к той, наверху.

МИТЧ. А где оно?

БЛАНШ (открывает стенной шкаф). Вот. (Выбегает к сестре.) Стелла, любимая! Сестренка, родная, не бойся. (Обняв Стеллу, ведет ее за дверь и вверх по лестнице.)

СТЭНЛИ (ничего не соображая). В чем дело? Что тут было?

МИТЧ. Ну и дал ты жизни, Стэн.

ПАЕЛО. Да он уже молодцом.

СТИВ. Наш парнишка всегда молодец!

МИТЧ. На кровать его и мокрое полотенце на голову.

ПАЕЛО. Кофе бы ему — все как рукой снимет.

СТЭНЛИ (хрипло). Воды…

МИТЧ. Суньте-ка его под кран.

Мужчины, негромко уговаривая, ведут Стэнли в ванную.

СТЭНЛИ. Пусти! Пошли вы все, сукины вы дети!

Из ванной звуки ударов, слышно, как под большим напором ударила вода из крана.

СТИВ. А ну-ка, сматываемся поскорее!

Все устремляются к карточному столу, на ходу захватывают и рассовывают по карманам каждый свой выигрыш.

МИТЧ (печально, но твердо). Нет, если в доме женщины, какой уж тут покер.

Дверь за ними закрылась, дом опустел и затих. Черные музыканты в баре за углом начинают играть «Бумажную куклу» протяжно, с надрывом.

СТЭНЛИ (показался из ванной — еще не обсох, в одних только мокрых, тесно облегающих, ярких, в белый горошек, плавках). Стелла! (Пауза.) Ушла моя куколка, бросила! (Заливается слезами. Весь сотрясаясь от рыданий, подходит к телефону, набирает номер.) Юнис? Дайте мою маленькую! (Ждет, кладет трубку и снова набирает номер.) Юнис!.. Не отстану, пока не поговорю с моей крошкой!